...и все будет так же... Лишь мы никогда уже не...
Смотри, как спокойно здесь - хлипкой телесной защите -
в двери, что - вперед языком...
Пробежит по лыжне
соленой горлянки, не чокаясь (глотку защиплет),
холодное зернышко водки.
Несказанных слов
ненужная паника.
Деревом выжженным лица
сдаются (не небу - земле).
И щекочет висок
небесная лестница, взвывшая в прочерк в семь тридцать
(в прозрачное утро предчувствий и света) - в окно
на поле снотворного в вечнозеленых и четных....
... и все будет так же.
В больничных горшочках Агонь
побегов в куда-то цветущая.
И телефонные четки
нестертых с воды кораблей эсэмэсных.
И дым.
И мелкие люди в извечном дешевом ремонте
любимых и не-
(мы на лавочках пыльных сидим
и тихо хороним в себе оживающих мертвых).
Но - хочется жить....
Аппетитна, как жаба во рту,
старуха-луна, от бессонницы желтая, словно
беда.
Санитары у боли по ложке крадут
кутьевую память - прощальное (знал бы кто!) слово
о том, что мы встретимся...
Мы никогда уже не..
(ну разве что дверь задрожит, или дрогнет защита
во сне...)
...еще водка скользит по горлянке-лыжне,
еще гладиолус второй до конца не досчитан,
еще все - как раньше (мерещится):
солнце.
Теплынь.
Одесский мороз.
Мерседес с синезубым оскалом...
... ты смотришь, как лепит из кожи пра-азбуку глин
лениво господь - отпуская.
Совсем отпуская...