Начало войны
Приступая к рассказу о новой русско-турецкой войне, я хочу назвать и источники своих данных. Основываясь на которых, попытаюсь, опровергнуть все измышления советской и особенно современной российской историографии, чтобы дать своему читателю, правдивую историческую картину, этих почти 250 летних событий, последствия которых, не отпускают нас и сейчас и в ближайшем будущем, хотя данный факт и не все могут или даже хотят осознать.
А источники, попали мне в руки почти случайно. Это изданные в Российской империи и официально одобренные, российской цензурой, книги:
«Война России с Турцией и польскими конфедератами в 1768 -1774 годов». Автор сего труда капитан Российского Генштаба А. Петров, сама книга издана в 1866 г. в Скт -Петербурге.
«Суворов и падение Польши» Сочинение Ф. фон Смита. Книга издана в Скт-Петербурге, в 1866 г. под редакцией Начальника Генерального штаба генерал - лейтенанта князя Голицина.
«Действие Суворова в Турции в 1773 г.» Эта книга написана подполковником российского генштаба Саковичем и издана в 1853 г. издана в Скт - Петербурге.
И исходя мнения вышеназванных лиц, а им, надо признать честно этот факт, картина война с турками в 1768-1774 годов, была гораздо ближе и яснее, чем нам, неблагодарным потомкам. И была, очень отличной, от той, что можно найти в современных российских учебниках истории.
Все три вышеуказанных источника, указывают только одну причину вооружённого вторжения Российской империи в Речь Посполитую, в 1767-1768 годах – это ограничение польскими властями гражданских прав, лиц исповедующих православие, московского толка!
И это, при том, что в Польше был избран пророссийский король С. Понятовский, за « избрание» которого российским дипломатам, пришлось раздать польским сенаторам взяток на общую сумму в 1 500 000 рублей!
Сам же польский король Станиславъ - Августъ (Понятовский) остался в памяти поляков как человек, который хотя и имел «польское сердце, но его умъ, извращенный честолюбием и его душа, проникнутая тщеславием, делали его слабым и неспособным к великим взглядам».
Конец этого последнего польского короля, как и всякого национально предателя был бесславным…
В 1792 году началась новая русско-польская война и с ее окончанием в 1793 году наступил второй раздел Речи Посполитой (между Пруссией и Россией).
После подавления восстания под руководством Тадеуша Костюшко в 1795 Станислав Август Понятовский оставил Варшаву и под конвоем 120 российских драгунов прибыл в Гродно под опеку и надзор российского наместника, где и подписал акт отречения от престола Речи Посполитой 25 ноября 1795, в день именин российской императрицы.
Последние годы жизни провел в Петербурге. Был похоронен в Храме святой Екатерины Александрийской, впоследствии перезахоронен в Польше.
Но, вернемся к вопросу о гражданских правах для православных. Их, кстати, в то время, в официальной и дипломатической переписке, называли как «диссиденты».
(Диссидент (лат. dissidens — отступник) — человек, политические взгляды которого существенно расходятся с официально установленными в стране, где он живёт; политически инакомыслящий. Зачастую это приводит к гонениям, преследованиям и репрессиям его, со стороны властей.)
А если вернуться в наше время, мы видим все туже картину внешней российской политики!
Только вот, вместо защиты православия, хотя и это имеет место (в связи с все новыми попытками установления доминирования РПЦ МП во главе с московским патриархом Кириллом, над Константинопольским патриархом) Российская империя уже «в лице Российской Федерации»), сейчас как в странах СНГ, так и странах, ранее входивших в Варшавский блок, ведет «медвежьими методами» аналогичную политическую борьбу.
Но уже за права русскоязычного населения как такового и в частности за придания статуса русского языка – второго государственного!
Как будто и не было пролито за эти два столетия, по этим же, неприемлемым для всех других наций, вопросам, моря крови и загублено миллионы жизней! Очевидно, что кровавые московские боги, привыкшие к массовым человеческим жертвоприношениям со времен Ивана Грозного, требуют все новых и новых жертв от своих служителей…
В свое время, чуть позже, лет так на 70 от описываемых здесь событий, великий российский поет М. Лермонтов, так охарактеризовал современную ему Россию:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их все слышащих ушей.
Он уже был в курсе, от последствий окончательного покорения Польши и наивный, пытался спастись на Кавказе, куда российская армия, двинулась с целью продолжения своей внешнеэкономической экспансии, после побед 1814 года…
А, в тогдашней Речи Посполитой, по состоянию на 1767 г. сложилась такая ситуация, что польский король С. Понятовский, уже мог остаются на троне, только опираясь на российскую армию.
В современной же польской истории, у него есть и сходный аналог.
Это «незабвенный» с советских времен, «товарищ» Э. Герек - Первый секретарь ЦК ПОРП (1970—1980), просоветский правитель Польши.
И даже замена в 1980 г. Э. Герека на генерала Ярузельского, не позволила СССР оставить Польшу под своим контролем, растянув агонию распада стран соцлагеря, еще на 10 лет, после чего в 1990 г. последний советский солдат, наконец, покинул землю Республики Польши!
Да и самому СССР осталось «жить» до 19 августа 1991 года и каждый советских номенклатурщик уже жил одной мыслью как в грядущих переменах спасти свою «шкуру».
И как дальше мы увидим, что причиной обострения отношений между Российской империей и всеми другими европейскими странами было все то же желание, чтобы «последний российский солдат», к концу 1768 года покинул Речь Посполитую!
И потому в 1767 году, все основные европейские страны и Османская империя склонялись в своей внешней политике на поддержку противников польского короля называвших себя «конфедератами».
О них, мною было подробно рассказано в первой части.
Понимали в Речи Посполитой сложившуюся политическую ситуацию 1767 года и сами конфедераты.
Вот что писал своим сторонникам один из них М. Красинский:
«Безъ вооруженной силы съ русскими ничего не сділаепгь. Ва¬ша деятельность, ненросвітить ихъ политического заблуждения, и ваша твердость ни к чему не послушать. Вы будете похожи на тех добродітельньїхь сенаторов древнего Рима, которые при разрушении своего отечества, одівшись въ пурпуровыя мантій си¬діли у воротъ своихъ домовъ, спокойно ожидая вторжения варваров.
Я дрожу за судьбу предстоящую вам. Если вы хотите видеть во мне только мученика, то я готовь соединиться с вами; но если я могу слушать страны съ большею пользою, чімь по¬жертвовать ей только мою жизнь, то не лучше ли сохранить ее?»
Тот же М. Красинский, находясь в « Константинополі, успелъ уз¬нать, что Россія обіщала вывести свои войска изъ Польши по окончаніи настоящаго сейма и что иначе Турція готова начать, вой¬ну».
А когда в польском Сейме, межу польскими патриотическими партиями и сторонниками прав диссидентов, несмотря на все взятки и политические обещания со стороны Российскаой империи, не удалось достичь никакого согласия, то в начале 1768 г. в г. Баре, была образована первая Конфедерация. Где постепенно объединились все противники польского короля С. Понятовского.
Постепенно у конфедератов появился и свой военный лидер – «К. Пулавский, решился действовать съ большою знергией и выдалъ воззвание къ конфедератам:
«Наконецъ говорилось въ этомъ возваніи, благодаря вамъ, храбрые поляки, предательскіе союзники Польши стали явными врагами.
Въ продолженіи 60-ти лігь, затаенная вражда боліє опасная чемъ кровавая битва, ослабляла и опустошала наше несчастное отечество.
Республика подвергнулась насилію, религія оскорблена; высшая власть страны находится подъ игомъ, справед¬ливость стала обманомъ, права наши попраны ногами, сенаторы томятся въ цЬпяхъ.
Терпіть все это могутъ только трусы.
Весь мірь будетъ восхищаться усиліямй нашего возстанія. Но кто-же этотъ тиранъ, угнетающій насъ? кто этотъ дерзкій народъ, прези- рающій насъ?
Вспомнимъ, что было время, когда этотъ гнусный народъ, всегда убігаль предъ нашими предками; Что его цари преклонялись предъ нашими королями;
Что его провинціи ста¬ли нашими;
Что они (русскіе) составили посреди лісовь и степей новую имперію благодаря войнамъ, которыми мы были тогда знаты.
Вспомнимъ, что наши простыя ополченія изъ крестьянъ об¬ращали въ бегство даря и его войско и что несколько літе спустя, отцы наши удерживали въ русской столиці враждебныя противъ нихъ усилія цілаго народа и оставили эту столицу только по превращены ея въ пепель.
Въ наше время, вы скажете, что у русскихъ есть опытные офицеры, привьікшіе къ битвамъ солдаты, суровая дисциплина, многочисленная артилерія и что это ихъ страшное превосходство?
Штъ храбрые мои соотечественники, вы не скажете этого; вы чувствуете въ самихъ себі всі преимущества личной храбрости и чести, которой имя даже не знакомо нашимъ гіро- тивникамъ и которую не поддерживаетъ дисциплина».
Справка: Казимир Михал Вацлав Виктор Пулавский (6 марта 1745, Варшава — 11 октября 1779, Джорджия, США) — участник борьбы за свободу двух народов — польского и американского, один из руководителей и маршалек Барской конфедерации, генерал континентальной армии во время войны за независимость США. Считается «отцом американской кавалерии»
Происходил из польского шляхетского герба Слеповрон. Являлся старостой варецким.
В 19 лет Пулавский поступил на военную службу. Вместе с отцом он стал одним из инициаторов Барской конфедерации. Во время обороны Ченстоховы в 1770—1771 годах Пулавский проявил себя талантливым полководцем и прославился на всю Европу. Однако в 1772 года, после поражения конфедератов, он вынужден был бежать сначала в Турцию, а затем во Францию.
В конце 1775 года Пулавский встретился в Париже с Бенджамином Франклином и Сайласом Дином, которые уговорили его помочь американцам в их войне за независимость от Великобритании. Франклин дал Пулавскому рекомендательное письмо, в котором превозносил его известную на всю Европу отвагу при защите свободы своей страны.
С этим письмом при финансовой помощи Дина поляк прибыл в июле 1777 года в Америку. Он присоединился к войскам Джорджа Вашингтона в качестве волонтёра незадолго до битвы при Брендивайне (11 сентября 1777 года). В то время континентальная армия практически не имела кавалерии. Офицеры и курьеры обычно были на конях, однако остальная часть армии не умела обращаться с лошадьми. Континентальный конгресс и офицеры континентальной армии понимали необходимость кавалерии и сформировали четыре бригады драгун. Пулавский, чей кавалерийский опыт произвёл хорошее впечатление на Вашингтона, был назначен бригадным генералом, командующим конницей.
Кавалерия под его началом, которую вскоре стали называть Легионом Пулавского, участвовала в сражении при Джермантауне в октябре 1777 года, однако была малоэффективной.
После зимовки в Вэлли-Фордж отряды Пулавского вели активную, но малоэффективную партизанскую борьбу с британцами на территории Пенсильвании и Нью-Джерси. Офицерам под командованием поляка было сложно понимать своего командира, так как он очень плохо владел английским.
Кроме того, Пулавский отличался высокомерием, отказывался подчиняться кому-либо кроме Вашингтона и Конгресса и постоянно не соглашался с другими генералами в вопросах тактики и дисциплины.
В результате в мае 1778 года в знак протеста Пулавский отказался от командования. Конгресс отдал Пулавскому более крупную командную должность, в октябре 1778 года поставив его командовать обороной Литтл-Эгг-Харбор в Нью-Джерси, но поляк не оправдал ожиданий. Тогда Конгресс направил Пулавского на отражение угрозы со стороны индейцев в долине реки Делавэр. Вновь поляк выразил своё неудовольствие, написав 26 ноября в Конгресс, что ему не с кем сражаться, кроме медведей.
Разочарованный Пулавский, собирался вернуться в Европу, но всё-таки решил помочь армии на Юге. В мае 1779 года при обороне Чарльстона Легион понёс серьёзные потери и вынужден был оставить город.
В новом письме в Конгресс Пулавский жаловался на плохое отношение к нему других офицеров, но также сообщал, что остаётся верен делу борьбы за независимость.
9 октября 1779 года Пулавский повёл свой Легион в наступление под Саванной в Джорджии. Эту атаку многие воспринимали как бесполезную и безрассудную, однако она помогла ослабить давление на силы союзников-французов. Во время атаки Пулавский был ранен в поясницу и скончался через два дня.
Хотя Пулавский во время войны за независимость США потерпел больше поражений, чем одержал побед, и не смог привить американцам свои идеи по организации кавалерии, заложенные им принципы со временем, привились в американской армии.
Поскольку он был первым командующим конными частями армии США, его называют «Отцом американской кавалерии».
В 2009 году американский конгресс присвоил ему звание почетного гражданина США.
Вот такие люди, а «не шайка разбойников и смутьянов», восстали тогда против Российской империи, за свободу Польши.
И мы видим, что в случае с К. Пулавским, историческая справедливость восторжествовала и посмертная слава, нашла своего героя!
Далее российский капитан генштаба А. Петров пишет уже от себя и как говорится, имеет право, поскольку мы его пригласили в качестве свидетеля в нашем историческом расследовании:
«Говоря даліе о русскихъ вообще, Пулавскій сравниваете ихъ съ животнымъ же- стокимъ но послушнымъ, которое не расчитывая ни на какой лич¬ный интересъ, будетъ-ли побідителемь или побіжденньвгь, пови¬нуется только страху плети и наказанію. «У насъ всі равны, всі братья продолжаете онъ; мы, которыхъ отечество призываете къ его освобожденію, считаемъ все, что беремся защишать: достояні- емъ общимъ и личнымъ каждаго достояшемъ».
За тімь не отва¬живаясь увірять, что всі одинаково желаютъ возстанія, Пулавскій утішается тімь, что въ каждой націй, всегда были трусы и измін- ники; что даже въ древней Греціи, Персы только изміною прошли чрезъ вермопилы.
Пулавскій называете также трусами тіхь, кото¬рые спрашиваютъ, какія средства? какіе союзники Польши? онъ сознается, что прошли ті счастливыя времена когда Польша, иміла своихъ союзниковъ и находите что лучше всего дійствовать очер¬тя голову.»
«Иміемь ли мы надобность въ помощи или совіті спрашиваете онъ, чтобы знать желаніе наше быть свободными или умереть?»
Да¬ліе, не сомніваясь въ успіхі возстанія, онъ заявляете: «храбрые конфедераты, я уполномочив отъ имени всіхь провинцій увірить васъ въ этомъ (въ успіхі).»
Наконецъ, Пулавскій въ общихъ чертахъ, опреділяете планъ дій- ствій. Онъ соотоялъ въ томъ, чтобы поддерживать сперва всі об¬разу ющіяся частныя конфедерацій.
Для этого полагалось, открыть движеніе изъ уізда въ уіздь, усиливаться местными средствами, и такимъ образомъ поднять современемъ все королевство, такъ чтобы русскіе везді встречали ожесточенныхъ враговъ.
«Не сліпое отчаяніе руководить наАми, закончилъ Пулавскій, но твердая рішимость, разумная надежда, и созианіе того, кто мы».
В ответ на это российская императрица Екатерина Вторая приказала своему представителю в Речи Посполитой князю Репнину, действовать вра¬ждебно против конфедератов, и послала для усилено влияния я Репнина на польские дела, новые войска в Польшу
Получив подкрепления Репнин решился открыть боевые действия, и выгнать конфедератов из всех занимаемых ими пунктов.
«Семь ПЄХОТНЬІХЬ ПОЛКОВЪ, съ казаками, разделенные на четыре . отряда, двинулись разомъ къ Бару, Виннице, Константинову и Хел¬му. Диссиденты и королевскія войска соединились съ рускими вой¬сками.
Макрановскій ( еще один вождь конфедератов-автор) уэхаль въ Парижъ, и обра-тился съ просьбою о посредничестве ко всемъ иностраннымъ державамъ.
«Русскіе, писалъ онъ потушатъ вспыхнувшее пламя,—кровью поляковъ. Кто можетъ спокойно смотреть на эти убійства гражданъ, поднявшихъ оружіе для защиты своей свободы?
Какой государь, не предвидитъ въ этомъ гибельныхъ послэдствій?
Есть ли хоть одинъ человікь, которьій-бы не сожаліль объ этомъ?
Не нужно большихъ усилій, что-бы остановить это пагубное насиліе.
Не нужно ни вой¬ны ни денегъ; нужно только могущественное посредничество меж¬ду народомъ, разділенньїмь на части, это правда, но котораго боль¬шая часть рішилась умереть или быть свободнымъ , и женщиной, которая должна наконецъ понять, что ее честолюбіе, и ошибка ее посланника, зашли даліе, чімь она предполагала.»
Первое военное столкновение с конфедератами у российских войск произошло в битве за город Бар. Где поляки, потерпели поражение и в плен было взято 1300 человек.
За всеми этими событиями, в Польше, пристально наблюдали и в Османской империи. Поскольку по условиям Белградского договора российские войска не должны были приближаться к границам Османской империи ближе, чем 10 миль.
К тому же, на русско-польскую стычку, внимательно смотрели и в королевской Франции, бывшей в то время, самым большим союзником Турции.
И вот французские дипломаты стали сообщать турецкому султану:
«Что Россія не только не исполняетъ въ настоящее время (т. е. во время преслэдованія конфедератовъ) этихъ условій, но посылаетъ своихъ шпюновъ въ Хотинъ, Бендеры, и самый Кон¬стантинополь, что - бы узнать секреты оттоманскаго правительства. Чтобы показать, насколько политика Россіи враждебна Порте, конфедераты уведомили ее, что Россія не . жалея денегъ, пріобрэла уже себе не мало приверженцевъ въ Молдавіи и Валахіи, благода¬ря Жегисинскому и Ескоскому, которые прежде были начальниками польскихъ войскъ, а теперь находятся въ службе Россіи».
В связи, с чем общественное мнение и сам турецкий султан все больше склонялись к поддержке конфедератов, даже через оказания им военной и дипломатической поддержки.
Затем случилось и нападение гайдамаков на турецкое поселение Галту , описанное в первой части и это явилось той точкою отсчета, когла вопрос новой русско-турецкой войны, стал уже просто, вопросом времени.
Но, сначала, в бой пошли дипломаты. К турецкому султану вызвали русского посла в Константинополе Обрезкова и указали на все вопиющие нарушения русско-турецкого мирного договора.
Обрезков стал опровергать турецкие доводы, но с ним уже никто не стал спорить и он и все 10 других российских дипломатов, были арестованы и заключены в особую тюрьму Единкуль.
« По арестованіи Обріскова, Турція окончательно рішилась объя¬вить войну Россіи.
Далее я буду приводить для своего читателя только тексты подлинных исторических документов.
Спрятанных все эти годы сначала в спец. архивах российской, а затем и советской империй, за десятью замками. А потому они были спрятаны даже от молодых ученных, не говоря о студентах, чтобы не давать повода, к сомнения в правомерности будущих трех разделов Речи Посполитой и продвижении России на ЮГ, с целью захвата Константинополя, для переноса туда столицы с Скт - Петербурга, чтобы там наконец провозгласить успешное завершения идеи - строительства Третьего Рима!
И сейчас перечитывая строки этих подлинных документов еще раз убеждаешься в том как мало мы знаем истинную и не далекую по историческим меркам историю и как наш ум заполнен историческим спамом!
А эти документы они даже не говорят!
Они вопиют в каждом своем абзаце, о несправедливой, империалистической политике Российской империи, по отношении к другим странам, пусть и святым в своей внешней политике, но никогда первыми не начинавшими войн с Россией, если их к этому не подталкивала сама Россия.
И, что интересно все это повторилось, как под копирку вновь и вновь, во всех русско-турецких и русско-польских войнах вплоть до последовавших затем в 1914 и 1939 г. двух мировых войнах….
С российской стороны менялись только исторические статисты и все более росли и росли потери в людях…..
Вотъ что писалъ новый турецкий верховный визирь польской республикі, отъ 28-го октября 1768 года
«Высокославнымъ господамъ христіанской надій, защитникамъ великихъ мужей между назареянами, польской республикі пріяте- лямъ нашимъ, коея конецъ да будетъ преисполненъ благоденствіем.
«Присылаемыми своими къ блистательной Порті грамотами, шесть или восемъ мЪсяцевъ тому назадъ, чрезъ бендерскаго и хотинскаго пашей, вы сію Порту увідомляли, что по кончині польскаго ко¬роля Августа третьяго, когда республика старалась избрать короля себі, россіяне вошли самопроизвольно въ области ея, и начали ділать отъ себя учрежденія въ избраніи онаго въ противность воль¬ностей надій польской;
Что Россія не удовольствуяся своимъ въ избраніи семъ насюаемъ въ пользу такого человіка, о коемъ она старалась, ввела въ Польшу подъ предлогомъ соединенія голосовъ еще великое множество полковъ своихъ, способомъ которыхъ воздійствовала она замішательство, и учинила всякаго рода насиль¬ств ія, опровергая всі древнія королевства вашего конституцій, поступила съ крайнимъ бeзчeлoвiчieмъ убивая ихъ самихъ, (поля- ковъ) грабя ихъ имініе и пожитки.
По причині онаго вы бли¬стательной Порті представя то, что требуетъ Польши сосідство, просили оную Порту возбудить въ пользу поляковъ великодушныя сентименты его султанскаго величества, и учинить то, чтобы оные поляки почувствовали милостивое призрініе отъ августійшаго его покровительства и избіжали бы разоренія и насильствъ, коимъ они подвержены.
«Излишне есть предъ очами вашими представлять наслажденіе ти¬шины и спокойствія, коимъ отъ заключенія карловицкаго мира поль¬ская надія непрерывно пользовалась, при продолжеиіи этихъ щедрыхъ сентиментовъ, коими блистательная Порта къ полякамъ была иреисполненна, и способомъ коихъ ни пограничныя отоманскія вой¬ска, ниже войска світлійшаго хана татарскаго, не смотря на то что близко въ сосідстві, ни когда не покоснулися ниже на ма¬лейшее предпріятіе противъ областей польскихъ.
«Какъ въ заглавіи такъ и въ артикулахъ трактата о мирі и о вза- имственной дружбі, заключеннаго между блистательною Портою и дворомъ россійскимгь літа отъ Гежира 1133 года, было постановле¬но и соглашалось, чтобы россійскія войска отнюдь не оставалися въ Польші; если въ случай надобности несколько российкихъ полковъ, туда взойдутъ, тобы оные старались какъ наискоріе окончить діла свои, и ни мало не медля выступить изъ сего государства, и чтобы оные ни подъ какимъ видомъ отнюдь не обезпокоивали по- ляковъ въ ихъ привилегіяхгь и вольностяхъ.
«На томъ то основаній въ трактаті о мирі и овзаимственной дружбі, заключенномъ и разміненноідгь между блистательною Пор¬тою и дворомъ российскимъ літа отъ Гешира 1152 года, вышепомянутые пункты въ разсужденіи ихъ старины остались въ полной своей силі, и почтены за такіе, по коимъ уже чинено исполненіе во времена прошедшія;
Въ слідствіе сего, блистттельная Порта ви¬дя что россіяне не могутъ вводить многочисленные полки въ Поль¬шу, ниже тамъ оставлять на долгое время оные, внугренно обна¬дежил ась, что польская республика съ своими подданными, будучи свободна отъ всякой опасности, должна пользоваться глубокою ти¬шиною и спокойствіем.
«Однако по высочайшему его императорскаго величества повелі- иію посланы были отъ верховнаго визира къ несоглашающейся тогда въ мысляхъ республикі, дві дружескія грамоты, касающіяся до избранія въ преемники королю польскому, въ пользу кого нибудь отъ республики.
Въ оныхъ грамотахъ съ ув^евашемъ къ респуб¬ликі писано, дабы поляки пришедъ въ соединеніе и въ доброе со- знаніе избрали себі короля изъ своихъ, между собою, общимъ, и единогласнымъ именовашемъ; присовокупляя въ томъ, что естли они поползнутся выбрать себі въ государи какого чужестранца, то оное неиное что, какъ отворитъ у себя двери чужестранному войску, которое не применетъ разорять республику, нарушать, или лучше сказать вовсе уничтожать вольность, и чрезъ то разбивать и опро¬вергать основаніе державы ея.
«Поляки невыразуміли тогда что высочайшая - Порта, подавъ имъ свой совіть дабы они остерегались принимать къ себі чужестран- иыя войска, иміла предмета привести поляковъ въ безопасность отъ нападешяросыянъ и, что ея наміренія были защищать республику.
По причині такой сліпотьі, республика осталась въ разділеніи и въ своемъ несогласіи, подая отъ времени до времени руку часто по¬вторяющемуся прибьітію войскъ российскихъ въ Польшу, всегда подъ видомъ приведешявъ согласіе,—навлекла она сама на себя сій бід- ствія, кои по непрестаннымъ ея расправамъ и раздорамъ еще вяще умножились; и она теперь чувствуетъ пагубныя сій слідствія, кои ей были предвіщеньї вступлетемъ войскъ чужестранныхъ.
«Естьли долговременное пребьіваніе войскъ российскихъ въ Поль¬щі почитается противнымъ вічной дружбі, постановленной предъидущими и слідующими по нихъ трактатами между высочайшею Портою и дворомъ российскимъ, то не произошло ли отъ онаго при- бьіванія весьма печальное слідствіе, когда россійскія войска ділая бчзпокойствіе на границахъ отоманскихъ, учинили непріятельское нападеніе на Польшу, а въ заключеніе вышепомянутыхъ трактатовъ постановлено, что естьли въ областяхъ, какъ отоманскихъ такъ и российскихъ, сділается какое произшествіе, клонящееся ко вреду одной изъ сихъ державъ, то немедленно всевозможное, по друже- любію, стараніе приложено быть иміета, къ поправленію таковаго приключенія.
И по силі сего распоряженія высочайшая Порта открылась рези¬денту российскому, сколь вредныя могутъ произойти слідствія, отъ таковаго замішательства, и поручила ему отписать о семъ двору своему.
Отоманская Порта, единственно по дружелюбію, много літа терпіла и не отзывалась о семъ, а потомъ когда она начала по¬нуждать неоднократно росаянъ вывести свои полки изъ Польши, то они всегда отвітствовали, что тамъ больше не находится какъ только 6 тысячь человъ конницы и тысяча казаковъ, безъ артиллеріи и безъ всякихъ военныхъ снарядовъ; да и ті подъ повелі- шемъ республики, коихъ она же сама потребовала, въ силу ручательства двора россійскаго; и что оные въ скорости оттуда вы-ведены буду та. Такого рода отвіга россіяне подтверждали Формаль¬но письменными отзывами.
«Россійскій резидента подавалъ Порті декларацій, въ коихъ онъ иногда обнадеживалъ, что въ такое то время, а иногда послі та¬кого то сейма, россійекіе полки выведены будутъ изъ Польши и объявлялъ что сіє онъ утверждаетъ въ силу своего ПОЛНОМОЧІЯ, въ чемъ обязуется имянемъ двора своего, подверждая притомъ сій свои увіренія многими достоинства своего титулами, кои повидимому были всі великаго віроятія достойны.
«Однако россійское войско въ Польші ділало все противное не¬жели какъ онъ обіщал высочайшая Порта весьма остерегалась вірить деклращямъ его.
А хотя Порта по дружелюбно и сносила оное, однако ясно она росшянамъ доказывала, что она не дается въ обманъ, и не віригь ложнымъ декларащямъ ихъ. Того то ради, высочайшая Порта и не посылала отъ себя .министра въ Польшу, въ соотвітствіе тому, который сюда въ Константинополь прйхалъ отъ новаго короля Польскаго.
«Того то ради Польскій сей министръ и продержанъ былъ цілий годъ на границі, дабы дать знать, что отаманская Порта не при- знаетъ дойстойнымъ престолу такого человіка, который съ персо¬ною предмістника своего сравненъ быть не можетъ; коего къ сак¬сонскому принцу примінить нельзя, и который въ существі не иное что былъ какъ только офицеръ военный.
Россійскій дворъ не выразумъ предметъ такого поведенія, не предвид^ъ онаго слід- етвій; стараясь только о начатыхъ своихъ предпріятіях^ неусумнил- ся онъ явно нарушить трактаты, кои составляютъ его союзъ и дружбу съ Портою отоманскою.
Каково бы то ясно и доказательно нибыло сіє нарушеніе, учинешемъ непріятельскаго дійствія въ Поль¬ші, сділано однако еще снисхожденіе у высочайшей Порты резиденту россійскому; благоволили еще изъясниться съ нимъ и спро¬сить у него, что такой двора его поступокъ не противенъ ли дер¬жаві, не противурічигь ли онъ постановленнымъ договорымъ и сіє не естьли явное нарушеніе трактатовъ: резидентъ не могъ на сіє отвітствовать, и молчашемъ своимъ онъ доказалъ, что со стороны росс1янъ сділано нарушеніе; но наконецъ объявилъ, что пока Россія не установитъ въ Польші порядокъ какой она желаетъ (то есть, пока она не истребитъ всю у поляковъ вольность) не выведетъ свои полки оттуда.
«Услыша отъ резидента такое объявлете, взявъ его, по употреб¬ляемому издревле у высочайшей Порты обьїкновенію, съ главными его служителями, сослали въ замокъ называемый семибашенный.
По правиламъ святой нашей вірьі, и по единогласному всехъ высочай¬шей Порты вельможъ опреділенію, между императорами несравнен¬но сіяющій, августійшій, вьісочайшій, могущій и сильнМшій мо- нархъ, мой всемилостивійшій государь, столь сіяющій какъ Дарій, столь храбрый какъ Александръ, благоволилъ определить по святой и справедливой противу Росс1янъ войні, безчисленное множество войска; и полагая всю свою надежду на вспомоществованіе Божіе, положилъ, по праводушію своему, наміреніе, учинить росс1янамъ, естьли Богъ позволитъ будущею весною, справедливое наказаніе за ихъ, отъ многихъ лігь вопреки трактатовъ поведеніе, и за наглое ихъ нарушеиіе, коимъ они омерзить себя захотіли.
«И такъ вамъ, члены составляющіе польскую республику, добрые наши пріятели и сосіди, къ избавленію вашихъ благостей и под- данныхъ вашихъ, къ возвращрнію вашего имінія и къ возстанов- ленію вашей чести изъ подъ ига тиранства россійскаго, подъ ко- торымъ вы отъ многихъ лігь страждете по случаю насильствъ отъ чужестраннаго войска, теперь то надлежитъ вооружить себя усердыемъ и храбростію, мстить своимъ врагамъ изгнашемъ безъ остатка войскъ росийскихъ, и опровержешемъ злоухищренныхъ ихъ намо¬реній, возстановить прежнее сіяніе и могущество отечеству вашему избрашемъ вновь короля себі; теперь то вамъ надлежитъ, открывъ свои очи, поступать благоразумно, по благосклоннымъ советамъ высочайшей Порты, имія рачительное сношеніе съ свйтлййшимъ ханомъ крымскимъ, съ Сераскиромъ-Пашею, съ бендерскимъ и хо- тинскимъ губернаторами, съ комендантами и офицерами границъ нашихъ, и съ господаремъ молдавскимъ; и увідомляя по часту вы¬сочайшую Порту, способно вамъ будетъ прославить свое усердіе и ревность, кои должны возстановить силу и возобновить прежнее сіяніе королевству вашему, а Сего ради мы вамъ сію дружелюбную грамоту написали, кою вы получить иміете отъ рукъ....
По счастливому оной полученію вы, помянутые наши пріятели, посмотря на всі злополучія и бід- ствія, которыя вы претерпіли отъ злоухищренныхъ россіявґь намі- реній противу области вашей, вспомня какого роду были вамъ отъ нихъ насильствія, приміняя оныя къ сожалінію и къ истинному и благосклонному старанію, о коемъ высочайшая Порта благоволила подать несумнительные вамъ знаки, какъ прежними своими совіта- тами, такъ и ньпгЬшнимъ своимъ въ пользу вашу наміреніем^ столь же ясно увидите ея къ вамъ искренность и праводушіе, сколь вамъ были извістньї злоухищренные росолнъ противу васъ происки.
Высочайшая Порта уповаетъ, что вы стараясь избавить свое оте¬чество отъ рукъ непріятельских'ь, поступите, со всевозможнымъ усердіеіугь и храбростію, которая въ васъ должна быть возбуждена данными вамъ отъ высочайшей Поры советами, и оная надеется, что вы въ потребныхъ случаяхъ ділать будете съ свйтлМшимъ ха- номъ, съ сераскирами, со всіми, гранидъ нашихъ комендантами, и съ самою высочайшею Портою точное и рачительнійшее сношеніе.»
А между тем, конфедераты, в качестве союзников Порты, обещали ей:
«1) содійствовать Турціи силами всей польской націй.
2) Сдать Каменецъ по приближение турецкихъ войскъ. 3) Выдать 15,000 червонцевъ татарамъ. Вскорі послі этого, конфедераты со¬ставили съ Портою обязательный для об^хъ сторонъ договоръ, на слідующихъ основашяхъ:
І) Какимъ образомъ турецкія войска вступятъ въ русскія владі-
слашшкъ Швеціи Сельсингъ держалъ себя двухсмыслснно, и изб^галъ случая высказаться нія, и путь въ Литву, будутъ указаны конфедератами.
2) Во время прохода, ни подъ какимъ предлогомъ не дозволяется брать польскихъ жителей въ рабство, и угонять стада.
3) Въ случай победы надъ русскими, Польша вступаетъ въ свои старинныя владйнія; осталь¬ное принадлелчитъ Турціи.
4) Если обстоятельства потребують вступленія турецкихъ войскъ въ польскія прозинціи, армія туредкая по- ступаетъ въ начальство маршаловъ коФедераціи.
5) Армія польская и поляки должны быть вполнй обезпечены отъ всякихъ насилій въ мйстахъ, занятыхъ турками.
6) По окончаніи войны, турецкія вой¬ска должны немедленно выйдти изъ Полыни, по первому требованию маршаловъ конфедерацій.
7) Когда союзныя войска вступятъ въ Польшу, всякій, кто откажется къ нимъ присоединиться, будетъ счи¬таться неприятелем и имущество его будетъ разграблено.
8) Тур¬ки не вступаютъ ни въ какіе переговоры безъ поляковъ, и наобо- ротъ, съ какою-бы то нибыло державою.
9) Условія перемирія бу¬дутъ приняты конфедератами не иначе, какъ по гарантированіи ихъ Франщей.»
Императрица Екатерина II, получив сообщение об аресте своего посла при турецком дворе, понимая, что дело идет к новой войне, представила всем европейским дворам ноту, от 8-го ноября 1768 года, такого вот содержания.
«Ея императорское величество, принимая участіе въ делахъ Поль¬ской республики, будучи побуждаема, къ тому, какъ самимъ человіколюбіемг такъ її обязательствами короны своей, рачительно стара¬лась , какъ бы не повредить нежность сильнаго и честолюбиваго своего сосіда.
Всі ея величества поступки были всему світу из- вітшл. А сверхъ сего ея величество особливое иміла стараніе со¬общать съ довіренностію Порті отоманской , какъ о надйрен1яхъ своихъ , по случаю каждаго произшествія, такъ и о томъ , какой ея величество поступокъ йміть хотіла до гЬхъ поръ пока миръ и тишина возстановятся въ королевстві ономъ; однако ненавистники мирнаго спокойствія обіих имперій, не оставляли между тіжь опо- зоривать ея императорскаго величества дійствія при Порті отоман¬ской, и сіять сімена несогласія, ділая самыя несправедливійшія наріканія. Отоманская Порта будучи предупреждена праводушнымъ и открытымъ поступкомъ , которой въ разсужденіи ея отъ россій- скаго двора былъ провождаемъ, выслушивала съ великою осторож- ностію сій кліветанія.
Несколько размьішленій о дЬлахъ польскихъ, и безпристрастное разсматриваніе всего того, что Россія ділала, бу¬дучи сличены съ открытыми отъ Россіи Порті предложеніями, уни¬чтожили было у Порты всі подозрінія, и народное спокойствіе от¬нюдь неказалось быть угрожаемо; но общіе непріятели, дьішущіе яростію , обратились съ наибольшею наглостію къ предпринятому своему наміренію, обуздали легковірность турецкаго народа , при¬вели оный къ такому роптанію , которое должно было быть приня¬то правительствомъ во уваженіе, а сами пробились даже до сама го сераля; признанная по симъ обстоятельствамъ за надобность у Порты въ министерстві переміна, въ скорости произвела переміну въ системі мира, равномірно обоимъ народамъ весьма нужнаго.
Но¬вый визирь, лишь только вступилъ въ свою должность, то и призвалъ къ себі въ 4-го октября, по ныне обрітающагося ея император¬скаго величества посла при Порті, министра Обріскова, приказалъ при немъ прочитать объярлеше, наполненное ложными наріканіями, въ предосужденіе двора его, изъ коихъ одна часть предъ симъ со всемъ уже была опровержена дружескими изъяснешями , а другая никогда и бьітія своего неиміла ниже начиналась; принуждая его подписать, той же минуты , съ заручательствомъ союзниковъ госу¬дарыни его такіе предосудительные договоры , о коихъ ни какого , ни когда, ниже малійшаго предложенія не ділано было вовсе про- долженіе замгЬшательствъ польскихъ.
Сій договоры , уменьшающіе славу самодержца, привыкшаго не принимать закона, предложены были съ такимъ выражешемъ, и въ такомъ виді, который со в^мъ противенъ вольности негоціацій, употребляемыхъ отъ всехъ державъ, и Онымъ воспослідоваль того же часа разрывъ вічнаго мира меж¬ду двумя имперіями.
Россійскій министръ надіясь на праводушныя наміренія двора своего, такожде и на доброе свое поведеніе, съ которымъ онъ исправлялъ всі должности продолжительная своего министерства , не захогЬлъ поступить въ предосужденіе двору, и единственному характеру своему учинешемъ уничижительнаго тако¬го обязательства, которое бы превзошло полную мочь всякаго въ світі министра , какъ-бы то ни была она обширна.
Формальный отказъ, по пристойности чести и должности своей, употребилъ онъ вмісто отвіта: а опреділеніе дивана, которое того же часа на то воспослідовало , состояло въ томъ , что взять его съ частію свиты его подъ караулъ, и сослать въ семибашенный замокъ ; россійскій императорскій дворъ почитаетъ заизлишне разсматривать произше- ствіе такого рода.
Діло доказывается само собою; слава и един¬ственное ея императорскаго величества достоинство, такожде и по- чтеніе отъ в^хъ къ имперіи ея, предписываетъ оному (двору) при¬нять такія мірьі, какія приличествуютъ; въ надежді справедливости поступка его, даетъ онъ знать всемъ дворамъ христіансктгь, въ какомъ онъ обстоитъ случаі противу общаго ненавистника имени христіанскаго, увіряясь, что ея императорское величество, въ разсужденіи своего поведенія, получитъ отъ каждаго въ оныхъ единогла¬сную апробацію, и что ея величество будетъ йміть счастіе присо¬единить къ Божіей помощи справедливое отъ пріятелей своихъ вспо- моществованіе, такожде и желанія всего христіанства.
С.Петербурге», 8-го ноября 1768 года»
Но, и Турция даром время не теряла! Турецкими дипломатами, был подготовлен для Екатерины Второй достойнй дипломатический ответ!
Мапифестъ Порты, объявляющш войну Россіп.
«Блистательная Порта, при точномъ наблюденіи, заключенныхъ между ею и россійскою имперіею договоровъ, увиділа однако, что россійскій дворъ оныхъ не сохранялъ, чему служатъ нижеслідующія доказательства, а именно: что помянутый дворъ не только без престанно, противъ постановленной дружбы, строилъ крепости въ близости границъ, но и наполнялъ ихъ войсками и аммуниціею; что въ 1177 году, (по магометанскому счисленію) по кончині Ав¬густа III, короля польскаго, означенный дворъ при избраніи королевскомъ, которому по конститущямъ вольности надлежало быть отъ республики, велйлъ выбрать, силою, человека изъ числа офицеровъ оной, не достойнаго быть королемъ, и изъ Фамиліи и предковъ ко¬его, ни кто не былъ королемъ.
Россіяне принявъ сторону сего че¬ловека вопреки вольности республики, нанесли ей симъ самымъ много затрудненій, и когда россійскій резидентъ о семъ спрашиванъ былъ, то онъ объявилъ, что республика польская для сохра- ненія своей вольности требовала несколько войска безъ пушекъ и аммуниціи, почему и цазначилъ россійскій дворъ для посылки въ Польшу шесть тысячь 'конницы и тысячу казаковъ, итого семь тысячъ человекъ ъъ темъ, чтобы команда оныхъ войскъ зависала отъ республики, и что боліє означеннаго числа войскъ не будетъ въ Польше;
Но со всемъ темъ извістно, что ньіні тамъ нахо¬дится гораздо большее число вооруженнаго войска; а какъ спро¬сили у него, для чего россіяне принудили поляковъ выбрать въ короли сына Понятовскаго, одного тамошняго вельможі, и .хотя учинено было письменное увіреніе, что россійскій дворъ ни мало не способствовалъ и непринуждалъ поляковъ выбирать себі такого въ короли, однакоя;ъ не оставили они тотчасъ послать туда войска съ пушками и аммуниціею, подъ предводительствомъ ихъ собственныхъ генераловъ; слідовательно и опровергнули они симъ самимъ польскую вольность, принудя поляковъ повиноваться чело¬веку, котораго они не выбирали, и который не былъ королевскій сынъ.
«После убивали они тех, которые имъ не повиновались, и отни¬мали у нихъ ихъ имбніе И все, что они ИМЄЛИ.
Такимъ образомъ ВОЗИМЄЛИ ОНИ СМЄЛОСТЬ производить подобныя дЬла, которыя против¬ны и манифесту, ими саммми публикованному, чемъ самымъ и воепричинствовали они смятенію на границахъ Порты отоманской.
«Говорено ему было не однократно о выводе российскихъ войскъ изъ Польши въ силу стараго и новаго императорскихъ трактатовъ;
Токмо означенный резидеитъ подавалъ одни письменныя уверснія, гово¬ря, что войска выйдутъ со всемъ, то въ Феврале МЄСЯЦЄ, ТО ВЪ дру¬гое такое время.
Потомъ послали они свои войска съ пушками и ору- яиемъ въ слободу Балту, лежащую на границахъ отоманской Пор¬ты, которыя напавъ, нечаянно, на мусулманъ, побили ихъ болЄе ты¬сячи человЬкъ, какъ мущинъ, женщииъ такъ и ребятъ.
По полученіи сей ведомости, какъ блистательная Порта, такъ и храбрЬйшій и мужественнЄйпіій крьімскій ханъ, спрашивали о причине сего дела у россійскаго двора, который не признался, чтобы сіє было учинено съ пушками и ружьемъ, хотя оное произшествіе довольно известно; и ответствовалъ СМЄЛО , что гайдамаки причинившие раззорЄніе наказаны будутъ, однакожъ всему свету известно, что гай-дамаки не ходятъ никогда съ артиллеріею.
Россійскій министръ и резидентъ при блистательной Порте, который называется въ подписываемыхъ имъ запискахъ за его печатью, тайный советпикъ и полномочный министръ россійскаго двора, былъ призванъ блистатель¬ною Портою, и спрашиванъ о причине такого поступка, учиненнаго въ противность мира; и для чего россійскія войска не выходятъ изъ Польши целые три или четыре года, темъ болЄе, что въ мирныхъ трактатахъ 1138, 1152, (170І) и 1718 годовъ упоминается, что если случится , что нибудь предосудительное вечному миру, то оный будетъ разорванъ и уничтоженъ.
Напоследокъ спросили, участопоминаемаго резидента, для чего россіяне не признаются въ причиненныхъ ими въ Балте вреде и разореніи, и не наказали публич¬но техъ, которые ОСМЄЛИЛИЄЬ ОНЫЯ делать, и для какой причины, вопреки трактатовъ, не вывели они до сихъ поръ своихъ войскъ изъ Польши; на все сій вопросы онъ не могъ дать ни какого ответа; почему и можно заключить, что его молчаніе тоже значило, какъ бы и истинное признаніе въ нарушеніи трактата.
Спрашивали его еще и о томъ, что когда россійскія войска выйдутъ изъ Польши?
На что онъ ответствовалъ, что они не выйдутъ до гЬхъ поръ, пока всі поляки не будутъ послушны къ королю.
Но наконецъ у него, спросили, что россійскій дворъ перестанетъ-ли, по силі поваго и стараго императорскихъ трактатовъ, мішаться въ діла Польши и поляковъ, и требовать новыхъ узаконеній и гарантій, на что хотя и упорствовалъ отвітствовать, означенный резидентъ, однакожъ на¬конецъ сказалъ: что власть его въ томъ ограничена и его дворъ знаетъ, что ділаегь.
«И такъ по всему ясно, что стыдъ въ разрыві мира упадаетъ на росыянъ; сходственно же съ постояннымъ эакономъ, великіе улемы ответствовали, что нужно йміть войну съ россіянами, которая и была объявлена единодушно, а въ скорі потомъ и надобно было арестовать резидента, до старинному обьшновенію блистательной Порты, посадя его въ эдикуль.
«Блистательная Порта не показала до сихъ. поръ ни малійшаго знака къ разрыву дружбы императорскихъ трактатовъ, а единственно изъ дружбы мешкала-она чрезъ столь долгое время въ семъ ділі.
«Да будетъ відомо всЪмъ дворамъ, что россійскій дворъ такимъ образомъ нарушилъ трактатъ мира, о чемъ чрезъ сіє и объявляет¬ся.»
Зима 1768 года прошла в приготовлении к военным действиям.
(конец ч. 2)
Все фото и рисунки к этой части находятся тут:
http://narodnapravda.com.ua/history/4ddea12c582e5/