Сцена. На сцене, в полутьме, стоит стул. На нем сидит молодой человек. Он опустил голову и смотрит на свечу перед собой.
Голос из-за сцены: Когда мы разговариваем друг с другом, слова отливаются какою-то жестокостью, как будто мы шагаем по плохой мостовой. Самые деликатные вещи, какие мы хотим изложить, падают к нашим ногам (долгое молчание; звучит скрипка). Когда мы разговариваем друг с другом, мы скованы, как путами, вещами, которые мы хотим изложить, но не можем выразить словами. Тогда мы изъясняемся так оглушительно-громко, что у обоих складывается ощущение превратности, мы не понимаем один – другого и даже издеваемся друг над другом.
Позади, в тени, проходят неясные фигуры. Парень поднимает голову, смотрит в зрительный зал.
Он: Как много тишины… Правда, папа?..
Голос из-за сцены: Когда ты стоишь передо мной и молчишь, что ты знаешь о страданиях моих и что я знаю о тебе?
Парень встает, медленно идет по сцене, всматриваясь в небо.
Голос из-за сцены: ты очень рано запретил мне слово. Твоя угроза: «Не возражать!»- и поднятая вверх рука – образ, сопровождающий меня всюду.
Он: Да! Да, да, да! Да ты же это! Это ведь ты и есть! Не таким. Не таким, как в эти две длинные ночи я видел тебя…(опускает голову) Или представлял тебя… Ты помнишь?!
Долгая тишина. Играет скрипка. Силуэты в тени вальсируют. Одна из теней, кружась, проплывает мимо героя. Это девушка.
Девушка: Вы не подскажете, который сейчас час?(смеется)
Он: (в унисон с голосом из-за сцены) От этого становишься плаксивым.(молчат; несколько голосов повторяют их слова). Невнимательным и непослушным ребенком, постоянно ищущего оправдания внутреннего.(голоса вновь повторяют их слова)
Он: Ну ты же знаешь, отец… Да все ты знаешь!..
Голос из-за сцены: Да… Знаю…
Еще одна тень подплывает к парню. Это вновь девушка (но уже другая).
Она: Привет! Который сейчас день?
Он: Памяти.(смотрит на нее). Ты кто?.. Наверное, третий.
Она: (нетерпеливо и строго) Неправда! Не то, все не то! Я?.. Я – это я.
Он: (задумчиво) Ты – это ты.
Голос из-за сцены: В реальной действительности все не может так последовательно вытекать одно из другого. Жизнь сложнее игры в пасьянс.
Она: Не может!(радостно хлопает в ладоши)
Он: (удивленно смотря на нее) Ты?.. Но… Ты это…
Она: (смеясь) Да, да, да! Конечно!
Он: (увлекаясь) Например: ты живешь в одиночестве, но не желаешь найти дверь к солнцу!
Она: Я оставляю следы на синем пыльном полу, и их достаточно мне в спутники.
Он: Ты спишь и видишь сны…
Она: Которые не сон, а жизнь.(резко останавливается; не улыбаясь, смотрит ему в глаза). Ты не смеешь! Этого нельзя!
Тени, кружась, выплывают на середину сцены. Мешают им смотреть друг на друга. Танцуют вокруг и перед ними.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Светло. На краю сцены сидят парень и девушка (те же). Она ежится, часто дышит.
Она: Красота! Как солнышко в утро первого, вот такого (разводит руки) снега.
Он: Красота – это призрак. Он был прав. А это… Это не он.
Девушка долго молчит, улыбается.
Она: Расскажи им о себе.
Он: Кому это сегодня знакомо? Как нынешний ребенок…
Голос из-за сцены: …может понять это?
Он: Ты любишь шоколад?
Она: Осенью или весной, гуляя по такой красоте, умудряешься перепутать не только время и место, но и то, что же все таки это – может, все же весна?
Он: хочешь…(печально) Я мечтал о шоколаде…
Она: (успокаивающе) Их здесь нету. Не бойся.
Он: Откуда ты знаешь?
Она: Смотри.
Девушка вскакивает, начинает бегать по сцене, разведя руки.
Она: Ну, ты видишь?! Ну видишь же?! Не-ту!
Он: (начиная смеяться) Нету… Нету. Нету!
Вместе: Не-ту!
Оба вскакивают, выбегают на середину сцены. Падают на спину, разводят руками. Долго, молча, смотрят вверх.
Он: (смотря вверх) Осень.
Она: (смотря вверх) Лето.
Он: (смотря вверх) Зима.
Она: (смеясь) Бито.
Он: (смеясь) Джокер.
Начинает играть Дельфин – «Убийца». И он, и она неподвижно лежат и смотрят вверх. По сцене, совсем их не замечая, начинают ходить фигуры в плащах и капюшонах.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната. Он сидит на стуле без ножек. Перебирает струны гитары. Перед ним – окно без стекла. У края сцены гуляет она, заведя руки за спину. Поет.
Она: (прервавшись) Гули! Почему мы не рисуем звезды?!
Он: (тихо) Зачем?
Она: Как?! Чтобы они сияли!
Он: Они итак сияют.
Она: (удивленно) Да?! Нас опередили? Кто?
Он: Он.
Она: И нас тоже нарисовал?
Парень кивает.
Она: (ошарашено садясь на сцену) Зачем?..
Голос из-за сцены: Истинен только свет на отпрянувшем с гримасой лице, больше ничего.
Она: (вскочив и зло посмотрев на парня) Ты!.. Зачем? Ты зачем?!
Он все также, молча, перебирает струны гитары; начинает играть, специально не попадая в ноты. Музыка звучит раздражающе. Затем он смотрит на девушку. Улыбается.
Он: (мрачно) Не скрою, у меня есть и…
Голос из-за сцены: …противоположное желание. Речь идет о специфическом заболевании – оно дано мне в удел, и коренным образом отличается от всех ранее перенесенных.
Она: (испуганно) Мне скучно…
Голос из-за сцены: В глубине души ты добрый и мягкий человек… Но не каждый ребенок способен терпеливо и безбоязненно доискиваться скрытой доброты.
Она: (громче) Мне скучно.
Голос из-за кулис: Конечно, чего же еще ждать от сына?
Она: (кричит) Мне скучно!
Тишина. Играет Дельфин – «Осень». На сцену падают сухие листья. Позади героев проходит высокий, взрослый человек в плаще и шляпе с полами. Он доходит до середины сцены. Поворачивает (но не поднимает) голову к зрителям. Музыка обрывается. Становится темно. Затем сцена (с теми же декорациями) освещается светом. По ней, под руку, идут Он и Она. Его походка, манеры – все как у предыдущего персонажа. На середине они останавливаются. Парень поднимает голову на зрителей.
Он: Знаешь? Я решил это сделать. Мне так казалось…вернее, хотелось верить в то, что все еще можно…
Она: Прости! Прости и забудь!
Он: Ты…
Она: Не я! Ты. Все были, есть, и будут. Не придумывай себя. Не придумывай свой мир.
Он: Это…
Она: Это не мир! Это закуток! Жалкий закуток в черном, не нужном тумане! Ты прав лишь в грани этого закутка!
Он: (медленно) Нет.
Она: Тогда забудь. Тогда живи!
Он: Разве так можно?
Она: Такой ты.
Обнимает парня. А он задумчиво, пристально смотрит на зрителей. Его руки медленно опускаются. Долгая тишина. До тех пор, пока музыка не прерывается резким выстрелом вдалеке. Она отскакивает от него. Смотрит испуганно.
Она: Зачем?
Он: Ты…
Она: Нет!
Он: Ты тоже…
Она: Нет! Не верь!
Он: …оттуда.
Она: (безумно) Не-е-ет!
Раздается еще один выстрел. Га этот раз он звучит совсем отчетливо, раскатываясь по залу многочисленным эхом. Начинается свист, гам. По сцене, то появляясь из-за кулис, то вновь исчезая за ними, бегают фигуры в плащах и капюшонах. Свет медленно гаснет. Лишь парень освещен кругом света. Рядом больше никого нет.
Он: (туда, где была девушка) Ты тоже…
В ответ тишина.
Он: (громче) Ты тоже оттуда!
Тишина.
Он: Не молчи!
Тишина.
Он: Не молчи!
Тишина.
Он: (поворачивается к зрителям) Ну не молчите! Предатели! Ненавижу!
Несколько лучей света освещают сцену, но там пусто. Парень начинает смеяться. Подбегает к одному из кругов света.
Он: Что ты молчишь?
Тишина. Свет гаснет.
Он: (подбегая к следующему кругу) испугался? Трус!
Тишина. Гаснет и этот свет.
Он: (подбегая к следующему кругу) глупые выдумки! Марионетки!
Тишина. Свет гаснет.
Он: (подбегая к четвертому кругу) Ненавижу!
Тишина. Свет гаснет.
Он: (подбегает к пятому кругу; в голосе страх) жалкие трусы!..
Тишина. Свет гаснет. Парень подбегает к шестому кругу света. С размаху бьет воздух, не удерживается и падает. Смеется, стоя на четвереньках в середине круга. И вдруг глухо начинает играть одинокая флейта. Парень резко оборачивается к седьмому, последнему кругу (тому самому, в котором он стоял в самом начале).
Голос из-за сцены: (слегка вторя мотиву флейты)
Мы равнодушия запахи терпкие,
Мы – степь, да безлунный волчий покой;
Рукопожатия самые крепкие –
Это тоска наша с тобой.
Не посвящать в тайны юродивых
Близких и любящих – общий зарок;
И, сообща, мечтать об уродинах,
Их возлюбя нескромный порок.
К ним на порог, как в храмы, с распятием,
Молча входить под флейты Диониса;
И никогда не слать им проклятия,
И любоваться игрой мегаполиса,
Сидя на самом краю облаков,
И громко беседуя ради друг-друга,
Не выпуская ни звуков, ни слов;
Не выпуская флейты из круга.
Парень встает; смеясь, широким шагом, расхаживает по сцене. Он почти захлебывается от смеха. Руки разведены ладонями к небу.
Молодой голос из-за сцены: Два месяца находился в добровольном затворничестве в «комнате-лодочке», чтобы воплотить большой замысел…
Женский голос из-за сцены: По личным мотивам…
Старый голос из-за сцены: Об общем быте…
Молодой голос из-за сцены: О том, что на жарком огне сжигало сердце…
Женский голос из-за сцены: О том, что уродовало жизнь, искажало проявление естественных чувств, опошляло эти чувства…
Он: (саркастически усмехаясь, опустив руки) Да… Да, да, да!..(резко впираясь взглядом в зрителей) Но разве это важно? Разве мим и актер более торжественны, более добросовестны? Куда там!(отмахивается рукой) Чем я хуже? Разве я не актер? Разве я – не клоун?
Говоря все это, он подходит уже к самому краю сцены.
Он: Я вас не слышу. Разве этим я отличаюсь от вас?
При этих словах из-за кулис появляется фигура в капюшоне и плаще. Она стоит сбоку, слушая говорящего. В ее руках большие, игрушечные уши, которыми она водит в воздухе.
Он: Я вас не вижу. Но более ли заметен я вам?
Появляется еще одна фигура. В ее руках очки с нарисованными на них глазами. Очки эти одеты поверх капюшона, и, слегка пригнувшись, фигура водит ими в разные стороны.
Он: Я не люблю вас. Но вы…(долго молчит) Часто ли любите на самом деле?
Еще одна фигура. На ее шее, на красной и синей ленточке, висит плюшевое сердце, заштопанное белыми нитками.
Он: Я не смеюсь вместе с вами. Но, не правда ли? Вы так часто смеетесь надо мной.
Еще фигура – с огромной улыбкой на капюшоне. Одной рукой она комично прикрывает улыбку, кокетливо склоняя голову.
Он: (резко отвернувшись от зрителей, раскинув руки, и подняв голову вверх) Да и не надо! Какими бы уродливыми и глупыми мы не были бы!
Фигуры смыкаются вокруг него. Раздается резкая, оглушительная музыка. Фигуры хватают парня за голову, за тело, пригинают, кружатся вокруг. Затем резко отстраняются, уходя за кулисы. На сцене вновь один герой. На его голове большие уши. На лице – очки с глазами, красный клоунский нос, огромный рот. На шее – плюшевое сердце. Он долго стоит, молча смотря на зрителей. Руки опущены. Музыка медленно затихает. В угасающем свете слышен голос.
Голос из-за сцены: Мы только плюшевые, розовые звери, печально смотрящие своими пуговицами,- сначала с витрин прилавков; затем – с подоконников чужих квартир. И там, и там – мы лишь прохожие. Сотри с лица моего улыбку, завидуй моим чертам бездушия. Вырви сердце мое, завидуй мягкости моей. Завидуй и ненавидь. А я мягко, незаметно подползу к ногам твоим, стану собакой твоей, буду слушать, и нежно ласкать колени твои. Кровь не сорвется с губ моих.(в темноте возникают фотографии, на которых изображены дети в объятиях своих отцов). Но я все равно буду больше жизни любить тебя. Любить и бояться. Почему я молчу о тебе? Потому что боюсь… Боюсь и люблю… Почему невидимы и отстраненны мысли мои? Потому что не желаю я ничего земного. Не желаю ходить по земле истертыми, израненными ногами моими. Я пишу некое произведение. Я пишу себя. И все мои записи, и все мои книги, и все вещи – это лишь фрагменты того, что есть – я…
Темнота. Тишина. И лишь мелодично играет флейта.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Сцена. На середине сцены сидит девушка (та самая), обхватив колени руками. Он – рядом.
Он: Ты…
Она: Знаешь, у меня никогда небыло своего мира. Да, своего мира. В котором я могла бы жить, быть собой.(играет «Сплин» - «Маяк»). Родители, каждый день спешащие на работу, спешащие с работы; соседи, чьи-то разговоры, чьи-то тени на лестничной площадке.(усмехается). И ничего, что ты смог бы назвать своим.
Он: Почему…
Она: (весело) Молчи. Все, чтобы ты не сказал, будет лишь очередной глупостью. А мне многого не надо. Просто теплота и мой мир.
Музыка обрывается. Девушка смотрит на небо.
Она: Смотри. Дождь пошел.(улыбается; ловит капли ладонями). Чего ты хочешь?
Он: (долго смотрит на девушку) Тебя.
Она: Как?
Он: Просто…
Темнеет. Свет то гаснет, то загорается вновь.
Она: Тогда бери. Сможешь?
Парень хочет что-то сказать, но тут же все стремительно исчезает во мраке. Слышен лишь ветер. Иногда по сцене проходят тени фигур, одетых в осенние плащи. Девушки уже нету. Парень медленно идет в глубь сцены. Играет «Пятница» - «Стрела».
Голос той самой девушки звучит из-за сцены: А мне хорошо!(радостный смех) Я хочу наполнить улицы радостью, солнцем, а серые дома белоснежным, холодным, холодным снегом! Я хочу с нежностью встречать людей, выбегающих на теплые улицы!
Женский голос из-за сцены: Petit de montre?..
Голос девушки: Petit.
Мимо медленно идущего парня проплывает мужчина в плаще. Он задевает парня за плечо.
Мужчина: Humanite, gemissement…hazard.
Он: (растерянно) Что?
Мужчина: Ecouter.
Голос девушки: Как хочется сказки…
Голос из-за сцены: Душа моя – ты ветер в поле. Ты с грустью в глазах и смехом на влажном, загорелом животе отца твоего, готовая зарыдать,- только скажет одно, одно только слово. И проведет мягкой ладонью своей по золотым волосам твоим. По золотым моим волосам…
Он: …душа моя! Ты ангел на холодном ложе любви и страсти!..
Голос из-за сцены: (свет начинает меркнуть) Бойся и беги домов земных. Юродивой тебя назовут. Бесовской назовут тебя. И ранним утром будешь скулить ты под желтым забором…
Голос девушки: (еле слышно) Pourqui?..
Он: (кричит) Кайся, душа моя!
Голос из-за сцены: Кайся, пока не поздно…
Голос девушки: Je ne comprends pas?..
Голос из-за сцены: В покаянии найдешь ты покой свой. Свой тяжкий, вымученный приют, нету которого здесь, на земле…
Он: (падая на колени) Нету…
Голос девушки: Maladif…
Все погружается во мрак. Долгая тишина.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Сцену освещает легкий полумрак. Где-то далеко, на фоне, звучит AnimalДжаз – «Этажи». Можно различить силуэт девушки (той самой), медленно ходящей среди металлических столбов, словно в лесу. На ней – тонкая ткань, обтягивающая тело. Девушка гладит столбы, без эмоций осматривая пространство. Кажется, будто она в забытьи.
Она: Кто-то дает надежду…
Голос парня: (звучит эхом) …но не ты – хозяин этой надежды. Ты – лишь сосуд, хранящий в себе чужую драгоценность. И не ты распоряжаешься им, а он – и надеждой, и тобой.
Девушка рассеянно улыбается.
Она: Кто-то убивает надежду…
Голос парня: Но что ему с этого? Кто заставит считать его себя убийцей? Не он будет страдать, а ты. Ты – бесконечная жертва. И ты повинна в боли своей.
Она: (смотря вверх) Ты жесток. Почему я не видела этого раньше?
В ответ – тишина. Девушка вновь печально улыбается. Опускает голову.
Она: (мечтательно) Ответы… Ответы, ответы, ответы! Бесконечные, молчаливые ответы. Как симптомы тяжелого больного…(смотрит вверх) И ты?!.. Ты же всего лишь человек. Ты не бог!
Он: Перестав задавать вопросы…
Она: (резко) Не мы, а ты – всего лишь подобие, творение кого-то! Ты зависимее нас! Ты пугаешь нас – но это лишь от того, что ты сам боишься! Боишься…
Голос парня: Молчи…
Она: Его!
Голос парня: Замолчи…
Она: Трус!
Сцена резкой вспышкой заполняется светом. Девушка сидит на полу. Голова опущена. Звучит «Сплин» - «За стеной».
Голос парня: Чего ты хочешь?
Она: Тебя.
Голос парня: Тогда надейся.
Сцена заполняется зеленым дымом. К неподвижно сидящей девушке, сзади, подходит парень. Гладит ее по голове. Смотрит в пустоту перед собой.
Он: Ангел?
Она: (печально) Демон…
Он: Ты ведь знаешь…
Она: (смотрит в зрительный зал) Кто ты?
Он: Хочешь ответа?(усмехается) Ответы, ответы…
Она: …не надо!..
Он: Не надо чего?
Она: Тебя.
Он: (целуя ее в голову) Больше ничего не требуй. Больше ничем не властвуй. Теперь ничто – для тебя…
Она: (пытается поднять голову, но он нежно не дает ей этого сделать) Но ты…
Он: И ты тоже.
Она: (плачет) Нет…
Нарастает тревожная музыка.
Голос из-за сцены: Где я? Где я – настоящий? Там ты настоящий лишь на время сказки. Но вот занавес падает, актеры фальшиво кланяются, зрители нетерпеливо вскакивают со своих мест. А ты… Ты стоишь в полном одиночестве, не в силах даже пальцем пошевелить. Да и надо ли это кому-нибудь? Ведь ты здесь, по эту, внутреннюю сторону кулис. А они – там. И это никак не соответствует жизни. Словно бы затаившаяся гангрена, называемая раком мозга, шизофренией, пробудилась, встрепенулась. Ожила. Впала в действие. Сказка – это еще и мечта об извечном, внемирском помешательстве.
Долгое молчание.
Она: (все еще плача) Почему ты не рассказывал этого раньше?
Он: (вновь целуя ее в голову) Ты знаешь…
Звучит сирена. Затем совсем небольшой перерыв и вот – вновь пульсирует свет. Играет мелодично-депрессивная музыка. По всей сцене разбросаны мокрые зонтики. В черных мантиях, спиной к зрителям, сидят коленопреклоненные ангелы с черными крыльями.
Он: (героя не видно) Я… Я запутался…
Один из ангелов: (не вставая и не поворачиваясь) Он запутался.
Ангелы вздрагивают и смеются.
Он: Я блуждал в…в своих сновидениях…
В центре сцены становится еле различима фигура героя. Он одет в черную рубашку с засученными рукавами, черных перчатках и брюках. На ногах – высокие сапоги.
Он: Может… Подумай!
Он поднимает руки к небу. Тут же одергивает их.
Он: Подумай только…
Голос той самой девушки: (из-за сцены) Мы с тобой – как два края прожженной в самой середине бумаги.
На сцену выходит она. На ней – белоснежное, пышное платье. На руках – перчатки по локоть. Она, заведя руки за спину, изящно ходит между застывших ангелов, бросая на них взгляд и иногда гладя их по головам. Она улыбается.
Он: Мы разлетимся…
Она: (будто не замечая его) …как разлетаются лепестки нежной сакуры. «Прощай» - крикнем друг-другу, и, подхваченные ветром, сольемся с отторгнувшим нас когда-то миром.
Он: Не лаская друг-друга…
Она: …мы молча, одновременно, но, тем не менее, далеко, проснемся рано утром, оденемся во все самое чистое и праздничное, выйдем на крыльцо, вдохнем свежесть морозного утра и…
Он: …уйдем…
Она: …уйдем,- каждый – своей дорогой. И ты не услышишь меня…
Он: …а ты,- обреченная всегда внимать мне.
Она: Но ведь и этим я так похожа на любую земную женщину.
Он: Лишь имя у тебя бесконечно другое.
Она: (остановившись; задумчиво) Разве это плохо?
Он: (нежно) Это слишком хорошо.
Она: Не себя ты запер в этом бессмысленном чулане. Я вечная странница темноты и…(нежно, любя) теплоты твоей.
Он: Разве могло быть иначе?
Она: (улыбаясь в пустоту) Мне плакать?
Он: (опустив голову) Плачь. Прижмись ко мне и плачь.
Девушка быстро подходит к парню. Он протягивает к ней свои объятия, но руки упираются в пустоту между ними. Она, печально усмехнувшись, поднимает свои руки и они, почти коснувшись его рук, тоже упираются во что-то.
Она: Разве мы когда-нибудь могли себе это позволить?
Он: Но почему?
Она: (склонив голову; с улыбкой) Ты знаешь…
Он: Ты уходишь?
Она: Да.
Он: Далеко?
Она: Ты только верь в меня…
Затем она разворачивается, резко уходит. У самых кулис вдруг останавливается.
Она: (обернувшись) …и, может быть, я когда-нибудь вернусь...
Уходит. Все на сцене застывает. Играет Rasmus – Ten Black Roses.
ЗАНАВЕС