Лилось, полыхая, закатное солнце из рваного неба. –
Снежинки-кокетки,
Смеясь алым звоном, его зашивали, пронзая блестящими иглами воздух.
Их кружево, радугой переливаясь, рассыпало льдистые, снежные звёзды
На плотные шубы темнеющих елей, на шапки дубов…
Но разбухшее солнце –
Лилось и лилось и, казалось, неделю всё будет струиться на ели и сосны,
Всё будет стекать по стволам, застывая на них и на локонах белых морозных.
И вечер чернильную синь не расплещет, взорвав темноту мановением грозным…
Мерцал золотистый дворец снегопада, а солнце краснело, на лес вытекая.
Казалось, что время быстрее бежало, пугая день зимний ночами, веками.
Раскрасили кобальтом сумерки небо, и купол его стал по-звёздному чистым.
И ночь раскрывала для тайны объятья, сама оставаясь яснее всех истин.
И рушились воздуха замки цветные, слетала с их стен на снега позолота.
И, глядя в ночные глазницы пустые, совсем позабыл о последнем полёте…
В ночи за окном заблудились деревья, запамятав азимут свой и шептали,
Что завтра по-новому будет едва ли, а сонные звёзды в ответ им кивали.
Бродило по лесу извечное нечто,
о чём каждый думал хотя бы однажды,
И разум пугала могучая вечность
мыслишкой «копи – не копи… всё отдашь ты».
