- Да... все так же... бродит по дому... плачет...
- Я тебя зачем взял? Ты хоть что-то придумать можешь?
- Ну... я думал... может, предложить ему атлантов каких... или животных...
- Не смеши. Это все уже было. Раньше поддавался. Потом понял, что все равно Галатеи получаются — наотрез отказывается. Надо что-то новенькое... оригинальное.
- Еще бы подумать....
- Некогда уже. У меня очередь — каждый день по нескольку посыльных, всем, видишь, не терпится. Столько лет стоят, а все никак не привыкнут, идиоты.
- А чего они нормальных не ищут? Быстрее же... да, и приятней как-то...
- С нормальными возни много. Им, видишь, любовь подавай. Каменные да глиняные надежнее. Ну, опять же, престижней — сам Великий Мастер изваял! Сам влюбился — значит, настоящая красота.
- О! А может, предложить ему сделать уродину? Ну, вроде как — не влюбится на этот раз, она не оживет — вот, все и пройдет?
- Было. Сделал — я даже испугался: вдруг, и впрямь, не влюбится? Глазки маленькие, зубы — как у лошади. Над лицом, практически, и не работал — так, пару раз стеком махнул — руками и не притрагивался, чтоб погрубее. Ну, думаю, - все, сам испугается!
- И что?
- Через пару недель смотрю, он вокруг нее уже кругами бегает: «Красота, - шепчет ей, - не главное... у тебя душа... улыбка... сердце...» Ну, я и понял — опять порядок. Я, конечно, тоже молодец, такую работу проделал, слоган был: «Истинная Красота — в Душе»... Эх, приятно вспомнить! Бешеные деньги за нее получил.
- А он?
- Да, как всегда. Рыдал, клялся, что больше никогда и ни за что. Кричал, что проклят... Лирика, короче.
- А если его напоить?
- Было. Совсем плохо — он думал, что лепит чертиков, сделал, конечно, сразу много. Все, естественно, Галатеи, все — красавицы. Он тогда от любви чуть не свихнулся. Столько сразу! Но — малюююсенькие... Пришлось с Лилипутией контакты налаживать. А там деньги, сам понимаешь, не те.
- А если предметы? Ну, неодушевленные...
- Тоже было. Корабль, помню, начал — естественно, дальше растра дело не пошло... Эх, хороша была! Смуглая, сильная. Дура, правда, редкая — дубина, хоть и из глины. Он же — гений.
- Да... задача...
- Тут, главное, чтоб хоть за что-то взялся — дальше само пойдет. Проклятье, у меня же - очередь!
- Смотри — вот он... плачет...
- Тссс... послушаем...
- … ну, за что... за что мне... я же — талантливый... у меня замыслы... почему всегда... не могу... сил моих нет... умереть хочу... умереть...
- У меня идея... Учитель! О, учитель!
- … не хочу... слышать тебя не хочу... видеть не хочу... умереть...
- Учитель! Раз ты решил умереть — я с горечью и тоской принимаю твой выбор. Но кто высечет эпитафию на твоей могильной плите? Кто дерзнет — для Величайшего? Для самого Пигмалиона?
- Кто? ...да... плита... плита с эпитафией... «Покойся, о несчастный...»... нет... «Несчастнейший из смертных...» нет... сейчас... Где инструмент?!
- Быстро, быстро — выходим! Тут главное — не сбить с мысли об инструменте... так, дверь чуть приоткрой... слушаем...
- …. эпитафия... на черном... а наверху — Печальный Ангел....
- Есть! Все, закрывай дверь. Начинаем работать — у нас месяца полтора. Слоган... мммм.... А! «Печальный Ангел, о любовь моя»! Неплохо! Ты, давай, бегом - к рыжему под восьмым номером, скажи — мой брат сейчас без денег, продает первое место в очереди, а я номеру тридцать шестому предложу, ему тоже печаль подавай... посмотрим, кто больше даст...
- Ну, ты молодец! Уважаю... А если им не понравится?
- Понравится: он же — гений. Да, и, знаешь, десяток лет в очереди протомишься — что угодно понравится. Давай, работаем. Потом у нас полгода будет на то, чтобы опять что-нибудь придумать. Ну, ничего... не в первой... Ох, уж эти мне гении... Сам бы придушил! Да нельзя — жить-то как-то надо...
2010 г.