Есть люди, которых невозможно представить седыми, морщинистыми, с нервно подрагивающими руками и сентиментальной слезою в уголках глаз… Как и сами глаза их, - никогда не тускнеющие, по-прежнему брызжущие азартом, шальной юностью, страстью кипящей! Их жизнь – мгновение, яркая вспышка на сумеречном небосводе, от которой зажигаются сердца и согреваются прозябшие души… Они пролетают искристыми кометами и растворяются во времени, оставляя после себя негаснущий след…
Как правило, судьба ярких, непохожих на других людей, трагична. Почему-то именно так устроено в мире: не дает им судьба вдоволь порадоваться жизни, понежиться под ласковым солнышком, покачать в колыбели внучат… Видно, такова уж плата за незаурядность, за право оставаться собою и не сгинуть бесследно в холодной синеве небес!
Есть такая категория людей – поэты! Беспокойные, вечно куда-то спешащие люди… Все им неймется, все не терпится! Будто чувствуют свой недолгий век и хотят успеть долюбить, дострадать, дописать последнюю строчку… Как будто вместе с ними рождается предчувствие смерти – и как дамоклов меч висит грозно над головою, дрожит на тоненькой нити; каждый новый день может быть днем последним, каждая строка может стать строкой финальной…
Николай Гумилев родился с таким предчувствием. Но он не был запуган, не был подавлен, напротив – он будто играл со смертью в какую-то таинственную, только им двоим известную игру. В 11 лет – попытка самоубийства. Тоже игра? Испытание на прочность?..
«Я один, и перо в руке,
И никто не может помочь
Безысходной моей тоске…»
Судьба Поэта… Детские годы прошли в Царском Селе, там же он поступил в гимназию. Пушкинский дух, наверное, прочно обосновался в тех местах, и каждый, чье сердце неравнодушно бьется, кто часто по ночам вместо сладкого забытья подолгу глядит на рассыпанный над головою звездный жемчуг, обречен утратить покой навсегда! Рука тянется к перу, перо неумолимо требует бумаги, на белизну которой вскоре скатываются первые строчки… Строка ложится на строку – как кирпичик к кирпичику. В результате – первый сборник в 1905 году – «Путь конквистадоров».
«Откуда я пришел, не знаю...
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду…» -
уже в столь юные годы задумывался Поэт. Снова – игра? Или все то же предчувствие?
«Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду…»
Потом был Париж, - город, который умеет удивлять. Именно в Париже много новых знакомых – русских и французских писателей, художников… Этот город всегда притягивал к себе всевозможные таланты, он не скупился открывать свои красоты, дарил замечательные, душевные строки. И вот уже выходит второй сборник – «Романтические цветы». Среди соцветия стихотворений есть один под названием «Смерть». Не случайно, не правда ли? Продолжение игры?..
Поэт видит Смерть не дряхлой старухой в балахоне с косой наперевес… «Нежной, бледной, в пепельной одежде» приходит она в дом и слушает восторженный шепот:
«Но тебя, хоть ты теперь иная,
Я мечтою прежней узнаю.
Ты меня манила песней рая,
И с тобой мы встретимся в раю…»
Страсть к путешествиям, скитаниям по дальним землям так же в крови у поэтов. Насиженные места претят буйному, кипящему нраву! Наверное, в каждом течет кровь конкистадоров, неутомимых романтиков-завоевателей…
И наш герой уже под палящим африканским солнцем наслаждается видом львиных прайдов, неторопливо разгуливающих слонов, вдыхает диковинный, неродной воздух; и мысли, мысли, роящиеся строчки, среди которых были и те, что впоследствии составили новый сборник «Жемчуга»… Эта книга возвела Гумилева на Олимп поэзии, выдвинула из тени под свет софитов. Отныне имя его стало неотъемлемой частью литературы и прибавило немало поклонников. Отныне мятежный игрок со смертью становится полноправным обитателем Парнаса…
Что потом? Любовь… В его жизнь вошла Ахматова, – произошло венчание двух муз, соединение двух лиричных сердец… Трагичная и быстротечная Любовь…
«Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью…»
Было путешествие по Италии и разрыв с символизмом… Рождение сына и круто изменившая судьбу война… И снова – игра со смертью! На войне человек как никогда близко подходит к бездне, каждый день напоминает вращающийся барабан «русской рулетки», обостряются чувства… Но поэт и под пулями остается поэтом. Когда затихает канонада, когда солдаты устало падают на землю, проваливаются в глубокие сны без сновидений, а из-за горизонта неслышно подкрадывается ночь в траурном саване, строки сами по себе просятся на бумагу… Неумолимо требуют откровений. Не желают исчезнуть бесследно в завтрашней баталии!
Вслед за войной над страною понеслись шальные вихри революций, грохочущие по мостовой кованые сапоги и вздыбленная щетина штыков… Страну лихорадило, страна металась в агонии, раздирая себя на куски…
В апреле 18-го Гумилев вернулся в пекло. В то время, когда большинство бежало сломя голову подальше от канонад и неизвестности, он вошел в литературную жизнь Петрограда и продолжал работать – писать, печататься, читать лекции… Будто не замечал того, что происходит за окнами, что происходит в стране: стихи, пьесы, цикл очерков, работа в издательстве «Всемирная литература» и Союзе поэтов… Он помогает молодым талантам, редактирует переводы, выпускает сборники стихов – «Фарфоровый павильон», «Огненный столп», «Шатер»…
А потом был август 1921-го… Месяц, когда казавшаяся вечной игра подошла к трагическому финалу! Когда вращавшийся истерично барабан рулетки замер смертельной стрелкой у виска…
Знал ли следователь ЧК, сшивая дело "белыми нитками" что стоящий перед ним человек – не заговорщик и враг, замысливший недоброе, а – поэт…конквистадор…романтик?.. Может, и знал… Но скорее всего, нет. Для него это был один из подследственных, явный враг, - оклеветанный, как и большинство входящих в темные подвалы… И выхода из подвалов уже не было никому… Не лучше ли лишний раз подстраховаться? Одним больше, одним меньше?!
Есть у Гумилева стих «Рабочий»… Он написал его как раз в разгар «революционных событий». Будто пророчески заглянул в будущее, уже предчувствуя окончание затеянной им игры…
«Он стоит пред раскаленным горном,
Невысокий старый человек.
Взгляд спокойный кажется покорным
От миганья красноватых век.
Все его товарищи заснули,
Только он один еще не спит:
Все он занят отливаньем пули,
Что меня с землею разлучит.
Пуля, им отлитая, просвищет
Над седою, вспененной Двиной,
Пуля, им отлитая, отыщет
Грудь мою, она пришла за мной…»
И пуля «отыскала» своего героя… Поставила точку на недописанном листе…
У него нет могилы… Нет камня с цветами, где бы выбили благодарные потомки после долгого забвения - воскресшее имя славного поэта! Есть лишь одна дата – 3 (15 по новому стилю) апреля 1886 года, когда он родился. Второй даты – финальной – нет. Не сохранилась… Канула в бездну…
А может быть, ее и не было? Может быть, он продолжает жить по-прежнему? Несомненно! Открываем томик, поскрипывающий, будто дверца в Прекрасное, наугад выбираем страницу… и снова слышим тихий, таинственный голос романтика… конквистадора… прекрасного Поэта…
«Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из иной страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.
Не по залам и по салонам
Темным платьям и пиджакам —
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.
Я люблю — как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще…»