Возвещая грядущего курс на дальнейший полет;
В тихой музыке, слышащей шепот души, мандолины
Зарождается пламя, способное вытравить лед.
Вспоминаю, как стала податливой, тающей глиной,
Принимающей форму в горячих умелых руках,
Расцветали цветы и вальяжно гуляли павлины
На иллюзией выстланных, тайных чужих берегах.
Заплетались тропинки в узоры из кружев старинных,
Лунный свет рисовал на ресницах тревожные сны,
Отцветали мечты, и стелился туман над долиной,
И холодным дыханием веяло в чащах лесных.
Начинался прилив, и в предчувствии сильной ангины
Жар теснился внутри и плясал в раскаленных зрачках,
Волны рвали причал, в их повадках исконно звериных
Ощущалось движение бездны за миг до прыжка.
Тьма разверзлась, обрушилась грозной, разящей лавиной,
Клочья мрака клубились по кромке густых облаков,
И развенчанным эхом развеялся плач мандолины,
И замерзла долина под толщей арктических льдов…
…Тишина наблюдала, как таяли первые льдины,
Как ложились послушные капли на льющийся шелк
Водопада, как в сумрачной чаще шептались ундины,
И как кто-то по старой тропинке впервые прошел.
В Гефсиманском саду по весне расцветают оливы, –
Восемь старцев, хранящих молчание тысячи зим;
И в дыхании ветра, в их шелесте неторопливом
Проступает отчетливо чувство, что ты не один.
Первый луч упадет на задумчивый лик Магдалины,
И по воску свечей заструится слезами печаль,
И рассвет пробежится по бронзе с янтарным отливом,
И привидится Вечность в застывших на фреске очах.
Улыбнется душа и наполнится светом долина,
И по капле осядут тревоги на дне бытия,
Разойдутся круги по материи неопалимой,
Все развеется... Значит, вернется на круги своя.
27 апреля 2011 года
