Сокрыв молчаньем изначальный след,
И только пульс извечного дыханья
Тревожил в сердце дух ушедших лет.
Что же хранит «седое» безмятежье:
Улыбку тайны, либо скорбный тлен,
А может возмущённое безбрежье
Когда Земля желала перемен?
Взметнулись искры, спавшие с ветрами
В глазах давно остуженных веков,
И возгорев безумными кострами,
Вернули память из земных оков.
Раскрылся миг безмолвного рожденья,
Когда «Ребёнка» принимала «Мать»,
Чтоб пронести сквозь боли и сомненья
И часть души ему своей отдать.
«Ребёнок» рос и привыкал к «одежде»,
Беря от «Матери» всё то, что мог принять,
Живя в блаженной неге, как и прежде,
Пока не начал что-то понимать...
Но спала пелена, явив стремленья,
А вместе с ними знанья и вражду,
Ввергая плоть в угоду нетерпенья,
Чтобы гореть ещё в земном аду.
Шли ураганом вихри испытаний:
Стирая память, совесть, города,
А тот укор Божественных страданий,
Лишь осмеяла дикая орда…
Под стон Планеты (раненной Весталки),
Садился в стремена мирских утех
Заблудший «Сын», невежественно жалкий,
С клеймом на челе – «первородный грех».
Так в чём же смысл чудесного создания
Зажжённого от искры Бытия?
И отчего загадка Мирозданья
Явилась миру как пародия?
Каким «Богам» земные догмы служат?
Ведь даже камень о себе не лжёт!..
Но если чувства «ветхий дом» разрушат,
То Вечность нас - наверное, поймёт...