Возможно, эта история и не произошла бы, если бы не было в нашем микрорайоне такого скопища Жучек, Шариков, Рексов и Полканов. А случилось вот что…
Как-то заявляется моя тёща домой довольная и весёлая. Я её такой весёлой видел только один раз в жизни, когда она приходила ко мне в больницу, где я лежал с подозрением на туберкулёз. Естественно, я насторожился.
- В чём дело, мама? – спрашиваю. - Ты не заболела?
- Всё! – отвечает она. – Кончились мои болячки. Пояс я приобрела по случаю – лечебный, собачий.
И извлекает из сумки нечто мягкое и пушистое. На нас с женой тут же пахнуло собачатиной...
И началась у нас собачья жизнь.
Первое, что сделала тёща – обернула себя этим поясом, сверху халат накинула – и ну ходить по квартире. Туда-сюда, туда-сюда. У кота шерсть дыбом, тёща мимо него проходит – он шипит, пятится. А она ему:
- Не трусь, Мурзик. Я хорошая собака, лечебная. Не укушу.
Ходила она так, ходила, а к вечеру объявляет:
- Чувствую себя превосходно! Так превосходно, что пойду-ка прогуляюсь до магазина. Может, куплю чего к ужину.
Сказано – сделано. Ушла. А вот ведь нет бы, когда она этот пояс покупала, спросить у этой фирмы продажной: «Фирма, фирма, а кем эта собака была до пояса?»
Нет, выше пояса-то они все на одно лицо, вернее, морду – поди, отличи. А вот ниже пояса они различаются по тому же половому признаку, что и мы. И реагируют на особь пола противоположного соответственно своему дикому животному инстинкту.
А ещё бы тёще моей спросить у этой фирмы: «Скажи, фирма, могу ли я с этим поясом, скажем, прогуляться на свежем воздухе на виду у четвероногих друзей человека?»
Я это говорю к тому, что её вояж к магазину наделал много шуму в нашем микрорайоне.
Представьте себе, вам тёща говорит: «Я ушла в магазин». Вы начинаете терпеливо ждать. Ждёте час – её нету, ждёте два – её нету, третий час прошёл – и вы начинаете втайне надеяться, что вот не придёт она, что с нею случилось что-то необыкновенно хорошее… К примеру, попался ей на пути открытый колодец, она решила осмотреть его содержимое, да так там и осталась…
Или об неё машина ударилась, и они вместе с пострадавшим водителем её чинят, чтобы, починив, укатить в неизвестном направлении. Скажем, в Хабаровск. И когда вы уже начинаете строить радужные планы о том, как хорошо вам с вашей Анютой заживётся, вдруг отрезвляет вас этот проклятый звонок… Поднимаете трубку – тёща.
Алло! – кричит она. – Спасите!.. Я в ловушке!
- Мама, где ты, - кричу. – В Хабаровске?
- В каком ещё Хабаровске, - злится она. – Ты, что, издеваешься?!
- Откуда ты звонишь, мама?
- Я звоню из будки!
- Собачей?
- Телефонной! - вопит она. – Вытащите меня отсюда! Я выйти не могу, кругом собаки!..
- Всё ясно, говорю, - это они тебя, мамочка, за суку приняли.
- Ах ты, кобель! – кричит. - Ты ещё и обзываешься?! Сейчас же звони девять-один-один!..
Тут-то она, наконец, прояснила ситуацию.
Едва тёща вышла из подъезда, как за нею тут же увязалась целая свора бродячих псов. Так она и шла к магазину в сопровождении этого четвероногого кортежа. Поднимаясь на крылечко магазина, она споткнулась о ступеньку и мгновенно встала на четыре точки. Собаки эту позицию, конечно же, расценили как сигнал к знакомству и наперегонки бросились знакомиться. К счастью, рядом оказалась телефонная будка, и их интимная встреча длилась недолго. Тёща успела заскочить в будку и захлопнуть дверь. Теперь стая лохматых развратников окружила её и ждёт продолжения знакомства…
- Спасите!- кричит моя тёща. – Я тут долго не высижу!..
Звоню девять-один-один.
- Алло, - говорю, - вы тёщ спасаете?
- Тёщ спасаем, но чаще от тёщ спасаем, - отвечают. – Что у вас?
- У меня, - объясняю, - тёща собакой стала…
- Гавкает? – спрашивают на том конце провода.
- Ещё нет, но скоро начнёт.
- Вам повезло, - говорят. – Моя как начала с первого же дня на меня гавкать, так ещё и не переставала.
- Вы меня не поняли, - говорю. – Моя тоже собачится, но…
- Ваша собачится, а моя совсем ссучилась. Короче, что там у вас?
Насилу объяснил, в чём дело.
Через полчаса мою тёщу к подъезду вместе с телефонной будкой доставили. Собак, конечно, разогнали, но вы думаете, на этом дело и кончилось? Как бы не так.
На следующий день собрался, было, на работу идти, открываю дверь, а там… Вся лестничная площадка в собаках. Параметры и породы самые различные – от болонки до королевского дога.
- Мать! – кричу. Иди, к тебе пришли!
Она в дверной глазок глянула и обмерла.
- Тебе какой приглянулся? – спрашиваю. – По-моему, вон тот, мраморный ничего…
Тут она взвыла по-настоящему. Стоит у дверей и воет, а ей в ответ вся эта компания женихов. Такой концерт устроили, что никакого ансамбля цыган не надо.
Понятное дело, объединившись с соседями, мы всю эту компанию женихов разогнали. Весь день было тихо. Ближе к ночи, едва взошла луна, - под нашими балконами новый концерт. Весь этот ансамбль лохмачей к нам опять нагрянул. Запрокинули женихи морды и давай тёще серенады распевать. А невеста уже бурыми пятнами пошла. На «женихов» ноль внимания, лежит на диване, охает. На свой пояс лечебный смотреть не может.
- Выбрось ты им этот пояс окаянный, - стонет она, - видеть его больше не могу!
Надо ли говорить, что я сделал это вполне охотно.
Наутро у нас на двери табличка появилась: «Осторожно, злая собака!» Причём, по всему видать – не нашей краской писаная, потому что мы её скребли, отмывали и что только ни делали – ничего не помогает. Так и живём, как в будке собачей.
Что делать… Наверное, нам эта собачья жизнь на роду написана.