«…Все разговоры о Рае оказались на поверку сказками про белого бычка, придуманными лукавыми священниками. Нет, я не хочу сказать, что Рай выдуман. Он существует, но туда не попала еще ни одна человеческая душа.
Руководство Рая считает, что люди слишком много грешат. И они не заслужили наслаждения райской жизнью, которая должна быть наполнена вечным покоем и светлой радостью.
Райские кущи оккупированы ангелами и еще какими-то крылатыми созданиями, такими страхолюдными, что Ад предпочтешь Раю. И они ни за какие коврижки не пускают нас в Рай. Не пускают даже преставившихся младенцев. Даже иноков и старцев, церковью причисленных к лику святых.
Как выяснилось, с церковью здесь не очень-то церемонятся...
Между Адом и Раем привольно расположилось Чистилище, куда помещают всех, до кого не дошли руки. А не доходят руки до многих, вернее, до всех. У членов Высокой Комиссии, в которую входят представители Ада и Рая, вечно ни на что не хватает времени. Вот и торчат тут несчастные столетиями...
Кого я здесь только не видел!
Здесь царит та же несправедливость, от которой нам всем не было житья на Земле. И Ада, в нашем понимании, тоже нет. Я хочу сказать, что нет там никаких сковородок, на которых поджаривают грешников.
И нет традиционных чертей с трезубцами, с помощью которых рогатые и хвостатые якобы переворачивают несчастных, чтобы те прожарились до приятно хрустящей корочки и приобрели равномерный золотисто-коричневый цвет.
Нет и мощных конвертеров, о которых распространялся черт, привидевшийся мне как-то во время белой горячки. Врал он всё, этот проклятый черт. Если, вообще, я его видел...
Я даже думаю, что адом нас, грешных, пугают, чтобы всю жизнь держать в страхе... Так раньше, в детстве, пугали милиционером.
Здесь все содержатся вместе. И негодяи и праведники, и преступники и их судьи, и соблазнители и соблазненные, и убийцы и их жертвы. То есть здесь всё, как в обычной жизни на земле.
В общем, умрешь, Читатель, попадешь сюда и всё узнаешь. Хотя вру – не узнаешь, а увидишь. Высказывание Льва Толстого (Умрешь и все узнаешь. Или перестанешь спрашивать), которое казалось гениальным в то время, когда я был жив, здесь не работает.
Потому что никто тебе здесь не откроет никаких секретов: ни тайны и смысла рождения, ни тайны и смысла смерти. Вероятно, такой тайны просто не существует. Великий Толстой ошибался, когда писал это.
Кстати, я его здесь повстречал. Он меня узнал. Здесь – в отличие от Земного Мира – все друг с другом знакомы.
Попав сюда, понимаешь, что в этом нет ничего сложного. Так вот, Лев Николаевич, не успел я на него посмотреть, как он тут же сокрушенно и недоуменно развел руки в стороны, как бы говоря, ничегошеньки-то я, батенька, не знаю...
Таким образом, выходит, что все надо решать, пока мы живы. Не оставляя ничего на потом... Это старая, как мир, истина. И не мной она открыта. Надо просто ей следовать.
Повторяю, Лев Николаевич страшно огорчен. Он, оказывается, делал серьезную ставку на загробный мир, полагая, что здесь-то он уж точно узнает, в чем смысл бытия. И теперь бесконечно расстраивается, что его высказывание на деле оказалось несостоятельным и что «здесь тоже никто ни х… не знает». Он так и сказал, наш деликатный, утонченный граф...
Возможно, и в самом деле, нет никакой тайны. Просто человек рождается, живет некоторое время, а потом умирает, вот тебе и вся тайна, как говаривал один мой знакомый мясник с редким именем Взмалтуил, любивший после второго стакана поговорить об умном...
Лев Николаевич рассказал мне, что пытался, используя свое имя, прорваться к самому, то есть, к Всевышнему, но дальше приемной его не пустили.
Заведующий небесной Канцелярией апостол Петр велел Льву Николаевичу попусту там не болтаться и отправляться, соблюдая дисциплину, на свое место. Вашего брата, покойника, у нас тут миллиарды, сказал Петр, и если каждый начнет задавать свои вечные вопросы... И потом у Создателя помимо вашей маленькой говённой галактики есть еще и другие – куда больших размеров и с куда более сложными проблемами...»
(Фрагмент романа «Меловой крест»)
