Бродскому.
Верный шаг. Воротник. И пижонской порхающей бабочкой
"Я пройдусь, как по Дублину Джойс", поперёк, по венозной лыжне,
После, стоя в отделе ночном под шептание тёток прилавочных,
Я подумаю, вскользь, что сомнителен вдох, и не поздно ли мне
Не упасть - ни на тот, ни на эту – остаться неузнанной –
Грязный снег просит только окурки и – тает на животе,
А горячий асфальт любит мякоть арбузную
И колени развенчанных женщин, и коленки мёртвых детей.
Технически поражёнными, нарколепсией, неврозами
Препарируемый – неделимый город – полураспят.
Полушария лоботомирует, никем окончательно неосознанный
Ушедшего – полуразрыв, непришедшего – полураспад.
Необратима эта диффузия тел – в подворотни, и вы уже,
Не оставили горизонталей иных, а страну и погост – забирай и беги.
Вор и ловкач не споткнётся и не испачкает свежевыпавший,
Не наступит на лилии, и не оставит на лужах круги.
Продолжаю бежать, возбуждаю Декарта и Кельвина,
Обе верхние заняты – выбор большой – или снизу, или внизу –
Только вот неположено, да и – непостелено:
Снимут часы, опознают и, может быть, увезут.
Санитарки отмоют с любовью от мыслей и вшей меня,
Раздевая, привычно, вытрясут из рукава – пыль, король и валет –
Милые дамы, не допустившие кровосмешения
Двух мастей. А вот и мой дом. Я лягу в постель. И выключу свет.
Декабрь 2010
