Грех 2.10 (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

Как чаще всего и бывает, первым позвонили, и к ним же и поехали. Вероятно потому, что Кононовы так же симпатизировали Половецким, как и Половецкие Кононовым.
– Ну и как дела? – спросил Михаил, отворяя друзьям дверь.
– Тебе как ответить, по этикету или правду?
– Ну, сегодня можно и правду.
– Статью, наконец, сдал.
– Поздравляю, а что за статья?
– Тебе дать название?
– Ну конечно!
– «Сравнительный анализ интерпретации наследия Михаила Драгоманова в творчестве Михаила Павлика и Ивана Франко».
– Да, это интересно как ближайшие ученики перегрызлись из-за идей учителя. Насколько я в этом разбираюсь, Франко – глубже.
– Тут дело не столько в этом, сколько в том, что из их дискуссии высвечиваются новые грани идей самого Драгоманова.
– Ну, если всё это обстоит так, как ты говоришь, то я вижу явный прицел на докторскую.
– Пока что об этом говорить рано.
– Ну, ты как был чистоплюем, так им и помрёшь. Ты б видел, что сейчас защищают! Уму непостижимо.
– Ну, например…
– Например? Пожалуйста –  «Коммунистическая партия Украины в 1985-1991 годах: эволюция к политическому краху». Докторская, между прочим. Потом, «Общественно-политическое и социально-экономическое развитие украинского села в 70-х – начала 90-х годов». Тоже докторская. А как тебе «Аграрные отношения в Украине в условиях перехода к рыночной экономике (историко-политический аспект)?
– Ну, может там действительно что-то серьёзное.
– Может, может… я, между прочим, авторефераты читал.
– Ну что ж время такое…
– Вот именно, время такое. Взял бы, например, интегральный национализм, ты даже не представляешь, на каком он сейчас гребне. Вот и сравнил бы Михновского с Донцовым. Чем не докторская?
– Ты что, издеваешься?
– Нет, я вполне серьёзно.
– Так это ж профанация…
– Ну почему ж… ты же сам говорил, что время такое. Каждая эпоха имеет свои ценности, и каждая эпоха имеет свои святыни. То, что в нормальное время и выступает профанным, в «эпоху великих перемен», – как говорили древние китайцы, – вполне может сойти за святыню.
– Но наука ж должна оставаться наукой.
– Должна, и иногда остаётся… математика, например.
– А история – продажная девка?
– Нет, конечно. Но в отличие от математики, история может использоваться как инструмент формирования политического сознания, а, следовательно, и политических отношений. Я, откровенно говоря, не уверен, что Нестор в своё время не получил от Святополка Изяславовича «темник», тайный идеологический приказ написать «Откуду єсть пошла Руская земля […] и хто в неи почалъ пѣрвѣє княжи». Точнее, конечно же, не Нестор, а, например, Феоктист, игумен Киево-Печерского монастыря. – Не возражай, я же читал, естественно и Шахматова, и Лихачёва, да и остальных тоже. Я не утверждаю, что так и было. Но я не могу утверждать и того, что такого не было. В конце концов, и история Киевской Руси сейчас используется идеологически, причём всеми заинтересованными сторонами – и Москвой, и Киевом.
– То есть, истории ты отводишь место идеологической обслуги?
– Да нет же. Есть и академическая наука. Вот твоя статья, например, яркое тому подтверждение.
– А ты хочешь, чтобы я занялся чем-то другим!
– Ну я же сказал, что нет. Но ты с твоим отношением можешь, несмотря на все твои таланты, так в доцентах и просидеть, пописывая иногда в «Вестники» – ты ж подал статью в один из «Вестников»?
– Ну да.
– Которых никто не читает. Ты что, хочешь доцентом на пенсию выйти? Тебя по пути обскакивают разные пройдохи…
–  Не хочу сам быть пройдохой.
– Ну и не будь им. Будь порядочным, но сначала сделай себе имя. Защити докторскую. Стань профессором. Прими кафедру. Или факультет. Или и то, и другое. Сейчас у всех деканов есть кафедры. Стань членом пары специализированных Учёных советов, нескольких редколлегий профессиональных журналов. Выпускай свой «Вестник». И тогда можешь с чистой совестью и абсолютно легитимно дрючить всяких бездарей, очищать от них Науку. А так ты мне можешь все свои наполеоновские планы рассказать, но толку то? Как там у классика? Уже и не вспомню точно, но, по-моему, что-то вроде «идея только тогда становится материальной силой, когда она овладевает умами масс». Так вот, я могу оценить твой интеллект, и действительно ценю его, но я еще не масса – слава Богу – и все твои благородные идеи остаются только лишь благородными идеями.
– Мне, может быть, и этого достаточно.
– Ну, тогда заканчиваем эту бессмысленную болтовню, и идём чего-нибудь выпьем.
– Миша, но ты то?...
– А меня не трогай, я из другой формации. Тогда, до Горбачёвской перестройки фуфло не пропускали, хотя были, конечно и свои анекдоты, вроде «Роли КПСС в освобождении села Хацапетовки от немецко-фашистских захватчиков». Всё, всё. Я тебе больше ничего не скажу. По той простой причине, что всё уже сказал. Dixi et animum levavi.
Мужчины прошли в кабинет Михаила, где стояла Люся и листала какую-то книжку.
– Боже, Миша, что это?
– А что, интересно?
– Да вообще-то гнусь какая-то, но некоторые моменты заставляют задуматься и прикинуть на себя.
– Миша, это у тебя какое-то новое увлечение? – посмотрев на обложку, спросил Андрей.
– Ой, ребята, ну это не порнуха, а так – полупорнуха.
– «Как стать любимым»! А Машка уже видела?
– Да перестаньте вы. Вон там рядом валяется «Как стать любимой»…
– А это приобретение твоей жены? – съязвила Люся.
– Ну, перестаньте, пожалуйста. Тут ещё и «Секс в жизни женщины», и «Секс в жизни мужчины». Мне просто заказали цикл лекций в Донецкой области. Что-то вроде «Как стать счастливым в семейной жизни». И хорошо обещали заплатить. И даже организовать что-то вроде постоянно действующих курсов. Я буду приезжать туда раз в месяц на три дня.
– А с каких пор ты стал психологом?
– Вот ты, Андрюш, так и не понял того, что я долго, несколько уже лет пытаюсь тебе объяснить. Я – доктор наук…
– Исторических.
– … Неважно. Я – доктор наук. И докторов уже многоватенько, а кандидатов – как собак нерезаных, и никто их уже просто в упор не замечает. Так вот, я – доктор наук. В Донецкой области у меня есть знакомые, которые могут быть со мной более или менее откровенными и при этом использовать мою докторскую степень. А как делить деньги, мы договорились заранее. Они всё организовали. В афишах будет просто профессор Кононов. То есть никто не будет афишировать то, что я историк. И всё. А эту дребедень, конечно, каждый может подготовить. И даже кандидатом для этого не нужно быть. И кто-то может это сделать лучше меня. Но сначала, на профессора придёт гораздо больше людей. Докторская – это была работа. Да, я писал её с удовольствием. Но это была адская работа. Я хочу из неё, поэтому, вытянуть всё. И вытяну.
– Речь не мальчика, но мужа, –  сказала Люся.
В это время появилась Маша. Ну, я готова, можем пойти погулять, – и строго посмотрев на Михаила, добавила, – и никаких отговорок – ты же обещал!
– Да я и не собираюсь отговариваться. Обещал так обещал. Только мы с Андрюшей выпьем по рюмочке.
– Присоединяться к вам не будем, поскольку тогда уже точно  никуда не выйдем.