"Континент ГУИН " -3 (антиутопия)
Была, конечно, возможность избежать наказание, обратись он в коммерческий отдел прокуратуры, и заплати «Откат», но таких денег у него не было.
И всю весну парился он в «пересылке», ожидая отправки «на зону».
-… Булдыг – Заде! С вещами на выход!
Дурнопахнущая камера зашевелилась, в полумраке сквозь тяжкий туберкулёзный кашель зазвучали завистливые выкрики.
Заканчивался очередной этап стандартной жизни стандартного россиянина.
Три года – чепуха, на одной ноге простоять можно, а ведь могло повернуться и по – другому- штраф тысяч пятьсот – шестьсот,
вот и плати всю жизнь, вкалывай на бюджет до гробовой доски, жри объедки из помойных баков!
А тут тебя и оденут и обуют, и накормят, и от тубика почти вылечат (правда, сначала заразят), да и узнаешь много нового, интересного !
С вещами, так с вещами – ноутбук, мобильник, бритва…. Главное – не забыть «Дневник россиянина», самое ценное!
Каждый гражданин обязан иметь «дневник».
Прошитая суровой ниткой и опечатанная ментовской печатью общая тетрадь была зеркалом души россиянина.
Проснувшись утром, следовало сразу же описать на его страницах, какие ты видел сны, и должны они быть радостными – о Президенте, о депутатах Госдумы, о Власти!
На страницах должны быть пожелания Президенту долгой жизни, крепкого здоровья и «третьего срока»!
И миллионы сонных россиян корявыми печатными буквами описывали разрешённые восхищения .
И горе было потерять тетрадь, и горе было не дать её на проверку злым патриотам, активистам молодёжного движения!
«Ихние» за этим следили!
Федя и сел – то из–за дневника.
Как я уже говорил, ему нравилось учиться, узнавать новое, он до поздней ночи готов был листать комиксы.
Например – «Хождения по мукам», где в картинках ярко описывалась биография Первого Президента – вечно трезвый, тот боролся с пьяными коммунистами, падавшими с мостов, спьяну просыпавшими встречи с премьер – министрами, дирижировавшими чужими оркестрами, они стреляли в него из танков, а он, сидя в горящем Белом доме, строил новую Россию! Созидал Счастье!
Федю смущала одна странность – человеческая жизнь не стоила и гроша ломаного, а вот за жизнь породистой собаки можно было схлопотать по полной!
Смущали и кокетливые термины «собачка – мальчик», «собачка – девочка».
Что–то здесь было не так…
И вдруг он вычитал в старой книге, что «сука» - это не ругательство, а именно – «собака – девочка».
Это его так потрясло, что слово «сука» он и записал на первом же попавшемся, а это и оказался «дневник»!
Патруль «Ихних» тормознул его на выходе из пивной.
-…Стой, падла! Ксиву давай!
Полистали паспорт, сканером проверили микрочип, вшитый под кожу – всё сошлось.
-….Совесть покажи!
Слесарь вынул дневник.
«Ихние» были студентами экономически – юридического факультета Академии менеджмента «имени Вора Ваньки - Каина», так что встреча с ними могла грозить не более чем лёгким сотрясением мозга.
Однако слово «Сука», написанное в дневнике, так взбесило активистов, что маргинал очнулся в реанимации лишь на третьи сутки.
Половина тела была в гипсе, поверх которого клеем «ПВА» был наклеен приговор суда – три года!
Три месяца «Пересылки», теперь - «Зона»!
«Автозак, Столыпин, шконки» – всё это было известно моему герою по рассказам сокамерников, идущих по второму – третьему заходу.
Оставалось два года и девять месяцев.
Сидеть за швейной машинкой, и шить самый ходовой в России товар – маски – намордники для омоновцев, или полировать стальные шесты для стриптиз – клубов ( единственный экспортный товар Новой России…)
Маленький человек большого государства всегда готов ко всему, вот и сейчас, идя по сумеречному, вонючему коридору, окрашенному в невозможный грязный цвет, слесарь уже чувствовал себя внутри такого же вонючего, грязного автозака.
Июньское солнце ударило по глазам, как неразбавленный спирт по желудку.
Перехватило дыхание.
Потекли слёзы.
Посреди тюремного двора стоял блестящий чёрный лимузин длиной метров семь – восемь, в зеркальном кузове и десятке окон которого отражались щербатые тюремные стены из красного кирпича, решётки,
колючки, и – растерянный слесарь Федя!
-….Будьте так любезны…
Здоровенный бугай с бритым черепом и золотой цепью на бычьей шее согнулся у открытой двери лимузина.
Нелепость ситуации была запредельной, и слесарь почувствовал лёгкое подташнивание.
Где вонючий, заблеванный и зассаный автозак?
С жёсткими сидениями в засохшей крови и прилипших волосах ?
Ноги налились чугуном, свинцом и бетоном, и кое–как занесли тело в кожаное нутро лимузина.
Дверь мягко чмокнула, и закрылась.