ч. 4
Григорий Орлов, Папа-Огли, лже-Петр III и черногорцы….
Из предыдущих частей, мы уже много знаем и о причинах возникновения русско-турецкой войны, как реакции на оккупацию Речи Посполитой российскими войсками.
И тут, в ходе своих приготовлений к новой войне Екатеринская Россия, понимая, что ей войну снова придётся вести как обычно в Северном Причерноморье, Крыму и частично Молдавии, куда со всей Османской империи будут стянуты все боеспособные части и имея в тылу своих армий, охваченную гражданской войной враждебную Польшу и остаток движений гайдамаков, решило поискать новых союзников в будущей войне.
В итоге было решено призвать православных греков, а так же славянские народы находившейся под властью Турции, совместно с Россией, начать борьбу за свое освобождение! Но призвать можно всегда, и кого угодно ,к чему угодно. А как запустить механизм восстания?
Кстати и сама, идея искать союзников в войнах с Турцией среди подвластные ей народов, для России была нова, ведь еще печально известный немецкий фельдмаршал на русской службе Миних, в предыдущей войне России с Турцией ,в царствование импе¬ратрицы Елизаветы, предлагал воспользоваться враждебным настроениям Греции и славянских народов против Турции.
И вот со вступлением на престол Екатерины II, мысль об освобождение из-под вла-сти Турции христианских народов снова возникли. А ее главным вдохновителем стал Григорий Орлов.
Биография этого российского авантюриста, это яркий примерт того как одна личность может повлиять, на ход мировой истории!
Справка: Григорий Григорьевич Орлов (6 октября (17 октября) 1734 — 13 апреля (24 апреля) 1783, Москва) — граф (1762), русский военный и государственный деятель, фаворит императрицы Екатерины II.
В 1749 г. записан в лейб-гвардии Семеновский полк солдатом, участвовал в Семилетней войне, был ранен в сражении при Цорндорфе.
Затем попал в Петербург, где познакомился с императрицей Екатериной Алексеевной, супругой Петра III, и стал её любовником.
При её содействии 23 февраля 1762 году был назначен цалмейстером (казначеем) Артиллерийского ведомства, что оказало существенную помощь дворцовому перевороту в 1762 году.
От него императрица имела незаконного сына Алексея (1762—1813), родоначальника русского графского рода Бобринских.
После заговора Екатерина II возвела его в чин генерал-адъютанта и начальника Артиллерии.
Одно время императрица думала о бракосочетании со своим фаворитом, но план её вызвал большое сопротивление в обществе, в результате чего бракосочетание не состоялось.
Орлов был одним из самых ранних пропагандистов идеи славянофильской эмансипации христиан против османского ига.
Императрица, соглашаясь, отчасти с Орловым, имела в виду сблизиться с Венецианскою республикою, как естественным врагом Порты. Но усилия эти были напрасны, ибо Венецианская республика уже доживала свои последние десятилетия почти тысячелетней истории, со времени описываемых нами событий - 1768 года, почти перестала принимать участие во всемирной торговле т политической борьбе.
Она довольствовалась сохранением своего устаревшего государственного строя и удержанием за собою, при соблюдении строжайшего нейтралитета, остальных своих владений (Венеции, Истрии, Далмации и Ионических островов), в которых было до 2,5 миллионов подданных.
И, тем не менее, «план Г. Орлова» начал выполнятся.
Вскоре шесть русских офицеров приехали в Мальту, под предлогом изучить конструкцию судов, которые при¬ходили к нам чрез Балтийское море.
Но настоящею целью их, было ознакомляете с плаваем по Средиземному морю и архипе¬лагу, и привлечете в русскую службу матросов, знакомых с навигацией по этим морям.
За тем, чтобы еще более ознако¬миться с плаванием, и развить сношения, два русских судна с русскими продуктами прибыли в Тоскану. Это были первые суда России, зашедшие так далеко.
Вырученная от продажи сумма, была вручена русского агенту Папа-Огли, который накупил в Италии разной церковной утвари для греческих церквей, и раздавал подарки от имени им¬ператрицы.
Об этом человеке известно мало, хотя с подачи Г. Орлова и на деньги Российской империи много сделал для победы русских в описываемой нами войне
А достоверно нем известно, что был фесалийским греком и в описываемое нами время был службе в Российской империи, где вначале занимал должность капитана –артиллериста.
В Санкт - Петербурге он познакомился с Г. Орловым и заинтересовал того своими знания Греции и имевшимися у него связями среди греков.
После чего был послан тайным русским агентом в Грецию и сопредельные с нею страны, находившиеся под властью Турции.
В итоге Папа-Огли быстро сошелся также со многими греками и славянами, жив¬шими в Триесте и вокруг Венеции.
Агенты его деятельно распро¬страняли связи между греческими переселенцами в Рагузе и других местах.
(Рагуза— город в итальянском регионе Сицилия, административный центр одноимённой провинции).
Особенное же внимание Папа - Огли было обраще¬но на Грецию, куда он лично отправился из Италии в начале 1766 года.
К этому самому времени относится волнение, проявившееся в Черногории, стране находящейся между турецкими и венецианскими и владениями.
Так Черногория впервые провялятся в европейской политике как почти что единственный, постоянный и верный российский союзник во всех будущих ее войнах, сначала с Турцией, а затем и Австро-Венгрией.
Ну, а раз так, то и давайте и вникнем в эту тему и мысленно перенесемся в Черногорию, где возможно вы уважаемые читатели, наверно уже и сами бывали. Поскольку сейчас Черногория это почти, что «туристический рай» для туристов из стран СНГ.
В конце XV века территория Черногории « раем» не считалась. Она была завоевана Османской империей, а приморские области отошли под власть Венецианской республики.
Однако в горных областях, прежде всего в районе горы Ловчен, зависимость от турок оставалась слабой, местное скотоводческое население сохраняло определённые налоговые льготы, а классическая турецкая военно-ленная система не сложилась. Фактически власть принадлежала местным воеводам и старейшинам.
С XVII века особое значение приобрел пост Цетинского митрополита, который стал центром сопротивления турецкой исламизации и венецианской католицизации и ядром сплочения черногорских племён.
В социальном плане на территории Черногории господствовали патриархальные отношения, основой общественной и хозяйственной организации оставались кровнородственные братства — задруги, сохранялся институт кровной мести.
В начале XVIII века под руководством митрополита Данилы черногорские племена развернули активную борьбу за освобождение от турецкой власти и национальное объединение.
Были установлены дипломатические отношения с Россией, начался приток денежных субсидий из Петербурга, создан единый судебный орган для всех племён, сформированы вооружённые силы.
В 1712 году в сражении у Царева Лаза черногорцы нанесли тяжёлое поражение туркам.
Одновременно укреплялись связи с Венецией.
Под давлением республики был учреждён пост гувернадура — главы светской власти в Черногории, финансируемый венецианцами, резиденцией которого стал венецианский Котор.
Однако в 1718 году под власть республики окончательно перешли все приморские территории Черногории, что полностью отрезало страну от внешнего мира.
Влияние Венеции особенно усилилось при митрополите Савве (1735—1781, с перерывами), в начале правления которого значительно ослабла центральная власть, а черногорцы потерпели ряд поражений в войне с турками в 1736—1739 гг.
В 1750 г. к власти пришёл митрополит Василий, который ориентировался на Россию и пытался создать единые обще черногорские органы власти. Василий, однако, в 1766 году скончался во время очередной поездки в Петербург
В 1766 году в Черногории появился Стефан Малый он же Лже-Петр III.
Была ли это очередная удачная спецоперация агента российской империи ПАПА-Огли и стоявшего за ним Г. Орлова историки так и не пришли к единому выводу. Но, тем не менее, личность и дела Лже-Петра III заслуживают того, чтобы о них рассказать в этой работе.
Справка: Стефан Малый (серб. Шћепан Мали, настоящее имя неизвестно, ? — 1773) — самозванец, выдававший себя за русского императора Петра III.
Царь Черногории, успешно боровшийся с турецкой и венецианской экспансиями.
Провел судебную реформу, отделил церковь от государства. Был убит в 1773 г.
Его происхождение неизвестно. Сам Стефан постоянно менял версии своего происхождения, называя себя то крестьянином из Далмации, черногорцем, то «дезертиром из Лики».
Говорил в другой раз, что родом из Австрии или Герцеговины.
Патриарху Василию сам он рассказывал, что родился в Требинье, «месте, лежащем на Востоке», а русскому послу Ю. В. Долгорукому предоставил на выбор целых три версии — Раичевич из Далмации, турок из Боснии и, наконец, турок из Янины.
Известно, что он говорил как на родном языке по-сербохорватски, и достаточно хорошо по-французски, по-итальянски, по-турецки, некоторые исследователи предполагают, что он понимал и русский язык.
Так или иначе, Стефан появился в январе 1766 года в сельской общине Маини близ Будвы на Адриатическом побережье и нанялся батраком в имение зажиточного крестьянина по имени Вук Маркович.
Рассказывают, что чужак, называвший себя Стефаном, был искусным знахарем, лечил вытяжкой из змеиного яда и травами, причем — что неожиданно для этой профессии — брал деньги только после полного выздоровления пациента, а заодно вел с приходившими к нему людьми непривычные и потому удивительные беседы о необходимости прекратить вражду и объединить черногорцев против общего врага.
Все это « явление Сефана» на ложилось на черногорские слухи о том, что российский император Петр III не умер, как было официально заявлено, а сумел бежать и скрывается в народе.
В Сербии и Черногории, для которых Россия привычно воспринималась как «старшая православная страна», откуда издавна ждали помощи против венецианцев и турок, легенда о бегстве Петра Третьего, трансформировалась следующим образом: бежавший от происков Екатерины и её любовника, император скрывается за границей, в одной из православных стран.
Неудивительно потому, что в атмосфере всеобщего ожидания и надежд любой нетривиальный человек а таким был Стефан привлекал к себе напряженное внимание.
Но как при любом шоу и Степану нужна была своя «раскрутка» и началась она с процесса «узнавания»!
И это ещё больше усиливает мнение историков, что сам процесс появления и внедрения «Стефана» в черногорское общество, был своего рода хорошо подготовленной спецоперацией русской дипломатии!
Судите сами! Где Санкт-Петербург, а где Черногория и на календаре 1766 год!
И, тут считается, что первым «узнал» в нем русского царя капитан Марко Танович, находившийся в Петербурге на военной службе и в числе спутников митрополита Василия Петровича в 1753—1759 годах и видевший Петра.
То же подтвердил архимандрит Феодосий Мркоевич и иеромонах Иосиф Вукичевич, также бывавшие в России вместе с митрополитом Василием.
Окончательно все сомнения отпали, когда в одном из монастырей был найден портрет Петра.
Заключение, сравнивавших портрет Петра III и лицо Стефана, было однозначным: «Кто бы он ни был, его физиономия весьма сходна с физиономией русского императора Петра Третьего…»
Слухи о Стефане продолжали шириться и расти.
Не прошло и месяца, как его признали царем — причем не только российским, но и черногорским все окрестные селения, с ним беседовали местные старшины, которых он поразил своим требованием дать отчет о том, что сталось с присланными Петром I золотыми медалями.
Считается, что ему подчинился (по крайней мере внешне) сам правитель Черногории Владыка Савва.
В конечном итоге, вопрос о самозванце был поставлен перед скупщиной, составлявшей в то время 7 тыс. человек.
Решение было практически единогласным — к Стефану отправлялась делегация с просьбой принять верховную власть.
Реакция самозванца была неожиданной, 2 ноября 1767 года, когда к нему явились черногорские старшины, он разорвал грамоту, и заявил, что не примет власти, пока в стране будут продолжаться междоусобные распри.
Требование это произвело соответствующее впечатление, но самое удивительное — ему подчинились.
«Наконец Бог дал нам… самого Степана Малого, который умиротворил всю землю от Требинья до Бара без веревки, без галеры, без топора и без тюрьмы» — писал о нем один из старейшин.
В это время, уже как царь, Стефан Малый объезжает всю страну и везде народ приветствует его с воодушевлением.
В это время он открыто объявляет себя императором российским Петром III, но настаивает, чтобы на государственной печати было вырезано имя «Стефан», под которым он и останется в истории.
Турки пока еще не придают значения смене власти в подчиненной стране, венецианцы предпочитают выжидательную политику.
Проведитор пишет в это время дожу:
«Благоразумие не позволяет мне прибегнуть к решительным мерам, чтобы не возбудить открытого сопротивления…»
Удивительно, что Стефан Малый в самом деле оказался умным и достаточно дельным политическим деятелем.
В первый период своего сравнительно недолгого правления он полностью посвятил искоренению межплеменной розни.
По результатам переписи, в стране проживало в это время 70 тыс. человек. Для укрепления собственного положения он наверно впервые среди славянских стран отделил церковь от государства.
Иными словами, он твердо взял курс на превращение патриархальной, средневековой по своему устройству Черногории, в сильное государство Нового времени.
Популярность Стефана все возрастала. Русский посол в Константинополе А. М. Обресков, внимательно следивший за событиями в Черногории доносил Екатерине: «Прекратил между славянским народом разных званий, издревле бывшие между ними вражды».
Ему вторил митрополит Савва, несмотря на враждебное отношение, отдававший должное политической гибкости и уму своего противника:
«Начал между народом черногорским великое благополучие чинить и такой мир и согласие, что у нас еще никогда не было» Сам Стефан уведомлял русского посланника в Вене:
«Черногорцы, примирясь между собой, простили один другому все обиды».
В основу своей внешней политики Стефан положил твердое сохранение мира с соседями — его расчет был понятен: дать стране время подняться и окрепнуть для будущей борьбы.
Но это было понятно и туркам и венецианцам, который такой вариант развития событий, ясное дело, устроить не мог. Трудно было сдерживать и нетерпение самих черногорцев, рвавшихся в открытый бой.
Десять черногорских племен Брды, то есть восточной Черногории, находившихся под турецким владычеством, восстали и отказались выплачивать дань завоевателям.
На имя самозванца приходили письма, в которых выражалась готовность «пролить кровь в царскую славу».
Славянские племена, подчиненные Венеции, тоже симпатизировали Стефану, и Венеция опасалась повсеместного восстания в своих владениях на восточном побережье Адриатики. Венецианцы первыми решили устранить неугодного правителя, вначале обосновавшегося на территории контролируемого ими Приморья.
Впрочем, венецианский дож не желал доводить дело до открытого столкновения, и вместо этого переслал приказ Совета Инквизиции которскому генеральному проведитору А. Реньеру:
«Прекратить жизнь иностранца, виновника происходящих в Черногории волнений».
Однако же, нанятые венецианцами, лекарь и греческий священник взявшихся отравить Стефана не смогли к нему добраться
Сам он изо всех сил пытался сохранить подобие соседских отношений с Венецианской республикой.
«Вижу, что готовите войска для того, чтобы опустошить три общины (Маини, Побори и Браичи), которые никому не причинили зла… Прошу не губить людей ради меня и оставить меня в покое». — писал он дожу.
Конечно же, на это письмо не обратили внимания.
Султана он убеждал, что«(…)Было бы грешно проливать столько невинной крови, как турок, так и черногорцев, и хорошо, что мы живем в мире.» соглашался платить дань и выдать заложников.
Но результат был столь же неутешителен.
Венецианское вторжение началось высадкой 4-х тысячного отряда, который двинулся на Майне, где ему противостоял отряд в количестве 300 человек. Стефан в это время был во внутренней Черногории, готовился к войне с турками.
Страна оказалась полностью блокирована с моря, но несмотря, на первые неудачи, старейшины остались верны своему царю.
Ответ их, венецианскому проведитору был кратким и емким.
Стефан в нем назывался…человеком из царства Московского, которому мы обязаны везде до последней капли крови служить, будучи объединенными одной верой и законом, и язык у нас один.
Все мы умрем, но от Московского царства отойти не можем.
В ответ на это, венецианские карательные войска в октябре того же года жестоко расправились с населением приморских деревень.
Следующий удар нанесли турки.
В январе 1768 года в Боснии и Албании стали собираться войска в количестве около 50 тыс. человек.
Путь им преградил 2-х тысячный отряд под предводительством Стефана Малого, занявший горный проход у монастыря Острог, в узкой долине реки Морачи.
Отряд был разбит наголову, сам Стефан вновь был вынужден спасаться бегством, и 9 месяцев укрывался в одном из горных монастырей.
В дальнейшем, однако, война стала приобретать неблагоприятный для османов характер, и 24 сентября того же года захватчикам было нанесено весьма чувствительное поражение.
Вслед за тем в войну вступила Россия, и чтобы избежать распыления сил, султан приказал вывести войска из Черногории.
Но, вместе с успехами у Стефана появилась и своя оппозиция.
Первым против самозванца ополчился митрополит Савва, почувствовавший, что с ростом популярности и народной любви к Стефану Малому, власть начинает ускользать из рук.
В первую очередь, пытаясь заручиться помощью России, он писал А. М. Обрескову, русскому посланнику в Константинополе, спрашивая у него, действительно ли Петру III удалось остаться в живых.
Ответ Обрескова, был отличным образцом, типично российского, циничного дипломатического стиля.
«Удивляюсь, что ваше преосвященство… впали в равное с… вашим народом заблуждение» — написал он в ответ.
Почему циничного, спросит читатель?
А Вы читайте далее. И Вам станет понятным, что русские дипломаты, готовы всегда заключить союз не только со «Стефаным малым», а и с Давилом, лишь бы это способствовало завоеванию ними Константинополя и перенесению туда столицы с Москвы с целью реализации «идеи фикс» - теории о Третьем Риме!
Ну, и несколько слов о самом понятии «идеи фикс». Оно обозначает - Сверхценные идеи (сверх ценность, также известная как Идея-фикс) — психологический термин, выделенный как отдельное душевное расстройство германским психиатром Карлом Вернике (1892).
Суждения, которые возникают в результате реальных обстоятельств, но сопровождаются чрезмерным эмоциональным напряжением и преобладают в сознании над всеми остальными суждениями.
Человека охватывает чрезмерная одержимость в достижении какой-либо цели. Часто, при достижении этой цели у человека происходит катарсис.
Как это в нашем примере было с Григорием Орловым и его любовницей –Екатериной Второй.
И вот применительно к идее фикс вся русская внешняя политика начиная с времен Ивана Грозного и до времен фактического диктатора взявшего под контроль так называемую Российскую федерацию Владимира Путина, есть неуклонная, ценой любых жертв и потерь, реализуя идеей Третьего Рима со столицей в Константинополе!
Да и надо еще сказать, что при всем этом «идея фикс» периодически овладевает как правило политической верхушкой российского общества, но исполнителем, «пушечным мясом» всегда назначается ее народы.
И тут очень примечательна и тактика выполнения поставленных задач. Она тоже не нова и заимствована от ханов Золотой Орды. Когда всегда, на все трудные участки или для участия во всех авантюрных проектах, посылаюсь инородцы, толи завоеванные, толи добровольно принятые на русскую службу…….
В конечном итоге, усилиями десятков европейских государств, Турция всегда отбивается от России, которая после очередной неудачной войны, а неудачной потому, что в Константинополе-Стамбуле по прежнему сидят турки, как бы впадает в спячку, до очередной реанимации все той же «идеи фикс»….
Но вернемся в Черногория 1766-1767 годов….
Укрепившись, таким образом в своих подозрениях, Савва разослал копии этого письма черногорским старейшинам, и потребовал суда над самозванцем.
Вызванный в феврале 1768 года на сходку старейшин, в монастыре Станевичи, сходку, должную решить его судьбу, самозванец публично обвинил митрополита в служении интересам Венеции, спекуляции землей и присвоении денег и ценностей, присланных ему из Петербурга.
Не давая своим недругам опомниться, он тут же предложил «в наказание» разделить имущество митрополита между членами сходки.
Подобный призыв, конечно же, не остался без ответа, дом митрополита был разграблен, его стада угнаны, прочь, сам он вместе с родней взят под стражу, а ближайшим советником Стефана стал бежавший в Черногорию последний сербский печский патриарх Василий Бркич, немедля призвавший черногорцев «почитать Стефана как русского царя».
Чтобы окончательно закрепить победу, самозванец 29 июня, в день Петра и Павла организовал церковное служение и крестный ход во славу Петра Великого и своего «сына и наследника» Павла.
Вторую попытку разоблачения самозванца сделал российский генерал Ю. В. Долгоруков, отправленный в Черногорию Екатериной II с целью поднять черногорцев на восстание, и тем самым заставить османов разделить свои силы
Справка: Юрий Владимирович Долгоруков (Долгорукий) (2 (13) ноября 1740—8 (20) ноября 1830, Москва)- князь из рода Долгоруких, российский военный деятель, генерал-аншеф (1774), подполковник лейб-гвардии Преображенского полка (1787), автор ценных военных мемуаров, Московский градоначальник.
12 августа 1769 года Долгоруков Ю.В. вместе с эскортом из 17 человек, ста бочками свинца и пороха, он, с трудом преодолев горные перевалы, появился в монастыре Брчели, где встретился со Стефаном.
Стефан спокойно общался с черногорцами и русскими, не называя себя русским царем, и Долгоруков решил не предпринимать против него никаких действий.
Однако, когда князь отправился в главный Цетинский монастырь, он узнал, что Стефан в селах начал агитировать черногорцев в свою пользу.
Приказ Долгорукова об аресте Стефана черногорцы не выполнили.
На многолюдной сходке 17 августа по инициативе князя патриарх Василий Бркич принародно объявил Стефана Малого «бродягой и обманщиком, возмутителем нации».
Посчитав, что с самозванцем покончено, Долгоруков зачитал манифест Екатерины (а его переводчик повторил текст по-сербски), в котором народу Черногории предлагалось подняться на борьбу с турками и принести присягу на верность Екатерине II.
Вот и давайте вместе, внимательно и даже одев очки, если кому нужно, всмотримся к экраны своих мониторов, чтобы наконец понять чего же хотела Екатерина Вторая начиная свою новою и первую войну с Турцией!!!
Воззваніе Россіи къ грекамъ и славянскимъ народамъ
«Объявляемъ всемъ славянскимъ народамъ православнаго исповеданія, въ турецкомъ подданстве находящимся.
«Крайняго сожаленія достойно состояніе, древностію й благочестсемъ Знаменитыхъ сихъ народовъ, въ какомъ они НЬІНЄ находатся подъ игомъ Порты отоманской.
«Свойственная туркамъ лютость и ненависть ихъ къ христіанству, законамъ магометанскимъ преданная, стремятся совокупно ввергать въ бездну заключений, въ разсужденІи души и тела христшнъ, жи- вущихъ въ Молдавія, Валахіи, Мунтяніи, Болгаріи, Босніи, Гер¬цеговине, Македоніи, Албаніи и другихъ областяхъ.
«Всему СВЕТУ известно, какія все христіанское правоверное сословіе принуждено претерпевать везде въ турецкой державе беды и напасти: неудобновносимыя подати, разныя суровости, обиды, удрученія, частыя и безвинныя убійства, утесненіе святыя церкви, ли¬шеній христіанскаго ученія, соблазны отъ магометанства.
«ВСЄ сій обстоятельства и по себе и последствиямъ своимъ суть уже самыя зловредныя; но есть еще и горьшія сихъ.
Многія тыся¬чи удаляясь несносныхъ золъ для сохраненія природнаго своего бла-гочестиваго закона, лишась рода, отечества И ИМЄНІЯ, принуждены по всей вселенной странствовать: не исчетпое же множество христианъ (о чемъ паче всего страждетъ и сокрушается святая церковь Божія и мы съ нею) нестерпя лукавыхъ искушеній и тяжкихъ мучительствъ отвергнуты насильно отъ лона православный верьі и впа¬ли въ магометово нечестіе. Сколько жъ ни достоинъ похвалы посту покъ первыхъ, а другихъ хулй; обоими однако же СВЕТЬ православного христіанства погашается въ земляхъ, гді прежде въ пол- номъ былъ сіяній и обращаются въ небьітіе народы храбростію славные.
«При послйднихъ двухъ войнахъ произходившихъ между всероссій- скою имперіею и Портою отоманскою, во время достохвальнаго владінія діда нашего, блаженныя и вічнодостойння памяти госуда¬ря императора Петра великаго, и тетки нашей государыни императ¬рицы Анны Іоанновньї, пріемлемо было наміреніе къ освобожденію оныхъ изъ такого томительства, но Всевишній не благоволилъ, по неиспытаннымъ своимъ судьбамъ, чтобъ толь далеко распространи¬лись тогдашнія предпріятія, и совершилось утішеніе хрисйанъ, отъ нечестія магометанскаго, и отъ свиріпости варварскаго правитель¬ства бедствующихъ.
«Порта отоманская, по обыкновенной ей злобі къ православной церкви нашей, видя старанія употребляемыя за віру и законъ нашъ, который мы тщилися въ Польші привести въ утвержденныя тракта¬тами, древнія его преимущества, кои по временамъ насильно у не¬го похищены были, дыша мщешемъ, пpeзpiвъ всі права народныя и самую истину, за то только одно, по свойственному ей віролом¬ству, разруша заключенный съ нашею имперіею вічньїй миръ, на¬чала не справедливійшую, ибо безъ всякой законной причины, про- тиву насъ войну, и тЬмъ убідила и насъ нині употребить дарован¬ное намъ отъ Бога оружіе.
«Й сіє есть то самое время, въ которое христіане подъ игомъ ея єтенящіе еще большее почувствуютъ угнетеніе.
Что все соображая, горестное благочестивыхъ сихъ сыновъ церкви Божія состояніе, пршмлемъ мы ньіні во всемилостивійшее разсужденіе, и желаемъ сколько возможно избавленію ихъ и отраді поспішествовать; остается только, чтобъ при производимыхъ нашими арміями военныхъ дМствияхъ, и они сами содійствовать потщились.
«Въ успйхахъ сей войны къ обороні нашей имперіи и всего хри¬стіанства, следовательно по причині необходимой, и противъ природ¬ной нашей склонности предпріятой, полагаемъ мы совершенную на¬дежду на правбсудіе Божіе и всесильное его, извістной войскъ нашихъ храбрости, способствованіе; а православные народы вступая притомъ въ виды до собственного ихъ избавлеиіи касающіеся, най¬дуть также при Божиемъ благословеніи, премногія къ тому сред¬ства, въ своемъ мужестві, ревности, единодушіи, и свойственномъ туркамъ смущеніи, какимъ варвары обыкновенно поражаются при непредвидбнныхъ ими важныхъ предпріятіях.
«Подвигъ сей заслужитъ похвалу предъ Богомъ; предъ светомъ— возстановленіе въ прежнюю честь и благосостояніе цЬлыхъ народовъ, сколько имеетъ быть достопамятнаго, столько и производите¬ли онаго будутъ, и ньіні и у потомства почтенны и славны; самая смерть, не долженствуетъ устрашать, когда за сохраненіе отечест¬ва и благечестія подъемлется, сверхъ вічной и любезной памяти въ роді и родъ, еще и вйнецъ мученическій и блаженство небесное каждаго въ такомъ случай ожидаетъ.
«Мы по ревности къ православному нашему христіанскому закону, и по сажалінію къ страждующимъ въ турецкомъ порабощеніи единовйрнымъ намъ народамъ обитающимъ въ помянутыхъ выше сего областяхъ, увйщеваемъ всйхъ ихъ вообще и каждой особенно, по¬лезными для нихъ обстоятельствами настоящей войны воспользовать¬ся, къ сверженію ига, и къ приведенію себя по прежнему въ неза¬висимость, ополчаясь гді и когда будетъ удобно, противъ общаго всего христіанства врага и стараясь возможный вредъ ему причи-нять.
«Наши армій вступая при даруемыхъ отъ Всевышняго праведному нашему оружію побйдахъ, въ земли и міста сихъ народовъ, и подкрепя ихъ въ похвальныхъ предпріятіях совершатъ когда провидінію Божію угодно будетъ, благополучіе всйхъ тамошнихъ земель; при чемъ стараніе употребится, чтобъ ни малмшихъ обидъ жите- лямъ показывано не было, которыя хотя по необходимости должны будутъ войскамъ нашимъ ділать вспомоществованіе въ пропитаніи; и для того заблаговременно все къ тому нужное приготовлять,— но и въ томъ ни малійшей трудности не произойдетъ, ибо поселяне останутся въ полной свободности отправлять свои работы, равно какъ бы въ мирное время; а сверхъ того за все, что поставятъ для войскъ нашихъ, будутъ немедленную получать плату.
«Трудно повірить,чтобъ изъ православныхъ хрисианъ славянскихъ поколеній, въ турецкомъ подданстві живущихъ, нашлись такіе ко¬торые не восчувствовали бъ всей ціни и важности преподающихся имъ способовъ къ возведенію своего отечества на прежнюю степень достоинства и къ избавленію своихъ единоплеменныхъ и единовірныхъ, горестію и бідствіями изнуренныхъ; напротивъ того, мы со¬вершенно уповаемъ, что всі пріймута съ должною благодарностію всемилостивійшее наше объ нихъ попеченіе, и припомня славу предковъ своихъ изъ Россіи туда пересилившихся, царства разныя ос- новавшихъ и вселенную звукомъ оружія наполнившихъ, а потому справедливо и славянами нареченныхъ,—докажутъ въ самомъ ділі, что и они при вехъ постигщихъ ихъ несчастияхъ, наслідственной храбрости й высокости мыслей, однакожъ не лишились; и такъ каж¬дый по своему состоянію, силі и возможности, съ охотою и усердиемъ употребить себя къ тому, въ чемъ и когда возспособствовать можетъ, общему благому ділу, а чрезъ то и собственному своему жребію, котораго прочности и на предьбудущія времена свято й не нарушимо утвердится, при заключеніи съ Портою отаманскою миа, когда ввісокомірньїй непріятель, принужденъ будетъ искать она- го отъ насъ, увидЪвъ и почувствовавъ, претерпіваемьія имъ въ про- долженіи войны ейльныя пораженія.
«Наше удовольствіе будетъ величайшее видіть христіанскія обла- рти изъ поноснаго їіорабощенія йзбавляёмыя, й народы, руксіводст- вомъ нашимъ вступающіе въ слідьі своихъ предковъ, къ чему мы и впредь всі средства подавать не отречемся , дозволяя имъ нашб покровительство й милость, для сохраненія вхъ тixъ выгодностей, которыя они своимъ храбрымъ подвигомъ въ сей нашей войні съ веролбмнымъ непртятелемъ одержатъ.
«Впрочемъ всі, которые Отличать себя притомъ храбростію, предводительствомъ, благоразумными совітами и стараніями, обнадежи¬ваются и особливою отъ насъ милостію и императорскймъ благбволешёмъ.
Данъ въ С.Петербургі, 19-го января 4769 года »
Черногорский народ, присутствовавший при чтении царского манифеста ответил приветственными криками, и после того, как была проведена присяга и целование креста, Долгоруков распорядился раздать черногорцам привезенные с собой 400 дукатов и распустить всех по домам.
На следующий день верхом, с саблей в руке, к монастырю подъехал Стефан, и был встречен всеобщим ликованием.
В самом деле, в глазах черногорцев присяга Екатерине отнюдь не противоречила верности ее супругу и своему «царю».
Из сохранившихся документов непонятно, как Долгорукову удалось на небольшое время переломить настроение черногорцев и добиться того, что против самозванца поднялось возмущение, и его удалось обезоружить и заключить в тюрьму.
Существует мнение, что не последнюю роль в этом сыграли деньги и авторитет русского генерала, предполагают также, что в толпу замешались люди, специально нанятые Долгоруковым.
Однако, торжествовать победу оказалось рано, вскоре отношения местного населения с русской делегацией стали портиться, черногорцы с разочарованием писали в Петербург, что генерал Долгоруков оказался «не таковым» как его хотели бы видеть.
Чувствуя, что удержаться у власти, без верных советников, хорошо знающих местную ситуацию долго не удастся, генерал, по слухам, ежедневно советуется со своим пленником.
Опять же, Стефан Малый не теряется и в этой ситуации.
«Смотрите, — говорил он русским солдатам, стоявшим на часах возле его камеры, — сам Долгоруков признал меня царем, он поселил меня выше себя, на втором этаже, а сам поселился внизу».
Вскоре Долгоруков, осознав, что черногорцы на вторую войну за два года против турок не пойдут, и опасаясь за свою безопасность, решает покинуть Черногорию, и 24 октября русская миссия ночью тайно оставляет монастырь и уходит к морю, где ее ждет специально нанятое судно.
Генерала сопровождают 50 черногорцев, нанятых на русскую службу и Стефан Малый.
Долгоруков вручает самозванцу патент русского офицера, дарит русский офицерский мундир и официально признает его правителем страны.
После возвращения, власть самозванца стала непререкаемой. Впрочем, добрые отношения с Россией он сохранил и укрепил, существуют глухие намеки, что через Италию шли письма от самозванца в Петербург, а весной 1771 года от имени Стефана Малого к князю Орлову отправился монах Феодосий Мркоевич.
После нескольких неудачных попыток, врагам все же удалось добраться до Стефана.
В 1770 г. во время прокладки Стефаном Малым дороги, возле него взорвался пороховой снаряд.
Самозванец остался жив, но был изувечен и ослеп. Однако же он продолжал править Черногорией из своей резиденции — монастыря Брчели.
Развязка наступила осенью 1773 года, когда подкупленный скадарским пашой грек по имени Станко Класомунья, вошедший в доверие Стефана, дождавшись, пока в монастыре останется мало людей, ночью убил потерявшего зрение и способность передвигаться Стефана, отрезав ему голову.
Заявив служителям монастыря, что Стефан спит и не велел его беспокоить, грек вынес голову Стефана с собой в мешке и через Скадарское озеро бежал в Скадар, где и получил обещанную за убийство Стефана награду.
Тело Стефана было похоронено в церкви Святого Николая в монастыре Брчели.
Но, черногорский правитель «Стефан малый», был не единственной российской попыткой к поднятию других славянских народов к восстанию против Османской империи.
В книге «Война России с Турцией и польскими конфедератами в 1768 -1774 годов». издана в 1866 г. в Санкт – Петербурге есть и упоминание о другом российском шпионе и диверсанте!
«Для вооруженного вооружения всех славянских народов, императрица Екатерина приказала напечатать славянски¬ми буквами, а также и на греческом языке манифесты, которые подполковник Коразин, родом болгар, бывший недавно в российской службе распространить, по всюду.
Для проходу его, ему выдано было от архимандрита Киево-Печерской лавры свидетельство, в котором он назывался уроженцам Далмации по имени Сименоном Пучинном, который будто бы приходил в 1765 году на поклонеше в Шев, а теперь отправляется по другимъ святым местам. Переодевшись в монашескую одежду, он тщательно спрятал в корешке старого псалтыря и в трости, не¬сколько экземпляров манифестовъ, которые нарочно были отпечата¬ны на самой тонкой бумаге, и сжатьшъ слогомъ.
Ему много способствовал князь Кантакузенъ, банъ одного мунтянскаго монастыря, находившийся в Бухаресте».
Перепроверка этого факта показала, что он имел место. Действительно существует рескрипт Екатерины II на имя самого Назара Александровича Каразина от 31 декабря 1770 г.
В нем, в частности, говорится: «Назар Каразин находится в Нашей военной службе из иностранных народов болгарской нации с 1745 года»
Отталкиваясь от этого документа удалось установить, что основатель рода Григорий носил фамилию Караджи и был Cофийским архиепископом в Болгарии.
В 1713 году, не выдержав деспотизма турецких властей, Григорий уехал из Болгарии в Россию. Сын Григория Александр служил капитаном русской гвардии; тогда семейная фамилия изменилась на Каразины.
Внук Григория Назар закончил Фортификационную и навигационную академию, знал греческий, болгарский, сербский и турецкий языки.
В 1767 году он был послан с разведывательной миссией в Турцию.
Одеваясь то монахом, то водоносом, то разносчиком товаров, неся за плечами кадушку с четырьмя днищами, между которыми были спрятаны чертежные инструменты, Назар обошел и снял планы многих турецких крепостей.
Был схвачен турками в Адрианополе, но сбежал из плена, уведя с собой в Россию 3000 арнаутов. (Арнауты (тур. Arnavutlar — досл. «албанцы») — субэтническая группа албанцев)
За эти подвиги, императрица Екатерина II наградила полковника русской армии Назара Каразина землями в Московской и Харьковской губерниях (селе Кручик Харьковской губернии).
А его сын стал одним из основателей и ныне действующего в то время первого в Украине светского высшего учебного заведения Харьковского университета.
Но, и это не самое важное!
Ведь план Г. Орлова был построен совсем на других задачах.
Главной, из которых был, прорыв русской эскадры Балтийского флота в Средиземное море и нанесения с ее помощью удара и по турецкому, военному и торговому флоту.
А так же был осуществлен я ряда десантных операций в Греции направленных на поддержку планируемого восстания греков!
Но, это все будет в 1770 году и мы еще вернемся к этому малоизвестному вопросу российской истории.
И тут надо сказать, что это маневр стал возможным, не без ведома, Великобритании, которая еще в 1704 году захватила Гибралтар.
В 1713 г. по Утрехтскому мирному договору, навязанному Испании Англией и Францией, Гибралтар отошёл к Великобритании.
Испанцы безуспешно пытались взять крепость в 1727 во время Англо-испанской войны.
И у них, было все основания воевать за эту одинокую скалу.
Ведь Великобритания, именно под впечатление действия Балтийского флота в Средиземном море, соорудила там, неприступную крепость.
И больше, ни один военный корабль, любой страны, без ведома Лондона, уже не мог ни попасть в Средиземное море, ни выйти их из него.
(конец ч. 4)
Все рисунки и фото к статье находятся тут:
http://narodna.pravda.com.ua/history/4de3998ca8e91/