Двенадцатый конкурс пародий "В ТРАВЕ КУЗНЕЛ СИДЕЧИК" (Литературные конкурсы)

* * *
Что-то мысли все рассеяны
И не иктами не стопами.
Что за жизнь – одни расселины,
И куда нам с плоскостопием?
Эти «Пушкины», «Есенины»
Опоясали редакции…
Мы  отброшены, расселены
По провинциям, в прострации.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/116827/

Кофе без сахара. Дым сигареты...

Кофе сигарное, сахар без дыма,
Числа дня не помнит в упор.
За стенкой сидит Ариадна, вестимо,
Точит калёный топор.
Опять ты вчера набрался мудрила,
Друзья привели, ё-моё.
А за окошком собака завыла:
Наехал сосед на неё.
Идёт Ариадна, топор так и блещет,
Значит, есть повод завыть…
Бывают в жизни подобные вещи.
А почему б им не быть.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/109669/

ВЕЧЕР КОСМАТЫЕ ДАЛИ

Слёзы крылом утирая
Глядит на меня серафим.
Пьесу пишу, упираюсь,
И спать я  улягусь за сим.
Скоро от лунного взгляда
По стенам пойдёт седина.
Плещется в ванной Наяда,
Моя дорогая жена.
Время для смутной печали,
В мыслях кордебалет:
Пьеса пошла вначале –
Съехала резко в кювет.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/111294/

ЖИЗНЬ

Я так устал! Так долог путь!
И ветчины охота.
Да, можно в сторону свернуть,
На дядю поработать –
В цеху, где шум, станочный взбрык,
Рабочая стихия.
Но я к мазуту не привык,
Привык писать стихи я.
Желудок злится, как абрек.
Жизнь – нервов перемотчица…
По кругу ходит человек.
И всё равно есть хочется.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/109413/

БЕСПЕЧНОСТЬ

Время жизни тает. Вечность
Лезет в организм.
Обитаю в чебуречной.
Мучит размышлизм:
«Кто я? Что я? Сколько стОю?
Жизнь себе идёт,
С женщиной живу простою –
Сущий гололёд.
Вот налью сейчас я яда,
Шлёпнусь на пол лбом.
Воет пусть моя Наяда
Над моим гробОм.
Все на свете недоумки –
Гадости запал!..»
Допил всё, что было в рюмке
И под стол упал.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/122409/

ПЬЯНЫЕ СТИХИ

Что налито всклень –
Допито до дна.
Водку пил «Тюлень», -
Ночь пьяным пьяна.
Благодать – на дне.
Просто чудеса!
Что же делать мне?
Лишь стихи писа…
Утречком прочёл,
Как проснулся день.
Плюнуть предпочёл
«Ясно,   дребедень!».

1.Лента Мёбиуса
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/145101/

Пародия: Рецепт Мёбиуса

…Соседка пришла потом. Такая, что хоть на стенку.
И я пожалел о том, что сразу её не выпнул.
Ведь эту – хоть долотом, хоть плюй ей проклятой в зенки,
Хоть рядом ложись вальтом – но столько и я не выпью.

А раньше скрутил сушняк, жестокий – я б выпил море.
И в глотку не лез кусок без стопки, такой желанной.
И выл в голове сквозняк концертом на ля миноре,
И к тапку прилип носок, и я поскользнулся в ванной…

…А после, разинув рот, вливал я в нутро микстуру,
И квакала в животе застолья былого слякоть.
Как Мёбиус чёртов тот, я лентой скрутил натуру,
Распял её на кресте…
Теперь уж не будет квакать.
       
2. Пилигрим
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/109969/

Пародия: Откровение

Открыл в себе я массу откровений
И поспешил пустить их на простор.
А виноват - мной выпитый Кагор,
Налитый чисто в свой Грааль священный.

Бреду один дорогой неизменной,
Горит внутри изжога, как костёр.
Был не один я. Ножик мой остёр…
Как сгустки крови - звёзды по Вселенной.

Я странный, я опасный пилигрим:
Мой путь во мраке неисповедим –
Со мной с похмелья спорить бесполезно!

Кагору выпив, я сильней вдвойне,
И я – есть всё, как только он - во мне,
Я ненасытен. Мой желудок – бездна!

Самолет взлетел. Два часа чинили
Двигатели. Ветрена и чернильна
Ночь. Неоновою личиной
Кивнул на прощанье аэропорт.

Командир, матерясь, говорит стажеру:
«Елкин дрын (цензура), не бойся, Жора,
Первый раз был у каждого, ус моржовый,
Попроси механика, он нальет.»

Стажеру муторно. Еле дышит,
«Что я, крайний, - думает, - Или рыжий?
Два часа мог по-тихому смазать лыжи,
Но, конечно, не с нашим счастьем»

Сквозь помехи в наушниках чей-то голос,
Незнакомый. Диспетчеры прикололись?
Или  перекричала совесть
Громогласный приступ его боязни:

«Прекращай, стажер, испоганишь кресло.
Страх незряч, в трех осинах не видит леса,
Ближе к Богу дети, пилоты  и стюардессы.
И не то, чтоб другие становятся не у дел.

Я играю в открытую, и не скрою
С глазу на глаз нам говорить нескоро.
Стюардеска, вон, смотрит немым укором.
Соберись, мужик. Самолет взлетел.»

Если кроме нечем крыть,
Тут замешан простатыть.

Импаааза! Импаааза!

ПО ПРИВЫЧКЕ

Водка без пива, деньги на ветер!
В комнате виснет привычно топор.
Глас заунывный БОЛЬШОГО поэта,
Вводит нас с Вами в привычный запор.

Всё очень просто – сказки обманут,
Рвём по привычке сопиную плоть.
Где-то собака завыла… так странно,
Видно не дали привычную кость.

Впору завыть от тоски... Ну да ладно.
Пусть прокуроры добавили срок,
Нам по привычке вдали Марь Иванна
Вяжет из шерсти тёплый носок

Пародия: "ХВАТИТ!"

"... Ох же, милый мой, разве ж можно так?
Поматросил ты - бросил девочку!
Для кого теперь моих губок мак
И кому нужна, коль не целочка?.."

"... Ох, любезный мой, а в ширинке - гвоздь!
Расцарапал всю - взял, ушел к другой!
Мне тот цвет застрял, словно в горле кость,
Что сбираешь ей по лугам весной..."

"... Ох, родной ты мой..." Будет, дамочки!
Ишь, разнылися, развздыхалися!
Закатали б вас в круглых саночках,
Да свозились все, исстаралися.

На постег крутой прибавляли ход,
Пар валил с ноздрей, пена шла из рта...
Веселились вы - нечестнОй народ! -
Наблюдая кровь: "велики дела..."

И не жалко ж вам тварей божьих сил!..
Со времен еще амазоновых
Все несемся вскачь - белый свет не мил! -
Под копытом снег уж неоновый!

Не гвоздем чертить, а, побрив зады,
Нам на колья лезть каракатицей. -
Провались сей мир хоть в тартарары!
Раз такая жизнь - пусть и катится!..

P.S.
Лучше было б все ж: с ледяных вершин
Вас пинками... у-ух!.. да, на смех курям,
Рифмы плеткой... и-и-их!.. И... прощай наш сплин!
Получай, "сестры", по серьгам!

Пятница… Суббота… Воскресенье! И опять…

Пятница, суббота и опять…
Воскресенье… снова конец света!
Трудно  электричество понять, -
Это выше разума поэта!

Чудо из чудес: «Приди, монтёр!»
Только в ЖЕКе с благодатью туго…
Я уже и лампочку потёр
И к розетке приложился ухом.

Взял священный символ бытия –
Свечку (завалялась как ни странно),
Сел писать про понедельник я…
Тут вода закапала из крана!

Если люблю такой.

Утром Сиреной, а днём Харибдой,
В вечер вплываешь холодной рыбой,
Ночью лежишь равнодушной глыбой.
Утро опять с утра.
Слушаешь Баха, этюды Глинки,
Перебираешь мои пластинки,
Где Роллинг Стоунз и Флойды Пинки
Выбросить хлам пора.
Кошку Маруську зовёш Нирваной
(я шалашовкой и стервой рваной)
Ждёшь когда утро небесной манной
Озолотит цветы.
Скажешь:"Смотри, одуванчик рыжий!
На Елисейских полях в Париже,
Нет их совсем, тот кто к небу ближе..."
Это бесспорно ты.
Так постепенно теряю разум,
Лучше бы сразу сбежать по фазам,
Фразам заумным, да вот зараза
Тянет назад тропа.
Я в лабиринте без минотавра?
Только от пива пустая тара,
Братцы, за что мне такая кара?
Что? Пригласить попа?
Парки судьбу заплетают круто,
После "Перцовки" и "Абсолюта"
Я понимаю, с тобой минута-
Небо достать рукой.
Нет тебя-в мире стоят нагие
Все Ариадны и ностальгии,
Мне наплевать, что твердят другие-
Если люблю такой.

На "Понедельник...Пятница... И снова...
"http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/109665/

Утро...Полдень...Вечер...Ночь...И снова
Рождество, Крещенье, Пасха, Спас...
Смысла в жизни нет уже другого:
Щас бы косячок... Ну, хоть напас!

Ведь душа моя так чуда просит:
Личных крыльев... Розовых слонов...
Дуну раз-другой, и крышу сносит.
И опять стихи писать готов.

Время как-то медленнее стало...
Я живу в предчувствии беды.
Абстинюга, как же ты достала!
Да ещё и в кране нет воды.

На «Кофе без сахара. Дым сигареты…»
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/116827/

Запах духов. Минералка без газа...
Утро. Неясный мандраж.
Что-то без Музы нет мыслей, зараза...
Как-то не входится в раж...

Всё очень сложно. В последней попытке
Вспомнить кусок бытия
Бьюсь я. Оборваны  памяти нитки...
Кто же ты, Муза моя?

Радостно стало, светло , и понятно:
Чувствую – значит, живой!
Нитку связала узлом  Ариадна.  
Видимо, ей не впервой...

На «Пьяные стихи»
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/122409/

Трезвые стихи

Ночью – яркий свет,
Днём – темным-темно.
Виски больше нет -  в
ыплеснул в окно.

Из подъезда – шасть! –
Ветер  - до костей.
Поменяю «масть»:
Я теперь – злодей.

Не пишу стихов.
Это всё – фигня.
Как ты жив-здоров?
Выпей за меня!
   
На «Лента Мёбиуса»
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/145101/

Квадрат Малевича

Сначала была любовь. Такая, что в небо – птицей!
И мне закипеть пришлось, разбрызгивая оргазмы.
Цвет роз  и волшебных снов мазками на холст ложится,
И мы друг в друге – насквозь, - как эритроциты в плазме.

А дальше ревность пришла; догадки и недомолвки.
Эх, дать бы волю рукам! А в голову лезут планы...
Душа сгорела дотла, как та котлета в столовке.
Чернильно в сердце. Тоска – живой антипод Нирваны.

А после свершилась месть, возникнув из лжи и боли,
Обидой,  злобой слепой, размазавшись по углам.
…Закончился тюбик весь. Добавить чёрного, что ли?
Сюжет полотна простой...

А кто виноват? Я сам.

На «А мне сегодня тридцать пять…»
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/109367/

А мне сегодня сорок семь… И пироги пыхтят в духовке. Придут друзья, родня, золовки…Что – «возраст»?! Девочка совсем! Все скажут: «Господи! Да ты за целый год не изменилась!» И, как павлин, я нарядилась, вокруг меня стоят цветы.
В судьбе ошибок не таю, считаю минусы и плюсы, нанизывая их, как бусы, на нитку времени свою. О том, что в жизни не сбылось, нет бесполезных сожалений. Зачем мне падать на колени? Терзаться? Убиваться? Лень. И – не я виной тому. Авось, и мне Фортуна подмигнёт, рукою щедрой приласкает… Я знаю, в сказках так бывает. А сказки пишет кто? Народ!
Вот кто-то говорит мне тост, а я слегка смущаюсь даже: как в шубе на нудистском пляже, как в дамских трусиках Портос. Ну, что ж? Я угодила всем и угощеньем, и десертом; с импровизацией-концертом я выступала. Сорок семь – пожалуй, время начинать вязать носки и нянчить внука; как амазонки, стрелы лука отставить прочь, коней не гнать. Купить бюро из палисандра, на полку – томик Александра, что Пушкина затмил совсем…
А мне – всего-то сорок семь!...
На "Не исповедь"
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/190438/

Исповедь

Я не знаю,кому мне мурлыкать, чирикать, жужжать,
Да и кто ж меня, дуру такую,поймёт, безголовую...
Кто рискнёт мне совет воспитательный дать
И связаться с бодливой безрогой коровою?

Кто захочет в мой зАмок песочный войти, на беду
Возомнив себя Богом, Кумиром, - кому что понравится.
Кто посмеет со мной искупаться в меду
Удовольствий, фантазий, восторгов , не лопнув от зависти?

Отрезвите меня, ткните мордой, откройте глаза!
Расскажите о том, как всё в жизни убого-безвыходно,
Запрягите в ярмо, зафиксируйте все тормоза
И оставьте мне выбор: из самых плохих - одно.

Чтоб тряслась над рублём, экономя на каждом шагу,
Чтобы нервничала из-за детей и родителей.
И при встрече с мужчиной подумала: "Нет. Не смогу..."
Чтоб в зависимость впала от мнений "порядка ревнителей".

Что? Не слышу! Молчанье глухое в ответ.
Осторожные все, умудрённые и дальновидные.
Не найти добровольцев. Сомнительный эксперимент -
Быть счастливой. Какое желанье постыдное!

Вместо ярких иллюзий и сказок я что получу?
Переделать себя уж навряд ли в дальнейшем получится.
Наплевать на пророчества мрачные. Я так хочу:
Оптимизмом своим и душевной открытостью мучиться!

Александр обречённо сказал, прошептал, записал,
И отправил чертей тараканов его исповедовать.
Понаделали черти для мерзких животных зеркал,
И со струпьями собственных душ твари тихо беседуют,
И с тех пор тараканы на кухни чужие не прут,
И не внемлют великого Шуберта звукам под вишнями,
В позе лотоса, сидя под пальмами, млеют и ждут,
Что в Афины путёвку богиня-француженка  вышлет им.
А богиня, похоже, нажравшись, свихнулась с ума,
Разнесчастные клавиши палкой колотит и мучает,
Пьяно шлындают шлюхи за водкой, клубится туман,
Так, попали в смердящую пасть тараканы дремучие.
Тараканам в богиньей утробе томятся теперь,
Там безумный ребёнок колотит несчастного Тузика.
Ни ножей нет, ни свечек, ни Трои, и заперта дверь,
Нет ключей, нет дороги к себе из богемного пузика.

1. Она глотает ячменный виски
янтарной выдержки single cask*,
расставив точки конструктивистски
(для запятых не хватает мест).
Для атарАксии ноты Монка,
Колтрейна, Амстронга, Гиллеспи,
а виски, это же самогонка,
чтоб мысли сложные притупить.

2.От этих запахов и синкопов,
 что будоражат ночную тьму,
 лихие подвиги дяди Стёпы
 во тьме заснуть не дают ему:
Готов спасать, как гигант Степанов,
скакать, как принц, на коне гнедом,
Быть "самым славным из великанов"

"Но тут сгорает соседский дом."

3.Для всех приходится Божья милость. Удача шлёпает босиком. (Ей накануне ещё приснилось, что надо деньги внести в домком.) Она вскочила: не нужно флейты!
"Она едва подавила стон… "  Как ни крути, и чего ни пей ты  -  не платит пошлину саксофон. Потом дорога, побег от долга. Забыты Амстронг, Колтрейн и Монк...
Хоть атарАксии не случилось, но жизнь пропелась, как модный song.

*single cask (сингл кеск)  -  это виски, получаемый из чистого ячменного солода без смешивания с зерновым, взятый из одной бочки.

Домик уже летит

I. Что, мой дружок, ты не веришь в сказку? Тёмные ищешь в палитре краски? И отучить тебя - труд напрасный? Я постараюсь, по мере сил. Не вырывайся - остынь, довольно, не заставляй меня делать больно, тут не бывает путей окольных – бЕз толку слёзно скулить, просить. Нет компромиссному «либо-либо», если ва-банк, то с большим калибром, ты ещё будешь кричать «спасибо» в час, когда гаснет финальный титр. Не уверяй, что уже всё понял , не притворяйся глупышкой-пони, крошки от булки слизнув с ладони. Поздно, и…
Домик уже летит.

II. Был ты, положим, всю жизнь железным, бил топором тех, кто в душу лезли, щурил глаза от слепящих лезвий мнимых кинжалов войны с собой, скальпы снимая с друзей-подружек, нет, не буквально - намного хуже: только пригрел их – «Прощай, не нужен!», скалясь злорадно, и снова в бой: лавою боль извергать из жерла, не замечая, ступать по жертвам, лишь отмахнувшись ленивым жестом - «Новый заряд, зажигай фитиль!». Вот, каково это – жить без сердца жертвой кошмарнейших вивисекций, личный лелея в груди освенцим. Знаешь, а…
Домик уже летит.

III. С детства подобен на вид страшиле, рот растянув до ушей и шире, - ты дурачком на шесте пришпилен: тучен, тряпичен, безволен, слаб. Ум не нашёл – подошла солома, вроде язык есть, но будто сломан: чтоб не сказал – не понять ни слова. Прочим нелепостям нет числа. Годы идут и сползают в Лету, как надоело тебе всё это. Жизнь - пережёванная галета, плохо влияет на аппетит. Так и висишь вороньём исклёван. Эх ты, слизняк, размазня, кулёма! Верь мне, что эти проблемы плёвы. Главное…
Домик уже летит.

IV. Может и лев ты, но встретив тигра, мышкой становишься робкой, тихой - серенькой тенью, смешной трусихой, вечно жующей какой-то злак…
Или ты - Гудвин, столь мэр маститый…
Нет, не заела моя пластинка! Домик Гингему прибьет, Бастинду… и уничтожит обитель зла. Надо лишь в это всецело верить, ждать, не сдаваться ни в коей мере, дом прилетит к нам и хлопнет дверью. Сбудется точно, как не крути. Явится сказка (ей имя – Элли), нежно пронзит всем сердца апрелем. Всё-таки, ах, ну какая прелесть - чувствовать…
Домик уже летит.

Александр Оберемок vs Борис Пастернак

А после пришли друзья. Ну, выпили, это ясно.
Я понял: тебя любить – тяжелый крест, потому что
Совсем без извилин ты. И что с того, что прекрасна?
Ведь после третьей уже мне «это» совсем не нужно.
А коли так, я еще поставил одну бутылку.
Нет, право, пить натощак – занятие не для белых.
И мне колесо судьбы ударило по затылку:
Свалился в прихожей и – попал головой на велик.
Лежу, поражений от победы не отличая,
И думаю: не назвать хорошее дело браком.
О том, чтоб достать чернил, я даже и не мечтаю.
Да, что-то повелся я сегодня на Пастернака.

О, если б я знал в тот миг, когда на дебют пускался,
Что будет моя башка разламываться с похмелья,
Я б пива тогда припас. Увы мне, не догадался.
Так пусть же меня спасет хотя бы бутылка Клейна.

("What Can I Do")

С утра не  могу
напится,
блюя рифмой
судорожно.
Нутро стаканом
резвится.
Нимфой неосторожной.  
Дамам плету про
связи,
Пушкину Жгутину
нужен,
князи давно все
в грязи
Вам Обермок
нужен.
Буркну под
одяло,
сладко текилу
чмокну
встречу  пегаса
вяло  
а без пиара
я сдохну
что я могу
поделать
такая вот я
скотина.
Не негр не совсем  
белый
трусы как у всех
с сатина.
"Что я могу и кто ты?",-  
поют тихо нам
смоки
спрятал морфей
ноты
жду
созревания
кокки.  

Я у моря сижу. Где взять сил – эту ночь скоротать?
Шепчет в ухо прибой: - Всё изменится… все будут счастливы…
А в болоте души из надежд пролагается гать,
И галдящим вокруг собутыльникам верится нА слово.
Налетающий бриз прямо с пальмы мне сбросит банан.
Суматошно вокруг… но, подумав – а вдруг мало шума нам? –
Мой смешной визави, тот, что был не особенно пьян,
Магнитолу включил и поставил слащавого Шумана.
Скальпель дрогнул в руке, причиняя ненужную боль,
Промахнувшись, прошёл на вершок над сердечною мышцею,
Волосатый чувак, в профиль – вылитый старый Жан-Поль,
Пьяных шлюх разогнав, подавился надкушенной пиццею;
И по малым частям сердце снова под рёбра ушло,
А старался, кромсал на кусочки фрактальные вроде я…
Тут ведь, как ни крути – в непомерное выльется зло
Прозвучавшая вдруг не по теме, не к месту мелодия…

Гоша и Брэд

1. Она легко разбирает строчки
На диске с долбанным DVD.
Её престранные заморочки
Способны Зигмунда удивить:
Опять немытая спозаранку
Включает фильм в сто десятый раз –
Как настоящая киноманка,
Неспешно смотрит по кадру в час.
О том, что нечего жрать, едва ли
Ей нынче вспомнится. Не беда,
Ведь вновь на неголубом экране
Тела меняет её звезда.
И улыбаясь тупым остротам,
Она лелеет огонь в груди.
И вечер томно сплетает ноты
Куценко с нотами Брэда Пи…

2. Он любит славу, цветы, афиши.
И то, как платят за каждый дубль.
И он играет – почти как дышит,
Автограф жалуя на ходу.
Везде поклонницы разной масти
И папарацци кругом. Зовут
Сниматься в новой – четвёртой – части…

А он мечтает про Голливуд.

Проходит время, и гаснет вера,
Тускнеют солнца в его глазах:
Несуществующая премьера,
Несуществующий кинозал.
Он молча горькую пьёт, терзаясь.
Пытаясь чувства в вине топить.
В его душе расцветает зависть:
Он тоже мог бы быть Брэдом Пи…

3. Судьба – как «рафик» времён застоя – на виражах застывает кровь. И чья-то жизнь иногда не стоит четвёртой части «Любовь-морковь», когда фортуна, всосав пол-литра, бежит за «Балтикой-7» в ларёк.
Она уснула в ту ночь на титрах, но тут её разбудил звонок. Далёкий голос, такой усталый… С гранаты сердца сорвал чеку… Потом посольство… Она бежала, забыв про Гошу, который Ку, туда, к единственному навстречу, как будто нет у него жены…
Ошибся номером Брэд в тот вечер.
Чудны дела Твои.
Ох, чудны…

з.ы. тока не пишите, плиз, что одна пародь принята - я может ещё наваяю... :)

Понедельник… Пятница… Не снова, а опять!

Вот проснусь я эдаким гурманом! -
Капля к капле - будет океан.
И пойму, как призрачно шикарно
Расцветут все знаки бытия:

Если время давит так на плечи,
Начинай неделю с четверга
и не жди дождя - глянь свысока,
как священное сдвигается на вечер. -

Вечер вдохновенья.. виски.. джаз..
и душа сама вдруг станет чудом.
И не надо ей начала - просто всюду
видеть блеск живых таких же глаз.

Уехать к черту на рога
Хочу ! Могу еще покуда.
Пусть это попросту причуда,
Но манят детства берега!

Узнать любимой мамы грудь
Из тысяч сходственных грудей,
Вдруг осознать, что всех людей
Я был счастливей! И всплакнуть.

Придти к друзьям, с кем в детсаду
В одной песочнице играл я,
С кем рыбий жир гурьбой глотал я
В том ископаемом году.

И уходя в обратный путь,
Светясь младенческой улыбкой,
Понять, что я – не я, а рыбка,
И тихо копчиком вильнуть….

Жена уезжает? Получи плюху!

Да ладно тебе. Ты совсем расслаблен. Возьми перфоратор – бури, усёк? А то на уме лишь футбол, да бабы. Устал на диване читать Про всё? Устроил себе тут стриптиз без тапок, ещё бы Rammstein приволок в постель! Смотри мне! Уеду и ша, Шар-р-рапов, чтоб только зарядка – от сель до сель. Не смей мне влюбляться, с собой построже и помни: мне нужен один лишь ты. Захочешь – поэтам покорчи рожи, а если поможет - дари цветы. Для этих букеты – пустое дело (их разве что рифмы бросают в дрожь).

Пока я в Пицунде погрею тело, другие тела ты смотри не трожь! Ведь я хороша, и у нас всё в норме – у нас с L’Etoile и с тобой втроём. Нет, зря мы сходили на группу «Корни» - в постели теперь ты бревно-бревном...

Проснись же! Вот в тему как раз реклама: семейная ниша – не просто клеть, в которой содержат смиренных самок. Ты крепко подумай кого иметь! Случайно на юге укроет простынь любовника-негра, а то и двух. Я тоже могу наплевать на ГОСТы из окон из разных заглавных букв. Ты лучше нескучно трамбуй опилки, чтоб строки полезли – рожай, поэт, а то в голове акромя бутылки весомого образа просто нет. Да, я канительна и тоже стерва не лучше, не хуже твоих «логинь». Получишь просроченные консервы и баста, сердешный – шепчи Аминь.

Да брось напрягаться – шучу, похоже, но чтоб не случилось как в прошлый раз! Как зомби – лишь кучка костей да кожа, да милые впадины вместо глаз. Допустим, вернулась, а ты без фальши – сурок своего трудового дня – мечтаешь, что рядом нам быть и дальше, невинную нежность в себе храня.

Понятно – достали мои запросы, но ложь во спасение – злой недуг... Представь, что внезапно случилась осень, прилипла простуда, и ты в бреду. Что просто привиделась эта драма, что мусор совместно выносим впредь...

КОРОЧЕ! СЮДА ПЕРЕЕДЕТ МАМА И ПРИСТАЛЬНО БУДЕТ ТОБОЮ БДЕТЬ!

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/174426/

Что-то там не так…

Я с такой душою жил – нараспашку!
Кто хотел - впускал туда, без разбору.
И она впитала – как промокашка –
Всех и всё, что ей приходилось впору.

Я теперь чилиен и аргентинен,
Филадельфен слева, ньюйоркен сзади,
Головой стяньшанился в дней рутине,
А с торца как будто бы забелградил.

Что-то там не так повернулось в карме,
Только я от жизни все жду иного.
Как бы, блин,  бендерил и монтекарлил!
Но долгами к Родине притамбован…