За железной дверью послышались тяжелые шаги, звякнула задвижка.
«Передача!», - буркнул басом охранник и в окошко просунулся небольшой газетный сверток. Шац подскочил, схватив сверток, тут же отпрыгнул с ним в дальний угол камеры.
Окошко закрылось, удаляющиеся шаги стихли. Мужчина рванул бечевку, разодрал газету. Из обертки вывалилась сложенная куртка. Его куртка. Куртка, еще пахнувшая нафталином, лежалым барахлом, домом. Шац уткнулся в ткань, наслаждаясь этими запахами. Щеку что-то кольнуло. Под пальцами во шве что-то было. Нитка выдернута, шов распустился и из него выпала маленькая струнная пилка.
Задвижка внезапно стукнула снова. «Ужин!» Затем в окошке показалось красное лицо надсмотрщика. Он присмотрелся в темноту камеры. «А эт что у тебя, мил человек?»…
Шацу дали еще два месяца. Оставшееся время он напрочь отказывался от передач, говоря только одно: «Дорогая передача-то…»
2. Итак, идет двадцатая минута второго тайма.
Игроки «Knattspyrnufelag Reykjavikur» явно устали, они все чаще останавливают соперников, валясь им под ноги и требуя затем массаж прямо на поле и джин с тоником в спорт-паке. После очередного нарушения нервы у судьи не выдерживают, и он лично падает на поле, принимает массаж и джин, а затем назначает штрафной.
Патиссон разбегается и с ювелирной точностью передает мяч своей правой ноге, затем левой, затем снова правой. Он так увлечен, что не слышит финального свистка. Команда проиграла. Даааааа… Дорогая передача получилась у Патиссона. И боюсь, что ее стоимость сейчас ему объяснят остальные члены команды, приближающиеся к игроку…
3. – А теперь медленно и осторожно переключаем на третью передачу.
- …
- Я сказал медленно
- …
- Я сказал осторожно
- …
- Я говорил на третью… Дверь и крыло под замену… Нет, только наличные… С покраской дороже… а, это только одна передача столько стоит, а мне надо будет целую коробку их купить. Дорогая передача, согласен... Да, их только коробками продают…Спасибо… Завтра жду вас снова на занятие…