Потом вспомнил, что по соседству с родителями живет девчушка, Маша. Голубоглазая такая, веселая козочка. Написал. Она ответила. Так и радовали друг друга письмами до самого выпуска.
Форма у лейтенантов была голубая, погоны золотые. Денег – полные карманы. После выпуска, как положено, поехал навестить мать с отцом.
Схожу с поезда, обнимаю мать, отца. И тут мне на шею кидается какая-то девчушка. Я понял, что это - Маша. А жениться - страсть как не хотелось. А тут она!
Посидели вечером с соседями, погуляли, выпили, все путем. И Маша рядом со мной. Аж светится вся. Я сразу же стал строить планы.
-Мама, - говорю. - Решил я завтра утром на охоту съездить. Уточек пострелять.
Встали рано. Похмелились с батей стаканчиком самогона. Закусили соленым огурчиком. А тут мать принесла парного молочка.
-Выпей, сынок!
-Мам, да я огурчиком закусывал…
-Ничего, выпей. Молочко парное, сладкое.
Ну, я и выпил. Взял отцову двустволку, собачку Жучку и пошел к берегу. Только я ногу в лодку, а с берега девичий голосок:
-Ваня, а ты куда?
-Да вот, на охоту. За уточками.
-А можно и я с тобой?
-Садись, - я аж зубами скрипнул.
Они с Жучкой сели на носу, а я гребу на корме лодки. Она на меня смотрит. Я на нее. Весело ей. Хорошо.
И вот так я грыбу, грыбу, и вдруг чувствую, как мои соленые огурчики начинают в животе заигрывать с парным молочком. И становится мне уже невтерпеж - так перднуть хочется.
А она смотрит на меня, кончик косы в руках перебирает и улыбается. Нежно, нежно. Так, что у меня аж зубы хрустят.
-Маша, - говорю. - А не хочешь ли ты послушать, как дробь на воду ложится?
-Хочу, милый.
Нажимаю я на курок, и ка-а-а-к - пердну!
Осечка!!! Мать ее!
Она удивленно на меня уставилась. Не ожидала она от интеллигентного летчика подобной шутки!
Нажимаю второй раз. Как жахнуло! Аж в ушах заломило.
И чувствую, что пополз по лодке нехороший запашок. Переусердствовал - живьем вышло!
Я быстренько подгребаю к камышам и задом выбираюсь из лодки.
-Машенька, ты посиди тут пока. Я сейчас быстренько уточек постреляю и домой поедем.
И задом, задом - поглубже в камыши. Снял там свои обгаженные подштанники, свернул узелком, и под камыш подсунул. Потом пострелял для вида.
Выхожу к лодке. Радостный такой!
-Маша, уток сегодня нет! Едем домой! – и сажусь за весла.
-Ваня, а Жучка где?
Я аж обмер. Смотрю, а эта сучка Жучка несет мои свернутые узелком вонючие кальсоны, и кладет их в лодку.
Маша смотрит на меня своими голубыми глазками. Я на нее.
-Ну, хорошо, Маша, женюсь я на тебе, женюсь. Но только ты об этом - никому ни слова.
Вот так и живем с ней уже двадцать лет.