и уединение –
тонка граница.
В комнате тихо, и лишь мерно тикают большие часы на стене. Окно открыто, но звуки улицы будто не хотят сюда проникать. Ночь чуть рассеивается светом от маленькой настольной лампы, которую, не покривив душой, можно обозвать за её размеры фонариком.
За столом, под мерное жужжание компьютера, низко нагнувшись, сидит человек. Пишет или читает.
Внешности он самой обыкновенной, такой, что и описывать не стоит – не бойтесь, в толпе и не узнаете его. Да и в темноте разглядывать неудобно.
Зовут его Георгием. Ему двадцать четыре года. Он одинок. Удивительно, когда молодой человек, в расцвете сил душевных и телесных, сидит целыми днями дома. Он не гуляет ни с друзьями, ни с девушкой, за неимением оных. Вся его жизнь замкнута в небольшом кругу: днём он работает в библиотеке, а по вечерам и ночам читает. Собственно, это и есть его главное развлечение.
Он сух по отношению к алкоголю, музыке, адреналину, женщинам и проч. Я был не совсем прав, говоря, что у него нет друзей. Нет, они у него есть, но его у них нет. Друзья звонят ему, зовут его куда-то, но он отвечает какими-то туманными отговорками: «Нет, не могу, дела», «Не сегодня», «Потом», «Ретрит» и прочее в том же духе. В конце концов, боюсь, что и они его забудут. Только он этого может и не заметить.
Может быть, он несчастлив? Скорее всего. Возможно, есть порог, через который Георгий не может перешагнуть, покинуть клетку, испить до дна Чашу Жизни. Что-то мешает, и горе тому, кого постигнет та же беда, что и этого юношу. Спросить бы его, отчего всё так…
Из дневника Георгия:
«Никаких звонков сегодня больше. Устал уже. Что им за дело до меня? Я что, обязан что ли видеться с ними? Может, я и не хочу ни с кем видеться вообще! Почему каждый норовит вылечить меня отчего-то? Почему всем нужно знать, отчего я не хочу никого видеть?..»
«Эт о не клетка, а келья! Это не дом, а монастырь мой! Это отшельничество, а не аутизм! Дошло до вас?! Не лезьте ко мне уже!..»
«Да, я занят своим делом. Каким? Вспахиваю интеллектуальну ю и духовную почву. Я же Георгий! Недаром имя дадено мне…»
«Почему я не могу распоряжаться собой и наслаждаться только обществом самого себя, как это делали многие и многие до этого? Неужели придется идти в лес? Нет, в лесу не те условия – я не отказываюсь от благ цивилизации, а лишь от людей. Да, я от вас отказываюсь! Я не солнце Ницше, не Заратустра, нет мне пресыщения! Я просто не хочу никого видеть, никого больше не слышать… что за мир?..»
«Знает е, что про меня написано? «Ад – это другие», вот это…»
«Это не одиночество, это уединение. Хотя, в слове «одиночество» я слышу «один» и «ночь», - да, вот это про меня. «Уединение» - единение в себе самом с собою же. Вот, чего желаю я. Оставьте меня…не читайте больше…»
6.03.2011 г.