Глава 1
Чтобы попасть на работу, Василию надо было спуститься со второго этажа, перейти двор, дальше, мимо мусорных контейнеров выйти на аллею, пересечь ее, пройти через пивнушку, перейти дорогу с односторонним движением и войти в офис.
Работал Василий бухгалтером небольшой риэлторской кампании уже восьмой год. Ни выходных, ни праздников. Изо дня в день одно и тоже: двор, помойка, аллея, пивнушка, дорога, офис, бумаги. И обратно; дорога, пивнушка, аллея, помойка, двор, комната в «комсомолке».
Василий любил размышлять по поводу и без повода. Не любил «Веселую вдову» Легара сразу по нескольким причинам. Во-первых: ему не нравилось само слово «вдова», которое подразумевало «муж мертв». Во-вторых: словосочетание «веселая вдова» подразумевало, что муж мертв, а вдова веселится.
Но главное, господин Легар не угодил Василию тем, что заставил своего персонажа, некурящего и непьющего, целью жизни которого был трезвый образ жизни, в конце оперетты под влиянием бездельника и повесы, стать пьяницей. Как литературно оправдано автором: «спиртовать себя при жизни».
Дело в том, что Василий за всю жизнь, включая школьные годы, не сделал ни одной затяжки, и не выпил ни грамма спиртного. Конечно, он не претендовал на место заспиртованной мумии в каком-нибудь музее, но считал этот факт своим фамильным достоянием, и индивидуальным отличием от всех остальных людей. И если Василий шел в театр, то только на "Веселую вдову". А, возвращаясь, говорил себе: "Я себя живьем не позволю ни коптить, ни спиртовать, никогда".
Не любил Василий своего имени, которое ассоциировалось у него с двумя образами: сантехника и алкоголика. Ни с тем, ни с другим, Василий ничего общего не имел. Не повезло Василию с именем.
В связи с написанием господином Легаром «Веселой вдовы», близкого расположения места работы и неправильного имени, Василий вел замкнутый образ жизни. Женщины, которых он встречал, делились на три категории: бомжихи на помойке, алкоголички в пивнушке и канцелярские крысы в офисе.
Тем не менее, жизнью Василий был доволен, считал себя своеобразной и оригинальной индивидуальностью.
Итак, утро сухого, жаркого лета. Еще нет восьми, а парит, как в африканский полдень. Василий выходит во двор, как обычно. Однако, не совсем, как обычно. Этим утром ему не надо было идти на работу. Вчера Василия уволили. Вероятно, новому директору не понравилось имя ответственного работника, а может по какой другой причине.
Так что этим утром Василий вышел на улицу не на работу, не по делу, а по привычке. Дело житейское. Василий, как обычно, пересек двор. Проходя мимо помойки, он увидел, что мусороискатели насторожились, смутился, и вышел на аллею. Здесь Василию опять не повезло. Скамейки были заняты читающими, курящими, размышляющими, зевающими, и им подобными.
Следующим пунктом на пути Василия была пивнушка. Если идти аккуратно серединой, мимо столиков, путь вдвое сокращался. Но Василий всегда обходил забегаловку сторонней тропинкой, подальше от приставал поделиться карманными расходами. Если таковые и вставали на его пути, он справлялся с ними силой мысли и презрительным взглядом.
Но сегодня было особое утро. Кто-то сзади потянул Василия за рукав, он спиной почувствовал запах мочи и перегара, обернувшись, увидел спившуюся женщину, серую, с целлюлитом по всему телу. Она была одета в какой-то промежуточный вариант между сарафаном и ночной рубашкой.
Не успел Василий включить мысль, как женщина вместо того, чтобы просить мелочь, притянула Василия к себе и сказала:
-- Поцелуй меня.
От неожиданности Василий полез в карман за бумажником, но женщина приблизилась вплотную, и ласково прошептала:
- Поцелуешь меня, и произойдет чудо.
Не успел Василий подумать, как почувствовал на своих щеках шелковистые волосы, воздух наполнился ароматом клубники и ванили, его шею обвили руки, и к его телу прильнуло другое тело, его губы сомкнулись с другими губами. Его язык провалился в другой рот, и бесцеремонно стал вытеснять другой язык. Ему казалось, что он вылизывает вкусную начинку из сосательной конфеты.
Тело Василия явно увеличилось в размере. Дальнейшее происходило само собой. В нескольких метрах, он увидел противопожарное сооружение, в одно мгновение, перенес спутницу на ящик с песком, брюки каким-то образом оказались расстегнутыми. Василию стало холодно, он буквально насадил спутницу на центр своего тела, вероятно, надеясь согреться.
Женщина дрожала не меньше его, угрожая застучать зубами, и поранить его язык. Надвигалась буря. Буря из карамели, жасмина, и морского ветра. Но лава неудержимым потоком подходила к кратеру, и извержение вулкана стало неизбежным.
Василий захотел увидеть ее глаза, но, как только он отстранил спутницу, чтобы лучше разглядеть ее, его стошнило от запаха перегара. Перед ним стояла типичная алкоголичка и улыбалась.
Ничего не понимая, Василий попятился. Она хотела что-то сказать ему, но ее движение в его сторону, обратило Василия в паническое бегство. На аллее его догнал мужчина.
- Подождите, это важно. Все не так просто. Остановитесь же, прошу вас.
Василий вспомнил о брюках и о людях. Остановился. Брюки были застегнуты. Незнакомец был из компании алкоголиков, но держался вполне достойно.
- Эта женщина - инопланетянка, - сказал мужчина.
Василий молчал. Если не ориентируешься в ситуации, лучше молчать.
- Вы бы заявили о ней куда следует, в редакцию, на телевидение, – предложил незнакомец.
- Ваши информация, вы и заявляйте, – отрезал Василий
- Как? - мужчина взглядом показал сам на себя, - кто с нами разговаривать будет? Знамо дело заранее. Белая горячка. А вам поверят. С вами будут говорить. Послушайте, я понимаю, как вам самому трудно сейчас во все поверить, но, подумайте, дело очень серьезное. Приходите вечером, или завтра. Не спешите.
- А почему она сама не пойдет на телевидение, или в редакцию?
- Да как же при ее внешности на телевидение идти?
- Помойте ее, приоденьте, пусть не пьет несколько дней, духами облейте.
- В этом-то феномен. Она не пьющая, - забарабанил незнакомец, инопланетянка, говорю тебе. Послушай мужик, ты дома подумай, приходи завтра. За такое дело можно неплохие деньги взять. И тебе и нам хватит. Бабу выручим, то есть инопланетянку, и братьям по разуму поможем. Серьезное дело, говорю тебе.
Василий кивнул, мол, подумает, развернулся уходить, но мужик виртуозно обошел его и решительно спросил:
- Рублей семь-восемь не найдется в счет нашего с тобой будущего гонорара. Жара. Пивка бы выпить. А то вместе пошли.
Василий достал десятку. Впервые в жизни он спонсировал чью-то выпивку.
Дома Василий принял душ. Подумал, опять подумал, еще раз подумал, и решил забыть о происшествии. Ночью Василию приснилось, будто стоит он посередине редакции, а журналисты и корреспонденты показывают на него пальцем, и смеются. Потом в кабинете, редактор расспрашивает у него подробности, Василий объясняет все обстоятельно, но редактор чмокает, цыкает, уточняет детали, и ничему не верит.
Василий проснулся с тяжелой головой, руки влажные и скользкие, крепко держали центр тела. Приведя себя в порядок, Василий решил прогуляться по городу. Он не собирался идти в сторону офиса, но оказался на аллее.
Увидел свободную скамейку как раз напротив пожарного щитка. Василий присел. Что-то ему в этой истории не нравилось. Был какой-то подвох, но какой? Человеком он был стеснительным и необщительным, но что такое женщина в постели знал неплохо. Прохожих и гуляющих было немного, «тыл» пивнушки просматривался как на ладони. Легкий ветерок, шелест листьев, переставшая болеть голова, возможность увидеть что-то, что прояснит вчерашнее происшествие, возбудили у Василия состояние легкого экстаза.
А вот и появилась «красавица-инопланетянка». Повторяется то же самое, что происходило вчера с Василием - вот она подходит к мужчине со спины, тянет его за рукав, тот пытается оттолкнуть ее, но не тут-то было. Вот она обнимает его, целует, ответный поцелуй…
- Эх, далеко, мелочей не разглядеть, - сетовал Василий. Тем временем, ноги инопланетянки обвили поясницу мужчины, он понес ее к щитку. Василий заерзал от напряжения. Он не подумал, что кто-нибудь может также наблюдать за ним самим. Парочка трахалась наглым образом, чуть не на глазах у всего честного народа.
- Вот, сам видишь, с ней никто нормальный в хорошую постель не пойдет – инопланетянка, - рядом с Василием сидел вчерашний незнакомец, - меня, Виктором зовут, - представился тот и протянул Василию руку.
Василий, не отрываясь от зрелища, пожал протянутую руку:
- Не мешай, потом.
Тем временем, обмен опытом по части интимных отношений подходил к своему завершению. Как вести себя после, вероятно, не знала ни одна из сторон. И, как только «посланница иной цивилизации» оказалась в метре от представителя коренного населения «голубой» планеты, тот счел необходимым влепить ей затрещину. Показалось, мало, влепил вторую.
Виктор бросился напрямик через газон. Благоразумие Василия орало, вопило, стучало ногами: «сидеть, не вмешиваться». Какое там благоразумие? Конечно, Василий бросился следом за Виктором вызволять инопланетянку.
Виктор надавал тумаков обидчику, тот с матюгами, угрозами и выразительными жестами, ретировался восвояси.
- Зойка, как ты? Сильно досталось? У, козлы позорные.
«В Зойке, однако, действительно есть что-то необычное. Сарафан на ней, как минимум семидесятых годов прошлого столетия, не глаженный, но чистый. Воняет от нее, как от целого пристанища бомжей, но пьяной вдрызг, никак не назовешь», - размышлял Василий, пытаясь оценить ситуацию.
Виктор усадил Зойку на ящик с песком. Взгляды Зойки и Василия ненадолго встретились, и Василий, вместо того, чтобы развернуться и уйти, что он намеревался сделать, облокотился о стену, подальше от Зойки, и, глядя в кусок земли между Зойкой и Виктором, твердо сказал:
- Значит так, друзья, в чем-то вы темните. Расскажите правду, чем смогу, попробую помочь. Нет, ищите себе другого лоха, - сказал, а про себя подумал, - гипноз какой-то, уходить надо, связываюсь с какими-то отбросами.
Глава 2
Виктору не понравился высокомерный тон Василия, похоже, сегодня он был щедрым на тумаки, но Зойка успела перехватить его руку и сказала:
- Витя, можно я ему расскажу правду, может, чем-нибудь поможет. У нас одни глаза, а у него другие. Может хоть посоветует что?
Виктор не замедлил оттаять, кивнул в знак согласия, начал озадаченно шарить по карманам. Василий сходу понял его проблему, достал стольник, не успел открыть рот, как купюра была уже в руках Виктора, а сам Виктор был уже далеко, но успел предупредить Зойку, подождать с рассказом, до его возвращения.
- Идемте под мост, - предложил вернувшийся Виктор, - сюда дружбаны могут прийти, а Зойка при них не любит рассказывать.
- Да, они ж перебивают, я им сколько раз рассказывала, они смеются и подъе..., ой, - осеклась Зойка, - ну это… я за то, чтобы под мост, там спокойно.
- Тебе если неудобняк с нами, то мы пойдем первыми, а ты следом, а там ни одной души, - заботливо предложил Виктор Василию. Василий повернулся и пошел в сторону моста, видом своим дал понять, что они могут идти рядом, не стесняясь.
Под мостом было относительно чисто, главное, безлюдно. Виктор быстро соорудил столик из газеты. Зойка долго пристраивалась поодаль, но так чтобы лицом к слушателям. Она заметно волновалась. Василий устроил свой зад поудобнее, тоже подальше от Зойки, в душе он ругал себя за неразумное поведение. Но голос из более глубокого подсознания говорил:
- Молодец, правильно, человек просит о помощи, и ты, стирая всякие социальные грани, идешь на помощь.
Наконец, все расселись, Зойка начала свой рассказ:
- Ну вот, значит, плохо мне было. Совсем помирала, мотор отказывал, а водки взять неоткуда.
- Она совсем шевелиться не могла, - вставил Виктор, - похмелье, это страшно, тебе, не пьющему, эту болячку не понять, словом, хреново бабе было, она одна живет. Рядом никого, понимаешь? Вот и обратилась к Господу Всевышнему на небесах за помощью. А Господь ей, значит, отвечает: «Помогу, мол, но будешь делать то, что скажу». И вот после того Гласа Господнего, боль Зойку отпустила, но вот эта херня ароматно-сексуальная появилась. Зойка, ну что ты молчишь, я за тебя рассказывать должен?
- После того, я пить совсем не могу, каждый день моюсь, а все равно воняю. Я понимаю, что вам неприятно со мной сидеть. Вы меня простите за вчерашнее. Это не от меня зависит. Это, наверное, Господь наказал меня. Эх, напиться бы, как прежде. За вчерашнее не сердитесь, не сама я.
Василий молчал. Из всего сказанного, он поверил только в то, что Зойка напилась, и ей было плохо. Он смотрел на алкашей, понимал, какая пропасть разделяет их миры, и очень не хотел быть обманутым столь низким сословием. Виктор уловил его сомнения, и сказал:
- Мы с Зоей Денисовной соседи, в школу вместе ходили. Никакая она не инопланетянка, остальное без враков. Вот тебе крест, - Виктор перекрестился, и продолжил, - пить она не может, уже почти неделю. А вот на кого Господь укажет, с тем и трахается, говорят, пахнет при этом конфетами, так или нет, тебе лучше знать.
- А что ж, сам не попробуешь, - съязвил Василий,
- Так она не выбирает, говорю тебе, на кого Господь укажет, странно, прямо и не знаем что теперь с этим «даром» делать. Только что продать, выдать ее за инопланетянку.
- Вот, пусть Зоя Денисовна пойдет на телевидение, и продемонстрирует свой дар непосредственно работникам телевещания.
- Так-то оно можно, но денег тогда не видать. Слушай, ну чего ты канючишься, мы люди порядочные, нормально все поделим, - вспылили Виктор.
Неожиданно Зойка встала, подошла к Василию. Резкий запах перегара Василий даже не успел вдохнуть, ему показалось, что шаловливые розовые ручки толкнули его, и вот уже Василий катится по конвейеру, на какой-то шоколадной фабрике, и забористый смех перебивает шум работающих станков, десятки рук обмазывают его клубничной помадкой, а потом слизывают помадку, и так далее, и так далее…
Когда, небесное наказание закончилось, Виктора рядом не оказалось. Зойка воняла помойкой, перегаром, трупом лошади или, даже слона. Василий невольно отошел подальше. Виктор вернулся, бутылку с водкой он держал под носом, она выполняла функцию противогаза и кислородной подушки одновременно.
- Ты первый, на кого два раза перст указал. Это знак. Не обижайтесь, ребята, но воняло от вас метров на сто. Феномен. Я вплотную подошел, думал нюхнуть аромату, а от вони аж глаза заслезились. Ребята, это уникальное явление, не продать его - грех. Зойка, ты просила помощи, Господь помог. Надо только перевести в наличку.
Виктор налил водки, выпил, и начал пританцовывать что-то между гопаком и цыганочкой. Неприятный запах явно уменьшился. Состояние Василия находилось в противоречии со всеми сознательными и подсознательными корками и подкорками головного и не совсем головного мозга. Зойка сидела поодаль, источая полную отрешенность. Она посмотрела на веселящего Виктора, и сказала:
- Не буду я себя за инопланетянку выдавать.
- Не понял. А что ты предлагаешь?
- Не знаю, но не так. Не хочу, устала, налей мне.
- Да, пожалуйста, да, завсегда, - Виктор сунул стакан с водкой прямо в лицо Зойки. Она побледнела, зашаталась, но Виктор успел одной рукой выпить, то, что предназначалось Зойке, а второй подхватить ее и пристроить к стенке моста.
- Идиотка, когда плохо - водку надо просить, водку, сто граммов, а не черт знает что, - бесновался Виктор.
Василий воспользовался моментом и ушел восвояси.
На следующее утро, Василий принял решение контролировать свои эмоции, и изменить привычный маршрут. Он вышел на одну из главных улиц города, долго бродил, размышляя о Зойке, вернее, о странности, которая с ней случилась. Ему было жаль несчастную женщину. Он старался найти такое решение проблемы, чтобы и Зойке помочь, и самому остаться в стороне.
Василий бесцельно бродил по большому универмагу, пока не оказался в отделе женской одежды. Неожиданно для себя, недолго думая, он выбрал темно-зеленое платье из натурального шелка, достаточно дорогое даже для людей его круга, не говоря уже о Зойке. В парфюмерном отделе купил набор косметики, дезодорант, недорогие духи.
- Гулять, так гулять, - подумал Василий, - и направился в обувной отдел. Зеленые лодочки из замши внешне довольно сносно подошли к платью. В отделе нижнего женского белья Василий приобрел последние необходимые атрибуты для Зойкиного перевоплощения. На дамскую сумочку наткнулся случайно, когда возвращался домой. Сумочка была смешно дешевой, но очень подходила ко всему остальному.
Дома, в первую очередь, Василий использовал швабру вместо манекена, надев на нее платье, подставил туфли, подвесил сумочку. Оценил общий вид. Раздел манекен. Упаковал покупки.
Не давая себе времени на раздумья, Василий сходил в пивнушку, позвал Зойку во двор, и вынес ей пакет. Попросил взять это на память и больше никогда о нем не вспоминать.
Вечером Василий почувствовал себя свободным.
- Теперь, у нее есть все, чтобы привести себя в порядок, а у меня есть повод послать этих аферистов подальше, - приблизительно так оправдал Василий свои действия. Довольный собой, он спокойно уснул.
Рано утром, его разбудил стук в двери. На площадке стоял Виктор.
- Зойка в милиции, выручать надо, давай скорее одевайся. Самый тот момент, выдать ее за инопланетянку, - Виктор бесцеремонно протолкнул Василия в комнату, - она вчера приоделась, ты, молодцом, классные шмотки бабе подогрел, слушай, у тебя пивка нету? Ты, пока одеваешься, может, я того - сгоняю. Ее, это, в краже обвиняют. Чеки требуют.
Василий сел на кровать, подождал, пока Виктор замолчит и поймет, что отношений у него Василия, с ними, Виктором и Зойкой, никаких быть не может. Он, Василий, чем мог, помог, вложил достаточно средств, так что, пора бы им и честь знать. Ничего общего между ними быть не может.
Заметив отчужденность Василия, Виктор тут же сменил тон:
- Бабу за кражу посадят. Платье-то не дешевое. Ты сейчас идешь в редакцию, объясняешь все журналистам, потом вы вместе идете в милицию. Все. Сенсация готова. Кругленькая сумма у нас в кармане. Глупо такое упускать.
- Вы о Зое Денисовне беспокоитесь, или не хотите упустить случай заработать на пустом месте?
- Скажите, пожалуйста, вы о Зое Денисовне? – язвительно произнес Виктор, но тут же осекся, - да хочу заработать, и она хочет, а кто не хочет. Деньги все регулируют! А тут такое! Ну, почему не заработать! Мы же не воруем, не обманываем!
Василий усмехнулся, на что у Виктора нашелся довольно веский аргумент:
- Знаешь, сколько нашего брата с похмелья мрет? Обычное дело. Зойке плохо было, помирала она. Молитва ее тут ни при чем. Все мы молимся - разве Он нам помогает? Вот, ты вникай, вникай. Бабе плохо было, померла она, а инопланетянка эта попала в ее тело. Так что в беде не Зоя Денисовна, а представитель другой цивилизации. Что-то у них сломалось, и попала их прекрасная дама в тело нашей Зойки. Зойка неделю не пьет, а воняет. Возможно, на их планете это естественный запах. Может быть духи у них с таким запахом очень даже дорого стоят. Что не может быть такого? Слушай, ты тут подумай, а я сгоняю, рублей тридцать-сорок одолжи. Я отдам.
Василию смерть как не хотелось спонсировать наглого гостя, но ему надо было побыть одному и что-то решить. Он дал Виктору полтинник.
Глава 3
Следователь пытался учинить Василию настоящий допрос. И тот и другой, были представителями бумажных профессий, оба обладали конфиденциальной информацией, из ряда вон выходящей, отразить которую деловым языком было весьма проблематично. Один был связан с деградированным объектом чеками, другой - заявлением от гражданина Бейкрутова Олега Эдуардовича.
Бейкрутов Олег Эдуардович общественный корреспондент городской газеты, поэт, писатель, публицист и так далее, 19-го июля, сего года, в девять часов вечера возвращаясь домой, был остановлен неизвестной блондинкой у самого подъезда. Она отвлекла его внимание, в то время как некая террористическая группировка совершила попытку украсть рукопись его книги об истории родного города. Чтобы замести следы преступления, в последний момент преступники подменили блондинку на гражданку Фурцеву Зою Денисовну, которую он лично задержал и доставил в отделение милиции.
- Рукописи похитили? - с участием спросил Василий.
- Я хочу получить от вас внятный ответ по поводу ваших взаимоотношений с гражданкой Фурцевой. Алиби на девять часов вечера у вас нет, следовательно, вы могли быть одним из участников, или организатором преступления. Просто знакомым женщинам не покупают подарки размером, как минимум, в два месячных оклада моего начальника.
Василий понял, что перст Господний указал Зойке на следователя, понял так же и то, что следователь прекрасно знает о природе взаимоотношений Василия с гражданкой Фурцевой. Обеих мужчин кроме судьбы рукописи об истории родного города интересовало, откуда берется, и куда пропадает ароматная блондинка?
Василий не жалел, что пошел в милицию «вызволять» Зойку. Происходящее его забавляло, но и что немаловажно, давало надежду продолжать эти самые взаимоотношения. А после того, как на мобильник следователя поступил звонок, вероятно, от жены, Василий прямо таки вошел в раж. Разговор выглядел приблизительно так:
- Сто пачек? С ума сошла, конечно, мало… еще пару мешков обязательно прикупи... Не объясняйся. Мало ли кого что интересует? Скажи, посылку в деревню собираем. Что значит спички по двадцать рублей? Упаковка? Коробок? Все равно бери. Сама там соображай, чай, не маленькая.
- Город готовится к нашествию инопланетян? – как бы невзначай спросил Василий, он нагнулся к самому лицу следователя, и начал давать показания, - гражданка Фурцева Зоя Денисовна моя невеста, и, надеюсь в будущем жена. Гражданин следователь, вы ее видели, как думаете, у меня есть шансы?
Следователь уткнулся в протокол, и молчал. Долго молчал. Минуты три. Василий тоже молчал. Тоже минуты три. В тот самый момент, когда следователь оправился, и был готов продолжать допрос, Василий, как ни в чем не бывало, спросил:
- Что же все-таки с рукописями? История города накануне нашествия инопланетян, меня, как гражданина, волнует этот вопрос. Заявляю, вы протокол-то пишите, я делаю официальное заявление: Зою Денисовну вчера в восемь часов вечера похитили. Имею предположение, что похищение организовано инопланетянами, они же и подменили блондинку гражданину Бейкрутову. Так вы мне скажите, рукописи целы?
Следователь замолчал еще на три минуты, и когда Василий был готов продолжить чистосердечное признание, следователь резко встал, закрыл дверь кабинета на ключ, достал из холодильника початую бутылку водки, колбасу, хлеб и маринованные огурцы. Документы и протоколы убрал в стол. И в тон Василию сказал:
- Следствие располагает конфиденциальной информацией о том, что блондинка имела тело зеленого цвета.
Дальше пошел откровенный разговор двух жителей одного города. Они обсудили вероятность инопланетного вмешательства в земное спокойствие. Следователь по ходу выяснил, что Василий не пьющий, и тогда он на всякий случай достал из холодильника банку пива, Василий же в свою очередь решил, что оригинальности у него и без того хватает, сделал робкий первый маленький глоток пива. И еще глоток. И даже еще один.
Выяснив, что угрозы нашествия инопланетян пока не предвидится, мужчины перешли к обсуждению дальнейшей судьбы Зойки.
- Помолилась, говоришь. Что ж, Господь справедлив, устроил всемирный потоп, посмотрел на дело рук своих, заплакал, жалко ему людей стало, и сказал: «Больше никогда не буду так делать, в следующий раз огнем сожгу». Вот и разгадывай справедливость Господню.
- Об этом в какой главе описывается? - поинтересовался Василий.
- Это я фигурально выражаюсь, - ответил следователь, - выпустить Зойку проблемы нет, но ты прав, во что она вляпается со своим даром? И держать ее здесь, - следователь вдруг расхохотался, - представь идет суд, на скамье подсудимых Зойка, обвиняется по статьям: пособничество терроризму, участие в покушении на жизнь человека, попытка украсть рукописи потерпевшего гражданина Бейкрутова. И вот, во время судебного разбирательства, перст Господний указывает Зойке на гражданина прокурора. Ха-ха-ха.
Василий без труда представил данную картину. Оба смеялись до слез. После чего обоим стало не до смеха. С Фурцевой Зоей Денисовной надо было что-то решать.
- Могу я, конечно, ее в психушку отправить, - рассуждал следователь, - да жалко бабу.
- А может быть в научно-исследовательский как-нибудь пристроить? - предложил Василий.
- Полномочия не те. Да и с обоснованиями, как документально отобразить такое явление?
Двое образованных, неглупых мужчин, ломали голову над тем, как оградить общество от спившейся женщины. Или наоборот, теперь уже не пьющую женщину надо было как-то оградить от общества, которое пока еще не способно понять справедливость Господа нашего.
И тут Василию пришла в голову неплохая мысль.
- Пусть Зойка выдвинет встречное обвинение о нападении на нее и изнасиловании гражданином Бейкрутовым. Факт полового акта имеется? Вот пусть господин Бейкрутов, как поэт, писатель и публицист, подробно литературным языком изложит детали происшествия, пусть он расскажет, каким именно образом белокурая красавица его отвлекала.
Идея была принята. Следователь страх как любил расследовать изнасилования, коих в городе случалось довольно много, особенно между мужем и женой. Конечно, такой поворот событий, не решал проблему окончательно, да мужчины и сами не знали, как вести себя в сложившейся ситуации, что делать с Зойкой. И, вообще, Зойка ли это. Как знать. Господь понятие эфемерное, а вот инопланетяне?
Зойка сидела на нарах, лицом к стене. Она даже не обернулась посмотреть, на того, кто вошел в камеру. Василий чувствовал себя идиотом. Воняло в камере, как будто здесь целый месяц жили с десяток людей, которые пили, кутили, испражнялись и блевали. При этом помещение никто не проветривал и уборку не производил. Василий переминался с ноги на ногу, не зная с чего начать разговор, Зойка спросила, не оборачиваясь:
- Меня посадят?
- Может, для начала расскажешь, что вчера произошло, я имею в виду, где ты взяла адрес этого журналиста?
- Виктор ходил в редакцию, ему адрес и дали.
- А почему с тобой не пошел?
- Пошел. Это он в портфель залез, а журналист как разорался: «милиция!», меня за горло держит, люди повыскакивали, Витька портфель бросил, и убежал. Посадят меня теперь?
- С тобой как обращаются? Не обижают? - Василий понимал, что задает глупый вопрос. Разговор не клеился. Он чувствовал себя виноватым, в чем-то не правым. А эта вонючка, восседая на нарах, как царица на троне, в чем-то была права. И потому ей чем-то были обязаны, те, кто чувствовал себя в чем-то не правым.
«Даже головы не повернула - принцесса на горошине, - ругался про себя Василий, - и почему женщины, как только уделишь им внимание, сразу становятся высокомерными и заносчивыми?»
На самом деле, Василий заблуждался. Зойке было не до высокомерия, в камере, она поняла, что не может долго находиться в закрытом помещении. Ей нужна улица. В груди спирало, и Зойке было трудно дышать. Она сидела лицом к стене, потому что не хотела «целоваться», она шепотом молила Бога простить ее, и разрешить жить как прежде.
Василий смотрел на Зойкину спину, сердился, переступал с ноги на ногу, наконец, окончательно рассердился. Он шел в кабинет следователя только для того, чтобы предупредить, что уходит, а с гражданкой Фурцевой пусть органы сами разбираются, как положено по закону. Но следователю он по непонятной причине сказал, что отвезет Зойку домой, потому что волнуется о ее самочувствии, побудет с ней, пока что-нибудь не придумается.
Следователь хотел выделить машину, но, по понятной причине, передумал.
На улице Зойка сразу ожила, и даже вонять стала меньше. Василий понял, что вляпался окончательно, так как пообещал правоохранительным органам присмотреть за Зойкой, а это означало, что с этой минуты он, Василий, несет ответственность и за последствия Зойкиного дара и за тех, на кого укажет «перст Божий».
Глава 4
Они шли по улице. Зойка смотрела в землю перед ногами, Василий в сторону, противоположную Зойке. Он делал вид, что внимательно рассматривает витрины. Тему для разговора он не находил.
Василий вспомнил о привкусе пива, и решил прикупить баночку, да и что-то из продуктов надо было взять. Не вести же Зойку к себе, а у нее, не только продуктов, а, возможно, и холодильника нет.
В магазине оказалось много народу, причем они не стояли спокойно, ожидая своей очереди, а толпились, толкались, ругались, кричали, и все что-то требовали. Василий вспомнил о телефонном разговоре в кабинете следователя. Горожане скупали спички, соль, муку, сахар, свечи, бензин, керосин, памперсы, тампаксы, и даже вискас, с педи грипалом.
Василий немного покрутился, потом из принципа зажал в руке стоимость пива без сдачи, локтями проложил себе дорогу к прилавку, и, утверждая, что его жена умрет, если не примет лекарство, которое надо запивать только пивом, он подаст на них всех в суд. Правдами и неправдами, он все-таки получил заветную банку пива, о продуктах нечего было и мечтать.
Каково же было его удивление, когда, выйдя из магазина, он увидел Зойку на том же месте, где оставил, но в руках у нее был хлеб, молоко, какие-то свертки, и целый круг колбасы. Первое, о чем подумал Василий, что Зойка, диверсантка с другой планеты, и обязательно станет вербовать его в шпионы, ему следует не расслабляться, и быть начеку. «И как после этого не пить?», - вспомнил Василий фразу из анекдота.
Спросить, откуда у нее столько добра он не решился. Где-то в подсознании Василия крутились числа, однозначные, многозначные, они рассыпались, собирались в столбик, пульсировали. Числа прятались под знаком корня,на них, как снег, падали плюсы, минусы. Интеграл извивался змеей, стегал числа, словно плеткой, пытаясь выстроить их за собой.
Василию остановиться бы, подумать, прикинуть: в том ли он месте, где должен быть? Эту ли даму должен провожать домой? Но что возьмешь от человека, который перед самыми выпускными экзаменами потерял сразу обоих родителей. Они погибли в авиакатастрофе. И, тем не менее, он, несовершеннолетний юноша, успешно сдал экзамены на аттестат зрелости, поступил в техникум, и до сего момента, а ему пошел тридцать четвертый год, умудрялся жить тихо, незаметно, но всегда в свое удовольствие. Поведением своим он не дал до сих пор, ни малейшего повода общественности усомниться в своем правильном моральном облике.
Город охватывала паника. Василий шел рядом с Зойкой, и догадывался о причине, и был горд своими знаниями, и был рад, что ему не надо суетиться, и как какому-то гнусному, безмозглому муравью волочить на себе мешки, коробки, и тому подобное.
- Зойка - пьяница умерла, а в нее вселилась инопланетянка, - эта версия для Василия стала очевидной.
Они как-то неожиданно свернули под арку, и оказались в довольно дурно пахнущем дворе барака. Комнату Зойки можно было считать убранной. Обстановка состояла из двух столов, двух кроватей, трех стульев, и нескольких рядов гвоздей, заменяющих шкаф. Зойка свалила пакеты на кровать и предложила гостю молока, но тут же спохватилась, сняла с гвоздя кулек, из которого достала сушеную рыбу. Василий налил себе пива, Зойка - молока.
Оба молчали. Один боялся вербовки. Другая догадывалась, что находится под присмотром очень важного лица, и в свою очередь, боялась «упасть в грязь лицом». Оба были землянами, и оба считали, что с инопланетянами легче найти общий язык, чем друг с другом. И, поскольку Василий сомневался в земном происхождении Зойки, он решил включить свои дипломатические способности, и начал переговоры:
- Вы здесь одна проживаете?
Зойка кивнула в ответ.
- А, простите семья?
Зойка пожала плечами: «нету».
- А, сколько вам лет, простите за глупый вопрос, - Василий начал понимать, что переговоры затягиваются.
- Мне сорок три, или сорок четыре, но сорок пять точно не было, - Зойка улыбнулась, и нерешительно спросила: - можно я выйду? Душно мне что-то, заодно чашку помою, я буду во дворе, если что- кликните.
- Да, да, конечно, мы пойдем, пройдемся, подышим воздухом
- Можно, я одна, - Зойка стояла у двери с пустым стаканом, она смотрела в пол, как нашкодивший подросток.
Василий вспомнил про Зойкин дар, и решил, что его нахождение в штабе предполагаемого противника, важнее сопровождения оного неизвестно куда. И он кивнул в знак согласия.
- Придет Лидка, - Зойка показала на свертки, - это для нее.
Василий остался один. «Свертки, стало быть, Лидкины», - начал размышлять Василий. Числа в его голове продолжали роиться, мешая трезво оценить обстановку. Он начал мотать головой, пытаясь стряхнуть цифры, но они почему-то стали множиться и распространяться по всему телу. Особый отряд чисел, Василий заметил в области ширинки.
- Эти гады хотят, чтобы я сделал пи-пи. Ни за что. Я не покину свой пост. Не дождутся. - Василий осмотрелся, увидел в углу пустую литровую банку, но как ни старался встать, у него ничего не получалось, неожиданно он услышал грохот падающего предмета, очертания комнаты таинственным образом растворились.
Только мирно журчал ручеек, и целая дюжина блондинок плавно вела хоровод вокруг Василия, поодаль сидел факир и играл на своей флейте, перед факиром в литровой банке блаженно спала кобра. И все баюкали Василия, баюкали, пока не усыпили.
Очнувшись, Василий, увидел Виктора, сидевшего за столом. Цифры по-прежнему тусовались в голове Василия и не давали сообразить, что происходит, почему он без брюк, где Зойка, и куда подевалось блаженное состояние? Присмотревшись, он увидел, что Зойка спит на второй кровати. Виктор спал сидя за столом.
«Надо же так вляпаться», - подумал Василий, и решил ничего не предпринимать, пока ситуация сама себя не проявит.
Ждать пришлось недолго. В комнату вошла женщина, довольно приятной наружности, по всей вероятности, если и пьющая, то редко. За ней вошел мужчина, высокий, плотный с густой кучерявой шевелюрой, высоким лбом и губами от Маши Распутиной.
Мужчина бесшумно присел к столу. А женщина доставала из сумки бутылку водки, бутылку шампанского, колбасу, кастрюльку с чем-то аппетитно пахнущим, сало, горчицу, ветчину, соленые патиссоны, салфетки. Потом женщина скользнула куда-то в угол, вернулась со стаканами, опять скользнула, вернулась с тарелками и вилками. Виктор подал признаки жизни, и часть сервировки оказалась бы на полу, но неизвестный мужчина молниеносно схватил Виктора за руку, отчего тот заорал благим матом. Потом открыл глаза, извинился, посмотрел на Василия, увидел, что Василий не спит, сказал, вероятно, всем присутствующим, а может быть самому себе:
- Господа, в городе красные!
Неизвестный мужчина расхохотался, отчего проснулась Зойка. Женщина сняла с гвоздя халат, и подала Василию со словами:
- Я - Лида, жена вашего друга Виктора. Очень приятно, он много о вас хорошего рассказывал.
- А я, Бейкрутов Олег Эдуардович, - в тон Лиде представился неизвестный мужчина, - но для вас всех, мои дорогие, просто Олег.
Василий был не просто голоден, он был на последней стадии истощения, потому не стал утруждать хозяев уговорами, надел халат. Лида опять выскользнула из комнаты, и тут же вернулась с двумя раскладными табуретами.
Зойка отказалась садиться к столу. Лида соорудила из какой-то дощечки поднос, и подала еду Зойке прямо в постель. Виктор за это время успел поесть, выпить, закусить, напиться, и вырубиться.
Лида уложила Виктора на место Василия. Таким образом, раскладные табуреты остались не занятыми. Лида сложила их, выскользнула за дверь, тут же вернулась, и села за стол.
- Зачем вы сидения унесли? - поинтересовался Олег.
- Чтоб никто не пришел. Примета такая - поставишь лишнюю тарелку, и сразу кого-нибудь черти принесут. А нам сейчас лишние уши ни к чему.
- Верно, верно, - сказал Бейкрутов и обратился непосредственно к Василию, - Я человек прямой, за что власти не очень меня жалуют. Но я такой, потому скажу коротко и понятно. Как вы, догадались, я тот самый Бейкрутов, который вчера задержал Зою Денисовну. Я никогда бы не предпринял ничего против женщины, но представьте: белокурая, шелковистая, а после, вот это, - он показал на Зойку, - простите сударыня, но начистоту, так начистоту. А тут еще, кто-то роется в моем портфеле. Весь город знает, что денег у меня не водится, мое богатство - мои рукописи. Он бежать, а я естественно Зою Денисовну в охапку. Здоровья у меня - сами видите, и реакция в порядке.
- Спасибо, что не Виктора схватили. Он очень хороший. Даже не знаю, как это он в чужой портфель полез? Вы уж простите, - извинилась Лида.
- Бейкрутов зла ни на кого не держит, - и он опять повернулся к Василию, - Виктор вечером нашел меня и все рассказал. Конечно, это сенсационные материалы, но в связи с тем эксцессом, который происходит в городе, Зою Денисовну надо сберечь и оградить, пока я свяжусь с Москвой.
- А что происходит в городе? – спросил Василий
- В городе красные, - вставил Виктор, поворачиваясь к стене, - Господа, в городе красные! Спасайся, кто может!
- Не обращайте внимания, - улыбнулась Лида, скользнула к кровати, и поправила мужу одеяло.
- В городе паника, - продолжил Бейкрутов, - продовольствие раскуплено даже на складах. Поздно вечером в мэрии прошло закрытое совещание по этому поводу. Уверяю вас, утром в городе объявят чрезвычайное положение. Зою Денисовну надо спрятать, чем быстрее, тем лучше. ОМОН уже в городе. События на контроле у губернатора. Думаю, если президент не в курсе, то утром обязательно доложат.
Глава 5
Василий насытился происходящим в прямом и переносном смысле. Он искренне жалел Зойку, восхищался Лидой, по-дружески относился к Виктору, и даже публицистический интерес Бейкрутова был ему симпатичен. Василий буквально обожал каждого из них, но все вместе они довели его до точки, называемой в статистике критической.
«Послать бы их всех, - подумал Василий, но тут же вспомнил, что находится не у себя дома, без штанов, в женском халате, с больной головой, а в городе красные».
Василий вдруг отчетливо понял, каково теперь Зойке, когда вместо того, чтобы напиться, как это ей привычно, она не по своей воле вынуждена перевоплощаться в соблазнительную блондинку, удовлетворять того, на кого ей перст Божий укажет. А потом получать матюки и затрещины, потому что не каждый объект удовлетворения после удовлетворения хочет видеть прекрасную блондинку, а уж Зойку? У-у-у-у-у!
- Вы ведь живете один? Спрячьте у себя Зою Денисовну. Завтра, максимум послезавтра, я все устрою, - обратился к нему Бейкрутов.
Василий молчал.
- Ой, брюки, вы запачкали брюки, я их постирала. Сейчас принесу Витины, у вас один размер, а ночью все равно не видно, - и Лида опять скользнула за дверь.
Виктор сопел, Зойка безучастно сидела на кровати. Бейкрутов умудрялся говорить и кушать одновременно.
Василий молчал. Его молчание было принято как знак согласия. Принесенные Лидой брюки окончательно не ставили Василию шансов на отступление.
- Утром и пойдем, - попытался Василий оттянуть события.
- До утра не продержимся, - категорически заявил Бейкрутов, - надо уходить немедленно, под покровом ночи.
Василию ничего не оставалось, как подчиниться большинству.
Действовать решили по следующему плану: Лида останется, и в случае захвата, выдаст себя за Зойку, пока разберутся, время будет выиграно. Виктор как проспится, сядет в засаду, его задача наблюдение и связь. Василий обеспечивает Зойке укрытие, Бейкрутов решает вопрос с Москвой.
Зойка встала, достала из-под матраса какую-то книгу, положила ее в сумку, подаренную вчера Василием, прижала сумку к груди и всем своим видом показала, что готова быть там, где прикажут, и делать то, что скажут. Лида принесла те самые свертки, которые сбили с толку Василия.
- У меня все есть, - смутился он.
- Берите, берите, сейчас нельзя с пустыми руками по городу. Подозрительно, - сказал Бейкрутов, обвешивая Василия провиантом.
Всю серьезность положения Василий понял утром, включив телевизор.
- Инопланетяне похищают мужчин. Оплодотворяют, и возвращают с искаженной памятью. По последним научным данным, дети, рожденные от похищенных мужчин, будут инопланетянами. – говорили дикторы всех каналов.
Однако в дневных новостях сообщалось, что паника организована преступной группировкой, и уже арестовано несколько предпринимателей и один крупный банкир, по непроверенным данным, организатор беспорядков.
Зойка сидела тихо, читала свою книгу, дешевое, бесплатно распространяемое издание Библии. Василий в свое время, как добропорядочный христианин, честно прочитал Библию от корки до корки, ничего не понял, и решил, что крещения и крестика достаточно, чтобы Бог, если таковой существует, о нем помнил.
Василий вспомнил анекдот, некстати вспомнил, но все же рассказал:
- Учительница говорит ученикам, - дети, сегодня день безбожника, давайте все встанем и покажем Богу дулю. Все дети встали, и показали Богу дулю. Не встал только Симочка. На вопрос учительницы - почему? - он ответил так - Ирина Яковлевна, если Бога нет, то кому мы показываем дулю, а если Он есть, то зачем же портить с ним отношения?
У Зойки анекдот вызвал грустную улыбку. Она вновь погрузилась в чтение. Пришел Виктор, решено было переодеть Зойку в мужчину. Одежду он принес с собой. Уходя, Зойка протянула Василию Библию.
- Я сохраню, - пообещал Василий.
- Библию я вам дарю на память, наверное, мы больше не увидимся, спасибо вам за все, - она резко развернулась, и вышла. Больше Василий ее не видел.
В ближайший понедельник его позвали обратно на ту же работу, в тот же офис, на ту же должность. Нового директора сменил прежний директор. Продовольствие в город завезли быстро и много, только продавцы еще долго жаловались на отсутствие покупателя. Цены снизились, жизнь наладилась. Зойку, по словам Виктора, увезли в Москву, но это была его, Виктора, догадка.
Прошло два месяца. Василий по-прежнему ходил на работу каждое утро. Двор, помойка, аллея, пивнушка, дорога, офис, бумаги, и обратно. Василий охладел к «Веселой вдове», перестал стесняться своего имени. Иногда он встречал Виктора, они приветливо здоровались, бывало, Виктор занимал у него на спасительные сто грамм, и всегда возвращал.
Приблизительно через месяц после описанных событий, Лида познакомила Василия с женщиной, конечно, не такой шустрой, как она сама, но простой и без особых претензий. Иногда, может быть раз-два в неделю, Василий позволял себе пивко с сушеной рыбой. А однажды Светлана, так звали его пассию, попыталась научить его курить, особого удовольствия он не испытал, скажем честно, вообще не испытал никакого удовольствия, и больше не курил.
Двадцать третьего сентября, в субботу, с утра, как обычно, пришла Светлана. У Василия на тот момент шел отчетный период, работы было невпроворот. Утро обещало прекрасный день. Василию страсть как не хотелось закапываться в бумагах, но учет и порядок прежде всего.
Чтобы хоть как-то насолить жизненной порядочности, они сначала изрядно измяли постель, потом устроили настоящий кавардак. Увлеклись так, что через полчаса комната Василия представляла собой нечто, похожее на хаос перед Большим космическим взрывом.
У Светланы был пунктик – время от времени наводить беспорядок, что поначалу сильно огорчало Василия. В первый раз, когда такое произошло, Василий долго интеллигентно высказывал Светлане о неприятных последствиях, о дополнительных хлопотах от таких шалостей, и так далее, и тому подобное.
Когда такое произошло во второй раз, Василий просто порвал все отношения со Светланой. Но через неделю от переживаний, он не заметил, как сам устроил беспорядок. Вернул Светлану, и понял, что порядок в вещах не всегда тот самый порядок, который действительно порядок.
Когда вакханалия закончилась, они приняли душ, кое-как разложили предметы по местам и вместе вышли на улицу. Василий направился на работу, Светлана просто за компанию.
- Осталась бы, прибралась, - попросил Василий.
- Нашел дурочку, в такой день домоседничать.
Было то самое золотое время года, когда лето вроде бы кончилось, духота отступила, а осень, с ее бесконечными дождями, еще не началась. В это время года можно описывать любой ландшафт, с любым небом, цветами, прохожими. Дело не в них, дело в воздухе, в передышке, которую дает природа исключительно по великой своей милости, а не из любви к людям.
Итак, сладкая парочка пересекла двор, минула помойку, прошла аллею. Почти прошла, Светлана встретила знакомую. Василий прощально улыбнулся обеим дамам, и направился к пивнушке прямо через газон самой короткой дорогой. Кто-то тронул его за плечо, Василий обернулся посмотреть, кто это, но, знакомый шелк волос закрыл его лицо, погода и природа померкли в неземном аромате.
А Светлана? Спросите Вы! Покажите хоть одного мужчину, способного думать в тот момент, когда опытная бархатная рука освобождает центр тяжести его тела от ненавистной застежки.
Все произошло мгновенно, как обморок.
Зойка отошла. Она воняла, смущалась, и радовалась. Виновато склоненная голова выказывала огорчение по поводу случившегося, но радость из нее так и перла.
Светлана выразительно плюнула в их сторону. Василий рванул за нею, но остановился, его брюки были расстегнутыми, а вина очевидной. Он вернулся к Зойке:
- Ты откуда взялась? - спросил Василий, закрывая свой пульт управления, и стараясь не очень глубоко вдыхать ставший до боли родным аромат мочи и перегара.
Вместо ответа, Зойка неожиданно развернулась и направилась к тропинке, по которой шел респектабельный средних лет мужчина, которого под руку держала не менее респектабельная средних лет женщина.
Василий без труда сообразил, что сейчас произойдет! Он буквально перехватил руку Зойки у лица прохожего. В тот же момент почувствовал резкий запах лаванды и мяты, земля ушла из-под ног…
Респектабельная парочка бежала от места их совокупления, как от очага бактериологической атаки.
Глава 6
Василий был вне себя:
- Ты, что не в своем уме, дура, совсем уже не соображаешь? Ты хоть понимаешь, что тебе не место среди нормальных людей. Понимаешь, что тобою должны заниматься специалисты. Так нельзя, так не должно быть! Ты можешь это сообразить, или совсем, - Василий не мог привести ни одного убедительного довода, и от бессилия повертел пальцем у виска.
В душе он понимал, что не прав. От Зойки ничего не зависело, и по сути своей она неплохой человек. Но от кого тогда зависит эта аномалия?
Они находились на открытом газоне. Вблизи людей не наблюдалось, но Василий чувствовал, что несколько пар глаз следят издалека за их собачьими повадками. И вспомнились ему строки поэта Фролова:
Собачьи свадьбы некрасивы,
Но людям ли собак судить?
И полегчало Василию от слов, простых и понятных. И заметил он огонек в глазах Зойкиных, увлек ее к родному ящику с песком. И имел Зойку в третий раз. И посмотрел на небо, и подумал:
- Пошел бы дождь, подул бы ветер, чтоб разбежались все на свете, а я бы как кобель пометил всю территорию мою.
И затянули тучи небо, ветер подхватил листву, пошел дождь вопреки метеорологическим сводкам погоды. Василий принимал небесный душ прямо на земле. Зойка в нескольких шагах от него стояла, прижавшись к стене.
Внезапный порыв ветра принес им большой кусок полиэтиленовой пленки. Василий встал, взял пленку. Вместе с Зойкой, они соорудили навес. Получился маленький островок для двоих. Мир теперь принадлежал только им.
Василий разделся, брюки и рубашку аккуратно разложил на ящике, прямо под дождем, то ли для стирки, то ли для сушки, трусы тщательно выжал, залез под навес. Ползая на четвереньках, искал он для себя удобное место. Наконец, нашел, уселся, расстелил трусы свои рядом, и пригласил Зойку сесть на них.
Зойка была в том самом темно-зеленом шелковом платье, которое не мялось, и, кажется, не пачкалось. Приглашение Василия она смущенно отвергла, но, подумав, что он может обидеться, села-таки на его трусы. Вряд ли сама королева Елизавета впервые восседала на трон с большим трепетом.
- Так, что ж, ученые, как я вижу, ничем помочь не смогли? О тебе никаких сведений никто не мог дать, или не хотели?
- Да я тут, в больнице была. В подсобке поставили кровать, там я и была все время. А этого со мной ни разу не произошло. Сегодня утром меня отпустили.
- В какой - такой подсобке? - удивился Василий.
- Ну, там ведра, веники, грабли, лопаты. Морг рядом. Я им территорию убирала, деревья окапывала, мусор грузила, ну, всякую работу, которую просили, делала.
- Подожди, ерунда какая-то, а обследование?
- Так говорю же вам, этого со мной ни разу не было. Вот сегодня утром и выписали.
- А с утра я у тебя первый? - Василий не сдержался от иронии.
Зойку его вопрос не смутил, она серьезно ответила:
- Пошла домой. В мою комнату кого-то поселили. Пришла сюда, думала Витю найти, тебя увидела, и... - Зойка замолчала, - Может теперь меня назад в больницу заберут? - сказала она с надеждой в голосе, - там кормят, а я им любую работу не отказываю делать. И денег мне платить не надо. Там хорошо. Как вы думаете, возьмут меня обратно?
Василий находился в растерянном состоянии. Центр тела его, гордый до сего момента, обмяк, а какой-то гнусный червячок выполз из лобного места, и нагло направился через грудь к горлу, творя на своем пути смуту и разрушение.
И понял Василий, что червячок тот гнусный, и есть сущность человеческая. Пока червячок сидит себе в центре, ты стоишь на ногах, и о гнусности, что живет в тебе, не подозреваешь. Но, стоит ему выйти за пределы, тотчас окружающие увидят твою беспомощность, и станут пользоваться тобой, пока будет им от тебя польза.
И будешь ты съеден дважды: червяком изнутри и людьми снаружи.
- А я много интересного в больнице узнала. Со мной стали говорить Голоса. Оттуда, - Зойка многозначительно подняла глаза к полиэтиленовой пленке, служившей им кровом.
- Дурочка, тебе в жилищное управление надо идти, комнату свою возвращать, - в душе Василий понимал, что говорит чушь, ничего Зойка не добьется, по одному виду ее, никто не станет с ней разговаривать, а тем более заниматься ее проблемами.
Зойка насупилась, но быстро отошла, и сказала:
- Это очень важно. Это настоящие Голоса. Мне очень хочется назад в больницу. Там я никому не мешаю, и пользу даю. Вы, наверное, думаете, что я чокнулась?
То ли Василий принюхался, то ли дождь шел особенный, то ли небо посыпало антиперспирантом, но Зойка не воняла, и рядом с голым Василием в своем темно-зеленом платье смотрелась сказочной феей, которой стоит только пошевелить пальчиком и превратится Василий в прекрасного принца, и окажется где-нибудь в тридевятом царстве, в тридесятом государстве.
- Зоя Денисовна, Зойка, пойми, ты пила, как я догадываюсь, с детства. Ты больна алкоголизмом. Слуховые галлюцинации в твоем случае - обычное явление. Ты резко перестала пить, вот организм и выдал голоса. Господи, ты же совершенно не ориентируешься в реальном мире. Тому, что с тобой происходит, я имею в виду не голоса, а..., - Зойка кивком дала понять, что поняла это самое «а...», - так вот этому есть научное объяснение.
Вместо ответа, Зойка вдруг перекувыркнулась, и в мгновение ока оказалась верхом на Василии.
И лил дождь, и дул ветер, и имели они друг друга в четвертый раз. И оба втайне надеялись, что и этот раз - не последний.
Зойка отползла, по дороге захватив трусы Василия, расстелила их в самом дальнем уголке под навесом, и села как можно дальше от Василия. Ее смущению не было предела.
Червячок, который, вроде как до того вернулся на свою исходную позицию, и уже вроде как дал Василию вновь ощутить почву под ногами, теперь нагло вылез, и отбивал чечетку прямо посередине лобного места.
- Зоя Денисовна, а ты действительно пьешь с детства? - спросил Василий, чтобы просто что-нибудь сказать.
- Мне кажется, что у матери вместо молока, в грудях водка была. Да и откуда там молоку взяться. - Зойка улыбнулась, собственная шутка показалась ей высокого класса. А может быть, она улыбнулась чему-то другому, как знать, - Мама умерла от запоя, мне лет девять-десять было. Пришла тетя Нюся. Нормальная тетка. Она меня многому научила, не обижала. Потом папа умер. Тетя Нюся ушла к другому мужику, а я уже взрослая была, четырнадцать лет. Она мне еще долго помогала, потом и она умерла.
- Неужели жизнь вас ничему не учит? У вас естественной смертью кто-нибудь умирает?
- Не помню таких. Да об этом никто не думает. Каждый запой может кончиться смертью.
Они сидели молча. Долго. Ветер теребил пленку. Дождь стучал. Они молчали. Каждый о своем молчал. Постепенно молчание заполнило пространство их разделяющее. Наступало время слово говорить.
Василий напряг свои черепно-мозговые способности, и ничего другого не придумал, как рассказать Зойке байку. И обратился Василий к Зойке по имени отчеству:
- Зоя Денисовна, я вспомнил английский юмор. У одного моряка в море погиб дядя. И вот, его друг, фермер, соболезнует моряку и говорит ему: «Твой дед погиб в море, твой отец погиб в море, теперь твой дядя, и все равно ты собираешься в плавание?», на что моряк отвечает фермеру вопросом на вопрос: «А где умер твой дед?». – «В постели», - отвечает фермер. – «А твой отец?» - «В постели», - отвечает фермер. «А кто-нибудь еще умирал в твоем роду?» - «Да», - отвечает фермер. «И все в постели?» - спрашивает моряк. - «Конечно», - отвечает фермер, «И ты не боишься каждую ночь ложиться в постель?». Вот такой юмор, Зоя Денисовна, но у тебя-то все изменилось, ты больше не пьешь. Надо как-то налаживать жизнь. Жилье свое надо возвращать. Жить тебе где-то надо?
- А с этим как? – Зойка имела в виду «дар Божий», - Нет, мне обратно в больницу надо, там этого не было. Вы говорите, что у меня гальюны. Нет, Василий, это - настоящие Голоса, гальюны я много раз слышала, белок со мной не случалось, но гальюны разговаривали. В больнице я услышала другие Голоса. Это я называю их Голосами, на самом деле, они ничего не говорят, а как бы в мозг вливают. Вот, например, я хочу что-нибудь узнать. Думаю про то, что хочу узнать. Они мне говорят ответ. На самом деле, они ничего не говорят. Ответ сам появляется у меня в голове.
- Прости, Зоя Денисовна, можно на конкретном примере, что, например, ты хотела узнать?
Немного помолчав, Зойка стала рассказывать:
- Когда эта хрень со мной началась, мужики после того или бежали, не оглядываясь, или били меня. Витя ни с кем не мог договориться, а ты остановился, ты его выслушал. Я много думала - почему? Ты ничем от остальных не отличался. Но только ты согласился выслушать нас, и даже пошел с нами под мост. И денег на меня целое состояние истратил, и в милицию за мной пришел. Я разные ответы придумывала, вот, придумаю ответ, может быть правильный, но, - Зойка положила ладонь на грудь, - вот тут как будто что-то падает, - Зойка второй рукой показала на голову, - а вот тут как будто кто-то говорит, неправильно, подумай еще.
- И какие же объяснения ты придумывала?
Глава 7
- Вы смеяться будете. Ну да ладно, расскажу! Я придумала, что вы инопланетянин. Потом, придумала, что вас и меня заколдовали, ну как в сказке про царевну-лягушку, однажды вы меня поцелуете, и я навсегда останусь юной, красивой девушкой, и мы будем жить долго и счастливо. Еще, я подумала, что у вас очень строгие родители, а вы всегда мечтали стать пьяницей, и поэтому с нами связались.
Василий развеселился.
- И какой же ответ правильный?
- Это ваш червячок заставил Вас помочь мне.
Упоминание о червячке прозвучали для Василия ударом ниже пояса. Учитывая, что его червячок продолжал нагло отплясывать чечетку у него на животе, а Зойка вот так просто говорит о таком сокровенном. Смущению Василия не было предела.
- Скорее всего, мы называем червячками разные вещи, - подумал Василий, но решил уточнить:
- И как же выглядит червячок, который меня заставил?
- Вы думаете, то, что вы делаете, это вы делаете?
- Ну, Зоя Денисовна, ты загнула. Конечно, то, что я делаю, это я делаю. Я и никто другой.
- Вы только думаете, что это вы делаете, на самом деле человеком управляют земные боги здесь, - Зойка положила ладонь на низ живота, - а небесные боги здесь, - второй рукой Зойка показала на голову. Земные боги управляют нами с помощью палки и дырки. Палка вставляется в дырку и происходит земное управление - размножение, войны, политика, человек идет на работу, или кого-нибудь убивает. На самом деле это земные боги крутят палочкой, а человек думает, что сам так хочет, и сам так решает.
Василий к стыду своему, не сразу понял, о каких именно палках с дырками говорила Зойка:
- Интересно, а что и во что вставляют небесные боги? - Василий подумал, что у Зойки окончательно поехала крыша. Все-таки, она уже два месяца не пила, и провела это время в одиночестве. От «своих» она отошла, а «не свои» ее пока не приняли. Выходит, что эти два месяца, Зойка не только не пила, но и ни с кем не общалась, кроме метелок и лопат.
- Так вот, мы - это не мы - продолжала Зойка, - на самом деле, мы настоящие представляем маленькую-маленькую частичку, которая находится внутри нас. Вот этими частичками небесные боги и управляют. Наша сущность как бы заключена в эту малюсенькую частичку. Но земные боги ближе, и в их распоряжении больше площади влияния, поэтому, мы не сразу понимаем, что к чему.
- Зоя Денисовна, а в больнице сектанты часом не лечились? - Василий не хотел вникать в этот бред, но слушал с интересом. Он понимал, что Зойка долгое время находилась в одиночестве, и ей надо выговориться, и ее надо выслушать просто из вежливости.
- А каким образом небесные боги управляют частичками нашей сущности. Какой орган в какую дырку они вставляют? – Василий цеплялся к деталям, чтобы запутать Зойкины мысли и вернуть ее к реальности.
- Вы читаете книжки, слушаете музыку, смотрите на деревья, на небо, слушаете птиц. Вот таким образом они и будят в вас настоящее, то, что вы из себя представляете. А время от времени устраивают экзамены. Происходят наводнения, пожары, войны, и всякое такое, что люди считают несправедливостью. На самом деле это необходимо небесным богам, чтобы заставить нашу частичку проснуться. Когда она просыпается - рождается человек, но он как ребенок, ничего не понимает. Но даже маленький человек под влиянием небесных богов, делает хорошие поступки. Он начинает поступать, как должен поступать человек, без расчета на выгоду. Он просто по-другому не может поступить. Чем больше поступков, тем быстрее растет частичка, пока полностью не освободится от влияния земных богов. И тогда человек становится счастливым, непобедимым и бессмертным.
- Ого, Зоя Денисовна, над этим стоит подумать. И как, по-твоему, какой величины моя частичка? – вопрос был задан не без намека.
- Не знаю, - смутилась Зойка, - но то, что она у вас уже проснулась, это точно. Вам не выгодно было с нами связываться, но вы не могли обидеть женщину, или ответить грубо, если с вами разговаривают вежливо. Потому и остановились. Ваша частичка, наверное, уже превращается в червячка. А червячок может ходить по телу и отменять приказания земных богов.
Василий не заметил, как увлекся Зойкиным рассказом. Как придвинулся к ней поближе, так же не заметил.
«Похоже, наши червячки, все-таки разные», - думал про себя Василий, продолжая подползать к Зойке. Назвать ее тело пригодным хоть к каким-нибудь сексуальным отношениям, не то чтобы язык - мысль не поворачивалась.
«Что же меняется в Зойке, когда она приближается к мужчине? Откуда появляются бархатное дыхание, стройность, упругость и все остальные прелести? И куда это пропадает после того?»
Василий сидел уже рядом с Зойкой, он обнял ее, запустил руку под платье. Но Зойка только напрягалась от волнения, никак не связанного с сексом. А у Василия не возникало никакого желания обладать тем, что он щупает.
- Получается, то, что с нами произошло, это некий небесный экзамен? - спросил Василий, отодвигаясь от Зойки.
- Получается так.
- И, согласно, мнению твоих Голосов, я этот экзамен выдержал?
- Получается так, - пожала плечами Зойка.
- Ты знаешь, а форма таких экзаменов приятней стихийных бедствий и военных баталий.
Василий ни на секунду не сомневался в галлюциногенном происхождении Зойкиной теории о земных и небесных богах. И он решил противопоставить ей собственную теорию:
- Я предлагаю посмотреть на то, что с тобой произошло с другого ракурса. Я не ученый, не верующий, и не мистик. Я - бухгалтер. Разложим твою ситуацию в порядке балансовой отчетности.
Зойка улыбнулась. Ей нравился научный тон их общения. Василий продолжил:
- Итак, все, что имеется в твоей собственности, мы оценим и, положим тебе в правый карман. Эту же сумму мы должны записать на левый. Заработала – пришла прибыль, кладешь ее в правый карман. И такую же сумму прибавляешь в левом кармане. Потратила – будь добра в левом кармане столько же отнять. Понятно?
Зойка кивнула, хотя поняла сказанное не больше, чем понимала в системе определения декартовых координат, или вычислении конуса выноса песчаных пород горными реками в более плоскую широкую долину. Василий продолжил:
- Хорошо, рассуждаем дальше. Сумма левого кармана всегда должна равняться сумме правого. А что произошло с твоим балансом? Тебе было плохо, то есть пришло время тратить, а карманы оказались пустыми. И тогда ты обратилась за помощью к Богу, переводя на наш расклад, попросила кредит в банке. Зоя Денисовна, ты улавливаешь ход моих мыслей?
- Ага, понимаю, про пустые карманы точно понимаю.
- Если банк дал тебе кредит, ты кладешь в правый карман, и оттуда же тратишь. Но такая же сумма записывается в твоем левом кармане, и виснет на тебе задолженностью. Тебе стало легче, грубо говоря, благодаря кредиту, ты осталась жить. Но теперь ты должна вернуть кредит банку. То есть, должна заработать, чтобы было чем возвращать.
- Ой, это я понимаю, - обрадовалась Зойка, - меня надо вернуть в больницу, я буду там работать бесплатно, и смогу вернуть деньги банку. Грубо говоря, говоря, я искуплю свои грехи перед Богом, за то, что Он не дал мне умереть.
Василий хотел сказать, что речь идет не о деньгах, коль Зойка молилась, а не просила в долг, но мгновенно передумал. Так как, он хотел вернуть Зойку к материальным ценностям, а логически получилось, что возвращает ее к молитве и Богу.
- Зоя Денисовна, не думаю, что вернуться в больницу реально. Полагаю, что ты там, вообще, незаконно находилась. Надо к нормальной жизни возвращаться. Постой, а где ты сегодня спать будешь?
Зойка пожала плечами:
- Где-нибудь высплюсь. Сейчас тепло. Витя с Лидой пустят на время. А в чем вы домой пойдете?
Василий посмотрел на себя, вспомнил о брюках и рубашке, расстеленных на ящике под дождем, и непонятно чему обрадовался:
- А я тут жить останусь. Червячка растить буду, - рассмеялся Василий.
Лишь на мгновение, он почувствовал влажную ткань на своем теле, и уже губы его вкушали другие губы. И одни только боги, неизвестно, земные или небесные, знали, сколько лежит в правом кармане, сколько числится в левом, и к какой одежде те карманы пришиты.
Глава 8
И произошел пятый акт совокупления. И шел дождь, и дул ветер. И была передышка. И произошел акт шестой. И по-прежнему шел дождь, и по-прежнему дул ветер. И шестой акт закончился. И опять была передышка, и сказал Василий:
- Хватит. Это добром не кончится, - а про себя подумал, - «пока идет дождь, надо сходить домой переодеться, и что-то решить с Зойкиной судьбой».
Василий смотрел на свою одежду, и не знал смеяться ему, или плакать. Отжимать воду он не стал, чтобы не смотреться помятым. Сообразил, что мокрая одежда под проливным дождем будет выглядеть естественно. Как только он оделся, червячок внутри него забегал со скоростью спринтера, от пяток к макушке, и обратно, фыркая и ругаясь при этом совсем не божественной лексикой.
- Не уходи, я скоро вернусь, что-нибудь придумаем, - распорядился Василий, и направился к дому. Но смог сделать только несколько шагов пешком, далее, он припустил быстрее бегающего внутри него червячка, при этом фыркал и ругался не менее изысканным лексиконом.
Дома было тепло. Василий стоял в пороге, не зная с чего начать. С него потоком стекала вода. В комнате царил бардак, который они утром устроили со Светланой. Тут еще Зойка со своей теорией и практикой невероятности. Несчастный совершенно забыл об отчетном периоде.
Василий поймал себя на мысли, что в уме считает, сколько раз он сегодня обладал женщинами.
- Тьфу, - сказал Василий вслух, - девочки, не все сразу, наш корабль намного штормит.
Минут через пятнадцать, Василий - чистый, сухой, способный мыслить, кушал бутерброд, и думал. Думал. Кушал бутерброд. И опять думал.
Еще минут через пятнадцать, Василий решил, что самое разумное в сложившейся ситуации, это помочь Зойке вернуться в больницу. И держаться от нее подальше.
- Мы не в сказке, я не Иван-дурак, а она явно не царевна-лягушка, - размышлял Василий.
На какое-то мгновение, на какие-то доли секунд, вспыхнул ярким светом тот самый вариант со стрелой, поцелуем, лягушкой, и половиной царства. Мгновение пронеслось, словно стрелой пробило сердце Василия.
Он еще недолго помечтал, и набрал номер следователя.
Следователь вспомнил Василия без труда. Они разговаривали около часа. Но, похоже, проблема сводилась не к тому, чем и как помочь Зойке, а как бы самим не оказаться рядом с ней и ее «божиим даром» на глазах у общественности.
Следователь пообещал завтра же найти рычаги, и договориться с больницей. А Василий должен был окружным путем попасть в офис, и заниматься сведением баланса, пока Зойка вновь не будет изолирована от общества и от него.
Поздно ночью, Василий очнулся, то ли от плохого сна, то ли от стука в дверь. Было тихо. Померещилось. Но снова заснуть не получалось. Он ворочался, вставал, ложился, поправлял простынь, взбивал подушку, но сон так и не шел.
Василий посмотрел на часы. До рассвета оставалось меньше часа. Он оделся и вышел.
Итак, двор, помойка, аллея, пивнушка. Увидев, милицейский УАЗик, карету скорой помощи и группу людей у пожарного щитка, Василий понял, что Зойки больше нет. Он резко развернулся. Прошел несколько метров. Остановился. Затем резко развернулся и пошел в сторону пивнушки…
В воскресенье к вечеру, Василий валился с ног от усталости. Он организовал Зойкины похороны. Даже Витя с Лидой смотрели на него с опаской, не говоря уже о следователе. Василий и сам себя не очень понимал. Как будто всем распоряжался кто-то другой, похожий на него, на Василия, но совсем другой, твердо знающий, что к чему. И этот кто-то другой, находился где-то вне тела Василия, и управлял им.
Завтра будет нагоняй от начальства. Завтра придет Светлана. Надо объясняться, просить прощения, оправдываться.
«Все-таки правильно, что я устроил Зойке похороны, - подумал Василий, и сам себе возразил, - она могла жить. Если бы я вернулся. Надо было сразу взять ее с собой. Чего уж теперь».
Но, как говорится, все устаканится. Никто его с работы не уволит. Посидит несколько ночей, и сведет баланс. И Светлана никуда не денется. Слишком завидный жених. И женится Василий на Светлане, и детей она ему родит. И надо будет много работать, чтобы семья была в достатке. Будут отпуска с путевками. А потом внуки. И старость придет. И ничего не случится, ничего больше никогда не произойдет. Нет Зойки. Щемило сердце у Василия, а отчего, не мог понять.
И не сразу заметил он, что в комнате стало светлее, что вещи запахли жасмином и розой, а над самым центром тела его появился невесомый шар. Именно шар, но он был живым.
- Зойка, - позвал Василий, и шар перекатился на грудь. И отпустила Василия тяжесть, что была на сердце его. И услышал он Голос:
- Не печалься, я слишком маленькая, я все равно бы не удержалась. Все случилось так, как должно было случиться. Наши частички проснулись. Но пока как дети - ничего не понимаем. Мы обязательно вырастем. У нас впереди долгий путь, много приключений, потерь, и грусти.
Василий осмотрелся. В комнате, кроме него, никого не было. Шар исчез, освещение было естественным, а вещи пахли так, как пахнут вещи. Василий сел на кровать, и заплакал, как малое дитя.
+ + +
- Итак, все, что имеется в твоей собственности, мы оценим и, положим тебе в правый карман. Эту же сумму мы должны записать на левый. Заработала – пришла прибыль, кладешь ее в правый карман. И такую же сумму прибавляешь в левом кармане. Потратила – будь добра в левом кармане столько же отнять. Понятно?
Зойка кивнула, хотя поняла сказанное не больше, чем понимала в системе определения декартовых координат, или вычислении конуса выноса песчаных пород горными реками в более плоскую широкую долину. Василий продолжил:
- Хорошо, рассуждаем дальше. Сумма левого кармана всегда должна равняться сумме правого. А что произошло с твоим балансом? Тебе было плохо, то есть пришло время тратить, а карманы оказались пустыми. И тогда ты обратилась за помощью к Богу, переводя на наш расклад, попросила кредит в банке. Зоя Денисовна, ты улавливаешь ход моих мыслей?
- Ага, понимаю, про пустые карманы точно понимаю.
- Если банк дал тебе кредит, ты кладешь в правый карман, и оттуда же тратишь. Но такая же сумма записывается в твоем левом кармане, и виснет на тебе задолженностью. Тебе стало легче, грубо говоря, благодаря кредиту, ты осталась жить. Но теперь ты должна вернуть кредит банку. То есть, должна заработать, чтобы было чем возвращать.
- Ой, это я понимаю, - обрадовалась Зойка, - меня надо вернуть в больницу, я буду там работать бесплатно, и смогу вернуть деньги банку. Грубо говоря, говоря, я искуплю свои грехи перед Богом, за то, что Он не дал мне умереть.
Василий хотел сказать, что речь идет не о деньгах, коль Зойка молилась, а не просила в долг, но мгновенно передумал. Так как, он хотел вернуть Зойку к материальным ценностям, а логически получилось, что возвращает ее к молитве и Богу.
