Мой узор ещё не пролит в чашку кофе.
Мой романс не допет. Не готов.
Счастье камешков брошенных в воду, не...
Не погиб ли поэт...
Не погиб ли ещё в нас поэт?
Развенчали в себе тишину нелюбовью.
Как собраться теперь и взлететь?!
Не саксо фоньте мою боль.
Простите все, за сбитые носки
Моих кровавых пальцев.
Беременные мысли
В кроссовках made in Chine.
Я не хотела быть...
Но вынуждена стать плутовкой.
И по вагонам дряхлым поднебесья
Остатки света собирать.
И воровать. И воровать. И воровать.
Бойтесь, пришедшего внезапно осознанья
О пустоте. О слепоте. О глухоте.
Ооо! Три обезьянки так смешны.
Нежны. Обворожительны.
Не бойтесь! Я ничего не знаю.
Мне нечего сказать...
Вам незачем всё это слушать.
2010
Непонятная власть.
Непонятная сласть.
По рукам надавать.
По губам отхлестать.
За не так. За впросак.
За не святость. Несвя-тошность.
Что за странность?
Лихая оплошность -
Говорить не как все.
И смотреть сквозь узор.
Целовать сквозь мороз.
Да снегуриться в жар.
Жмуриться. Жмуриться. Жмуриться.
Вновь стреножить крылА.
В кровь. В прикус. Удила.
Вот и мне время вспять.
Обезножиться.
А по ямам беда...
И округла луна.
Полнолунится.
Вот и ноги - пером.
Вот и ноги — хвостом.
Всяк не друг, увидав,
Окочурится.
Там, под снегом, поля.
Там, ромашки звеня...
Нет.
Там кривда одна.
Да и та, ухмыляясь, неволится.
2010
Песенный заговор
Ой ты, мамочка.
Ой ты, сердушко.
Ты прости, прости меня,
Не побрезгуйййй...
Полынь во поле
Синь-травой стоит,
Тот мужик чужой -
Муж мой веленый.
Муж мой веленый,
Судьбой суженый.
Только дома нет.
Угол стуженый.
Ты не плачь, не плачь.
Дам тебе калач,
Пряник во меду.
От беды спасу.
Сохраню детей,
Малых детушек.
Оберег пойду,
В кузне отолью.
Эх, лью, лью, лью!
Пиво во хмелю!
Изотку платок
Цветом маковым.
Чтоб любил меня
Солнцем ласковым.
Эх, жги, жги, жги!
Да до кОсток не сожги!
Ой ты, мамочка.
Ой ты, сердушко.
С неба погляди — деток охрани.
2010
И даже сейчас, мне невозможно плакать.
Под вкрадчивый шёпот Луи.
Его хрипотца отвлекает безумие...
И крики от боли в ночи.
Не плакать. Не плакать. Не плакать.
Любить!
Протяни мне руку, метель невенчанья.
Позвони в колокольчик, присев в реверанс.
У ступенек в подъезде -
Шатающееся настроение.
И значит, ко мне в гости палач.
А я прыгала на одной ножке
И играла с мальчишками в мяч.
И ела клевер...
И просила коровку — про деток
И хлебушек. Божья тварь.
Ну что ты, Армстронг...
Дарлинг. Дарлинг. Дарлинг.
Поговори. Да! Поговори со мной,
Армстронг.
Сегодня лениво.
Ленивое настроение масла,
Катающегося по сковороде.
Ха! Ха! Ха! Погоди, Луи,
Сейчас не в форме.
Но твоя труба
Медным тазом.
Медным звуком.
Приподнимая полы старого халата,
Заставляет двигать ногами.
Ха! Ха! Вот это па!
Вот это да!
2010
И вот, среди этого мира.
Вдруг, среди этого мора,
Звучит А. Марчелло Ларго.
И аллегро. Аллегро на пальцах.
Потому что, непросто выжать звук
Из согбенного тела.
Из собственного плена.
А вы заходите.
А вы проходите.
В той комнате совсем нет свечей.
В ней мерцает компьютерная
Пластмассовая ёлка. Маленькая,
Но на много огней.
У неё - новенькое сердце,
Сделанное по заказу хакеров,
Не отходящих от железа.
Пьющих чёрную колу
И курящих какую-то хрень.
Ну да, всё не то, чтобы глюки.
Но, словно, жирный, прежирный намёк.
Нет, не на толстые обстоятельства.
Хоть и не лишне.
А на отсутствие жизни. Той,
Которую хотел создать когда-то.
Но так и не смог.
Шут в полуприседе,
Улыбаясь выбитыми зубами, внезапно,
Танцует джаз.
И я, даже знаю, что скажу ему сегодня,
Глупо улыбаясь.
Я люблю.
Может быть.
Может — Вас.
2010
Мне бы подали немного копеечек,
Чтоб поклевать молоко.
Вновь попала в дартсе
В чистое пространство.
До безумия. Молокооооо...
Мне бы подали немного светлого,
Чтоб не путаться в горьком
И зашторенном,
Тягучежжёном дне.
Мне бы подали немного кровавого,
Чтоб написать этой тушью сердце,
Которое плачет,
Прячась в стене.
Мне бы подали смеха
Морщинками глаз,
Чтобы раскидать по паркету
И ходить, щекотясь.
Мне бы подали...
Ибо нищенка я.
Ослепшими пальцами,
Творящая буквословия.
2010
Безжалостно бросила осень в подлёд.
Не накрыла пледом.
Не моги говорить неумёхе про блед-
Ность её нелюбови.
Не моги прятать в шкаф стаканы.
Так мало по-русски рюмки.
Не бей по щекам старость.
Она и так без сил -
Не хватает капли вбить крюки.
Дай Бог продержаться до первых.
До тех петухов, что криком
Взорвут осипшую глотку.
Не стану злобною ведьмой.
Буду благою мати.
Буду ведати корни.
Буду …
Почти что Будда.
Только не говори, что норма -
Для беременной плыть в кроссовках.
Зимой, улыбаясь мряке,
Кружить по дворам подворотен.
И ждать пресвятого знака.
И ждать, что хоть кто-то поможет.
Не правда.
Когда вот так-то... -
Дыхание сбито в ноты.
Неверие вложено в ножны.
Но режет оно стоны.
И гложет оно окна,
Давясь и давясь подстекольем.
Не задыхаясь в стенах
лишь потому что
верит
в любовь.
2010
прожую анисовую звёздочку,
мой император.
протиснусь сквозь колонны воинов
в ночи.
на коленях прокрадусь,
уроки тай - дают плоды.
Чтобы забыть вас.
Чтобы простить вас.
Чтобы зажечь огонь в груди.
тититити. Свирели.
лилилили. Жасминно зацвели.
рыбки, что крашены лазурно,
шептали тайну тайно,
ластились жемчугом,
пытались к нам пройти.
хвостиками двигали.
советовали кобру
обжарить соево.
отведав
мясо
чуть.
о, вы прикоснулись веером.
так изумрудно.
практически нефритно.
нет, не стоит. Нас не поймут.
мои движения изысканнокантонны.
вино из риса вам не подадут.
лишь смесь небес
и каплю манго.
да стон меня...
пятнадцать дней настаивала Это.
и вот — рожденье. Чудеса.
и вот — озвучен смысл
иссякнувших желаний.
забытой боли. Связей на бегу.
раскосы взгляды у невест.
что в лодке.
имбирны губы — вяжущи они.
они - замена той, что обучала.
той, что училась.
давала видеть, вкушать частички
страннопульсирующей влажной тишины...
прожую анисовую звёздочку
омою слезами листьев аниса.
Мой император!
2010
о парижанство
давайте все туда поедем, до смерти!!! и не в честь её.
каштанов жареных отведать и монпарнасно петь жнивьё.
рождать бессмертные творенья.
швырять береты вверх и вширь.
о, мой Париж! моё затишье. моя мечта. мой вечный стиш.
/////
По крутому фасону
Дождь промчался.
Омыл зеркала.
Успокоил глазааааа
Ты, бессонная светлость,
Ваза с жёлтым нарциссом.
Смела и бессильна тоска,
Оглушённая звоном капельно.
Кап. Сквозняк. Менестрельно.
Всё унесёт. Всё проглотит толпа
Из смеющихся рук
И шаров разноцветных,
Наполненных смертью моей.
Выдох.
Вздох.
Но нечего жадно вдохнуть.
Муть раздетого сердца
На просмотр,
Словно шлюху ведут.
Посмотри, у фонтана, так ловко
Мальчишка ловит рыб золотых.
Их целует и в море пускает.
Вперёд!
Нет, не бойся. И это не больно.
С обрыва. Вниз! Брызгами
Отлетающих дней.
В невесомость.
Будущность или вспять...
Так устал возвращаться
В объедки Пьеро.
Негодный мальчишка.
Что ж? и розг не боишься...
Лукав юный взгляд. Лукав.
Я с тобою, Пьеро!
По Неапольской улице.
К морю!
По крутому фасону
Дождь промчался...
Испортил костюм.
2010
Попросите мне водки сегодня,
Погладати чтоб кость мозговую.
Добежать до последней хрущёвки. Ля...
В том парадном тоскуя, не песню
Пою я. Вою. Выпью кричу на болоте — Алёнушка.
Недотрога. Не воин. Притворная.
Отворотная нота минорная.
Коль от жизни воротит, бессовестная.
Ляг бездонноколодезно, Лёнушка.
Да поспи. Или просто с безглазием
Отдохни. Будь таким безобразием.
Не святым, не хмельным несогласием...
Тут вбежали в подворотню
Парни стрёмны. Парни буйны.
Похватали узелки
И бегом, бегом. Кричи!
Что ж ты молча оседала.
МатьЗемля, и не держала?
Лишь рука хватала вкось
Клок седых черных волос.
Где-то рвётся стон,
В присяд рвётся он.
И гуляют мужики.
Без ноги.
Клюка ластится.
Солнце прячется.
Вот пришла ещё зима
И мне плачется.
А я так-то говорю.
Томно-томно в даль гляжу.
По-олбанцки говорю.
Про последние снега,
Про весенние цвета,
Про увядшие лета.
Так-то песня оборвалась...
Сапоги по ней прошли.
От тоски. От нелюбви.
Вот и старая. Седая.
Впрягшись рикшей в сундуки,
Повезла их на круги.
На лабазное подворье,
Чтоб продать своё подспорье.
Что не схвачено ещё.
Не утащено.
На пригорочке Алёнушка.
Лён пряла. Венок плела.
В небо чистое бросала
Светлосини кружева.
На тебе, небушко.
Дай мне - хлебушко.
Боле мне не надо.
Без сна. Светла.
Без угла. Свята.
/////
у меня тишина и покой
и ребрятся холмистые церкви.
что мне кто-то, когда - упокой,
бьёт набат сквозь подъездные двери.
что советы мои - раздавать... их, отстой-
но. ненужно. сквозьблекло.
мне бы в клевер безумный упасть!
мне бы петь! а не выть бесполезно.
//////
это всё чУдно. так-то чуднО. но чёрным вывернуто вермишели нутро. слова мячиками бьются. ракетки - где? и вновь - по голове.
Серёжа - будь человеком, выставляй стихи. и трамвайных стёкол недоенные следы.где бисеринами мечется, где чётки - в руке. бьют чечётку, словно аутодафе.
Вот и ночь бездонным агнцем,
Жертву вносит, мира просит.
И натружены колени,
Пледом листьев, тихо мостит.
В кальвадосе прячет зверя.
Росно трётся влажным носом.
И усталыми крылАми,
Словно филин, возит, возит.
Не лежат они упруго
Вдоль её большого тела.
Опускаются на травы.
Песня песен.
Песня – песней.
Ткут узоры нор мышиных
И бобровые заставы.
Хорошо. Уснуло сердце.
Тихо так.
Звезды не стало.
Заводь, вдруг, запляшет зыбью.
Рыба, видно, притомилась.
Захотелось мощным сомом
Бок погреть – луна светила
Так заманчиво и дерзко.
Теплота её бесценна…
Я сегодня оступилась.
И спасибо.
Новь родилась.
Жизнь увиделась престранно.
Жаль лишь боль.
Она так билась…
/////
Не простит.
Не оплачет.
Не вскинет
Руки вверх, чтоб обнять.
Обережить.
Да, наверное, даже не скажет-
Вон из жизни!
Такая уж нежить.
Злобным глазом
Косить не устанет.
Вызывать всё на бой норовит.
И женою послушной не ляжет
На постель из осиновых плит.
Всё бы так.
Да и этого нет.
Равнодушный
Скулит её след.
/////
Твой детский кораблик –
Совсем не мелочь.
Фрегат с парусами реющими.
И бом-, и грот-, и реи…
Не ломай им только шеи.
Игрушки в ряд –
Сердечки болят.
Живые Морозные Деды,
Драконы и Гном.
Русалок сонм
И, конечно, танцы с Лешими.
В соседней стране,
Путь, к которой в стене,
В окне. А может в Вере.
Они запоют. Огни зажгут.
Встретят тебя. Встретят.
Викингов рать станет в дозор,
Салютуя чудо-мечами.
Робот мигнёт морзянкой –
Вот, код.
Всё хорошо. Будь с нами!
/////
И тут явились ко мне боты.
И рявкнули каблучно.
Ты не каблучься.
Не каблучься.
Ведь это подкаблучно –
Подмёткам жизни не давать.
Какой уж год не подбивать.
/////
У меня на подоконнике слоник
Самый последний и маленький –
Разбился.
Знаково, как соль на столе.
Как рассыпавшаяся совесть.
Некстати.
Надоело собирать себя по кусочкам.
Может, в ведро мусорное
Выкинуть оставшимся цельным куском.
/////
Устала от нелюбви,
Андроидного бесчестья.
Упавших неслёз
В обессиленный лаз.
Порывшись в пещере,
Нашла писем связку
И ну её читать.
Бисер к бисерине -
Метким броском.
Строки метала,
Пока не попала
В зрачок. Оголённый.
И не решилось ничего.
Не свершилась даже пустота.
Чечёткой бросилась ползком –
Нога не шла.
Ничего, ничего – зубами
Отстучала нужный степ.
А ступню поутру
Нашла стража.
Из соболезнующих лиц.
И приближённого соседа.
Пришлось держать ответ.
Почему ступня?
Почему одна?
И где делся Андроид?
Что за письма и лаз?
С тех пор уяснила
Великую и аксиомную блажь –
Не просят – не лазь.
Не лезь не в свои дела.
Но вновь – дробь.
Прямая спина.
Мигает фонарик. Одна.
/////
Кареглазые ромашки
В вазе плавленой любви.
Промокаю промокашкой
Все ненужные штрихи.
Лук порежу, с солью йодной.
Принимать, когда герой,
Не вернулся с шинных улиц.
И забыл – ему домой!
И забыл, что иногда бы
Нам забыть велел сам Бог
Все отравленные копья
И пощёчины от ног.
/////
а если меня нет?
а если я исчезла...
проткнуто брюхо катамараном.
рыбой всплывает тихая песня.
чувства?
они отмирают.
сердцем стучащим,
пролезшим в дыру...
тот карман не зашит
и бессовестен,
бьюсь о булыжники,
рвусь на взлёт.
Я люблю тебя, Господи.
Даром бесценным
терпения плеть
мне достается
как манна.
Но я не хочу,
Не хочу уже есть...
Там - глубина.
Там - странно.
/////
Эх,ешь твою клешь!
яблочко мочёное.
Изабеллой закушу
всё своё солёное.
Эх-ма!
///////
Косяк, косяк, подь назад.
Дам тебе курочку.
Дам тебе уточку.
Дам тебе утро в тихом жилье.
Не шныряй, блазень, по чужим глазам,
По чужим строкам.
Дай дЕвице сотворити
Своё граффити
Итальянскою вязью,
Солнечною рябью.
////
а говоришь, стихи не умеешь... наверное, противоречие диагностическое - когда говорят, что стены толстыми ободами прикрыли окно откровений, когда дышать невозможно - так вдох бережёшь и выдох... тогда удивительно ярко шмелями гудят стихи.
/////
Пролила снова кофе в окно.
Проложила дорожку в Европу.
Мне б любить эту завязь дорог,
Но всё бьюсь о чужие пороги.
Свет весенний, как яблочный Спас,
Дымом с поля откроет калитку.
Я не верю, что всё не для нас…
Обцелованы губы. Несносны.
Только всем целованьям финал
Тихой грусти томленья и стоны.
Мною собран пустой саквояж.
Проплывают вагоны. Вагоны.
/////
А зеркала не могут лгать.
Их как часы не переводят.
Там стрелки не кружатся вспять.
Глаза глядят в глаза…
Кто водит?
Кто считывает плач морщин
И седины мотив прощальный.
Дарует кто святой обман –
Жизнь впереди.
Бежит!
Уходит…
/////
Забрела очумелая осень
И окурок последний в грязи.
Я тебя полюбил за улыбку,
За бессвязность открытой души.
Для меня не была недотрогой.
Для меня родила сыновей.
Собирала в дорогу котомку
И не плакала. Лишь солоней
Становились твои поцелуи.
Да горчил папиросный дымок…
Я вернусь.
Сбереги в ночь детишек.
И себя, и себя обережь.
//////
Когда ты не сможешь взять эту вязь.
Эту водостойкую глину – себя.
Не озвучишь движения пальцев рук и ног,
К тебе явится он – не Бог.
Ты сам – отражение пяльцев
Ковровых покрытий. Наитий.
Стонущих танцев.
Кликушествующих орд.
Главное, чтобы работал Word.
Хоть, не попадая на буквы,
Оставляя себя в дураках.
Бей в набат.
Это сердечный ад.
То, что поёт и плачет.
Не рифмачит.
Любовь, вывернутая наоборот.
Кофейными зёрнами смолот день.
Улыбнись.
Он ускользает.
Тень. Лень.
Подбери слова – впрыгни в них
И аллюр три креста.
Догони своё сознание.
Родись вновь осознанием,
Что война – не добра, не жива.
Не стоит ненавидеть себя
И весь окружающий мир.
Собирайся, люд, на честной пир.
На одуванчиковое вино.
На помидорные слога.
На цалующиеся слова.
Хо-ро-шо.
Ещё бы. Ещё!
/////
Сердце даёт течь.
Сиречь истекает боль.
В переводе – палат неоновь.
А по-русски?
Просто ночь.
Когда нельзя открыть.
И открыться.
Когда тёрпкость непричастия
Оккупирует костью мышцу
Аортную. Тышцу.
Рыщщщу.
Предугадывая поворот океана,
Его волн, накрывающих сон.
Не спать.
Замереть.
Не дышать.
Облегчать путь
Чудного божьего знака.
Кровнодорожного.
Осторожного.
Как дрожь.
Прикосновения в нож.
Чтобы жить.
Продлить.
И долго лить
Святое литьё.
Время целого.
Целования.
Цельных орехов,
Зажатых в горсти.
Лимонов, уложенных
Бусинами яшмово.
Время подарков
Шоколадных.
Шоковоладовых.
Даже не по сладости…
По любви.
Вкрапления крошек
Брынзовосырных,
Взбитых компьютерно
В ночи.
В тиши.
Не кричи. Не тупочи.
Дай движение чи.
Не дай погаснуть свечи.
Хайр, брат мой по словам.
По степи и горам.
Хайр. Ташаккур, мой собрат.
(с таджикского)
Хайр- до свидания,
Ташаккур – спасибо.
////
Игорю Агафонову
пусть так завернёт поэта не раз ещё,
чтоб открылась та боль,
что звучит обломком от стрел
этих рваных, ломких.
от радостей эфимерных.
и тех, что ярят тальянкой,
и плачут в отрогах пьяных.
нет сил говорить поэту
о том, что пропало ржавым,
разорванным степью следом.
напалмово строчит слово,
но верит мальчишка упрямо,
что всё ещё только будет,
что вынырнет день налимно.
рыбиной к столу подастся...
мальчишка-поэт не сдастся.
//////
по любви, которой так мало, расплылось по дорогам машинным.
по любви - ничего не осталось нам унынным, унынным, унынным.
от любви крохи рвём и стареем. не прощая себя попрошаек.
ну зачем эта ночь так сиренью всю меня забросала?
так пыталась отмыть страсти зёрна
и крылА всё в машинке стирала...
а они лишь алели бескровно - дура-баба, стирала б руками.
переклички компьютерноспелы. исчезают словами поэты.
и прозаики, рвущимся светом, уходя, в окна буквы бросают.
как бумажные самолёты...
как горящие самолёты...
/////
Запре-ще-но. Не летать
привет. Привет.
это старые песни.
это прошлый накал.
это отблеск бильярдных ночей.
мы в глаза так смотрели...
сквозь компьютер.
не плакали.
просто грустнели.
и лиловый закат
по-Вертински пластинкою пел.
не вернуть ничего.
и не надо.
мы строили замки,
и буддийский монах
монотонно кивал головой.
анкер грифа гитарный
давно перекручен сверхнотно.
пианино тоскует,
лунной пылью
покрыто. В углу.
мы достанем перчатки,
драйвОво крутнём самокаты.
что нам джипы?
мустанг. самокатный мустанг.
мы летим.
мы летим сквозь бамбуковый лес
и берёзы,
не заметив в просвете
надпись крупными буквами:
"Запрещено. Не летать".
/////
нам не до дыр и дур -
мы строим чуткое житьё.
так рвётся паутина к ночи.
мы льём и льём своё литьё,
стеклом пренебрегая позолоту.
поэт звучит, ударившись
о проволок колючесть.
о тишину. о молотьбу
своих избитых вен.
своих застенчивых застенков.
Наде Малышкиной
Привет. Давай по порядку.
О жизни. Друзьях. И любви.
О днях, что забрал твой предатель.
Часах, что стекают. Круты.
Округлою, спелою болью.
Исчезнувшей верой в людей.
Поспи. Ты ведь помнишь тех кошек.
И месяц, застывший. Сады.
Так вот. Кстати, это о жизни...
Ведь кошки богаты на жизнь...
Они передали улыбки
И жизнь. На малышка - держи.
Друзья. Растворяясь в пространстве,
Они держат руки твои.
Поддержка их душ, в ночь сошедших...
Ты только тихонько дыши.
Они в тебя верят и смотрят,
Внимательно сверив сердца.
Тебе ещё рано. Так рано
Туда, где одна чистота.
Где нет испытания верой,
Любовью.
И время листом не слетит.
Считай, что опять сдан экзамен.
Поспи. Мы так ждём. Приходи.
////
Стихи, неотправленные на Волошинский конкурс
Ну и что? Простудилась луна.
Опостылела сводкой война.
Я с компьютером лишь кофе пью.
И в инет не хожу. Не хожу.
Да я брошу коромысла
И по воду не пойду.
Мне б такого гитариста,
Чтоб ослепла от любви.
Тайной движется пространство.
Рвёт грудину. Рыбой прёт.
Нас китайское шаманство
Это точно – не спасёт.
Нам квартиру не подарят.
Денег в евро не дадут.
Нас таланных, без стесненья
Заграницу отдадут.
Продала родная мать
Деток, счастье собирать.
А мне говорил отец –
Родина наша венец.
Купола из лазурной ночи –
Не люби.
Но сложилось так,
Что крестилась я.
В девяностом-то годку
Остудилася.
Всё смешалось коктейлевым джазом,
У морского прибоя намаз.
И, прищурясь павлином,
Фотограф зазывает
На лаваш. На лаваш. На лаваш.
У горы же поэтический профиль.
Катамаран взрыл волнистый овал.
Я прошу тебя -
Не продай нас Боже.
Не отдай. Не отдай. Не отдай.
Каблучками простучат мимо
В дискотечном угаре движет течь.
Это старый Ковчег шевелится,
Он устал всех стеречь.
У нас самомнения море.
Знаем языки инострань.
И не один. Геймерим.
Рвём чудищ. И разных
Небравых солдат.
И столько ещё всего…
Что не Содом, нет.
Это просто дом.
И, что когда война далеко –
Не сглазь.
Она может лечь на крыло.
А я никому не отдам
Мой Спас. Мою родню.
Даже ту, которую не люблю.
И в беспамятстве зима
Лила в степь колокола.
Всё бередилася. Берендеилася.
И тут-то я поняла,
Что люблю печь хлеб.
На дрожжах, на сносях.
На минеральных пузырях.
Без ГМО. Без ЧМО.
Без косого взгляда.
С литургией, то есть с утра,
Помолясь сообща.
Вот такие чудеса.
////
Не берите, дети, палки.
Не бейте палкой галку.
Эта птица поутру
Не будила всю семью.
Не играйте в игры, дети,
Где компьютерные йети
Бьют налево и направо.
Где война легка. Забава.
Отрава.
Не стремитесь всех побить.
Убить.
Познавать – не разрушать.
Гвозди, дерево и камни
Для того чтоб строить сакли.
Для того чтоб жить в домах.
Кишлаках.
И не видеть чёрный страх.
////
Переживи укус змеи.
Сигар кубинских междуречье.
Отгородись. Гроздись.
Переживи и не сломись.
Пришпорь и сбрось с горы
Бесчестье.
Так кастаньетно льётся ром.
И чёрной патакой увязнув,
Мы бьём в тот бубен.
Бьём и бьём.
Взломав дубовой бочки
Якорь.
\\\\\\\\\\\\
Виноградную лозу
В тесной комнате взращу.
Поцелую сына в глазки.
Глазкам хочется чуть ласки.
Мы взрослеем и поём.
Мы ругаемся и ждём.
Так любимыми ручонками
Всю сквозьзвёздность достаём.
Шарик жОлто сквозь окно
Улетает. Всё равно.
Мы ещё сошьём мечту.
Ждууууу…
Виноградная лоза
Любит пляски до утра.
Браво. Браво. Мой малыш.
Отчего же ты не спишь…
Мы с тобой уедем к морю.
К океану и пескам.
Светлосветло ночь вздыхает.
Ха… Уа…
\\\\\\\\\\
Мой балкон над океаном
Сладко так, элладно спал.
Притворялся всё же, хитрый.
Ждал.
Тем оливам, через воду,
Снисходительно кивал.
И соскучился, наверное,
Отвязал свои перила…
Взлетал.
Мы плывём во влажном облаке.
Мы глубинны.
Мы мудры.
Нам – любви.
\\\\\\\\\\
Келья келейно клокочет мудра.
Ты не монах. Не смиренна. Слепа.
Капля поступков твоих изпустынна.
И не благая. Чужда.
Так всегда.
А я в море-окиян занырнув, не выплыла.
Там с касатками на пару зубы остры чистила.
В перламутры жизнь вплетала.
Смайлы светлы отправляла.
Осьминоговы чернила
В пяльцы тайно заправляла.
За словами мчала. Догоняла.
Язык языков сними свой покров.
Чтоб на эти Покрова,
До храма добрела
Эта несвятая. Чудная.
Чудь чудесно со Днепра
Сама к себе тихонько шла.
Не клокочи ты келья. Елейно.
\\\\\\\\\\
Вкус сахарной пудры – не сахар.
В Телави, Кобэ говорил.
И детям на множествен-ность деревяшек
Снежнобелые шапки дарил.
У гранатовых капелек кровно
Бился импульс живой. Отземной.
За столами длиною в столетья
Не витал серой солью раздор.
В путь последний ушёл
Старый мастер.
Продавец детских сладостных снов.
У меня на губах тает пудра.
Сахар?
Нет, в ней осталась лишь серость.
И соль.
\\\\\\\\\\\\
По холодному Парижу
Ходит русский, всем чужой.
С неприкаянной подружкой –
Итальянкой неземной.
Пирсинг. Груди. Кожа шёлком.
Говор быстрый, с хрипотцой.
Мне увидеть захотелось
Где столкнулися лицом.
Может, просто автостопом
Им на пару довелось.
Или кофе, сигарета…
Где открылся рай земной?
Как увиделись глазами,
Что сегодня пробил час.
Ай – яй - яй. Какие шрамы
У него кольцуют глаз.
Столик мой скрипит тоскливо
От избытка шумных брызг.
Дождь. Осенняя личина.
Я одна. Мой плащ залит.
Этой мрачности потопной.
Этим мыслям громко. Вслух.
Пианист в кафе играет
Старый, довоенный блюз.
\\\\\\\\\\
На даче, под Киевом, лето.
Сбор вишни вишнёво бодрит.
Нам даже не надо ругаться. Сто-
Ически сахар бурлит.
Тазами уставлены печи.
Азами готовится смесь.
Варенья безумные страсти…
И ёжика вспугнутый след.
Не бойся слединка последа,
По-сле лед-никовой весны
Рождаются на поднебесье
Хрусталинки ягод и сны.
Моя измельчённая частка
ИзЪплавлена в косточках дней.
От сморщенных вишен – рожденья.
И вкуса, и жизни, и лет.
////
Капля бытия – это быт и я.
Мной стираются носки – это ты.
Сны, вплетённые в мечты – мы.
Мечты – меч и ты.
В результате,
Кто пришёл к нам с мечом…
Помнишь, древний изъязычный уговор.
Стоп. Ну, что-то не о том я опять.
Надо изначально начинать.
Капли бытия – ты и я.
«Б» пока кукует у окна.
Там берёза берестой бережёт
Мой и твой вечерний покой.
Выпуклокапельно дождём
Прорисован будущий дом.
Сказка-жизнь уже началась…
Ты завёл будильник? А жаль.
////
То ли взрослость.
То ли опустошённость.
То ли яд до конца не допит…
Зеркалу тихо – смущённость.
Этот фИговый лист.
Кому надо открытость?
Стеснительность?
Признаётся лишь силы удар.
Мы забыли, забыли, что близость –
Это дар.
Бечевою обмотаны руки.
Сгорбив плечи, бредёмся в бреду.
Оглянитесь, кто ваши соседи
По неволе.
Стрелы, вставленные в тетиву.
\\\\\\\\\\
Берёте губку.
Чуть смочив тоской,
Макаете в рассвет и межсезонье.
Наносите на лист, что бел и свеж.
Неровно. Нервно.
Задыхаясь Морзе.
И сушите.
Горячечным дыханием Сахар.
И Гоби, развернувши солнце.
Добавив коньяка
В иссушенный оскал.
Захлёбываясь тайной мирозданья.
Но ночью… Ночью.
Горестной луной…
Вы понимаете, что ложь!
И нет подспорья.
Не создано. Не соткано тех слов,
Тех красок и тональностей узорья.
И на кол. На кол этот бледный лист.
И шепчет в голове злословье.
\\\\\\\\\\\\
Верните. Вывернитесь наизнанку.
Добавьте в лёд ярилов квас.
Узор, печалью измождённый, -
Нет. Не порадует он нас.
Взгляд берестовки,
Девки красной.
Глубинной русской тишины.
Её ажурность и веснушки…
И нежность светлая коры.
Верните мне быстрину речки.
Так странно бился крик отца,
Когда тонула. Ломкой веткой
Влекла меня вода. Влекла.
Тот берег, пролетавший стенкой,
Отец, бегущий за рекой.
За непутёвою девчонкой.
За бестолковой и …родной.
Нет, никогда не признавалась,
Сквозь нелюбовь.
Сквозняк любви.
Избрав терновые иголки,
Кололи в сердце.
Жгли и жгли.
Ругались.
Бились, как в припадке,
Сминая дни своей семьи.
Неужто, всё могло иначе…
Неужто, правда там? РекИ!
Ты спишь. И мама…
Мои дети во мне прозрели
Лишь тернцы.
Клейменые потомки силы,
Засилья взрослых, их руки…
Но вновь прослушивая запись
Прошедших лет, сняв все шипы.
Пришёл ответ.
Я видела отца и мать другими.
В молитве скрытой и любви.
////
Ты свободен.
И вечер качает
Сизокрыло
Небес отраженье.
У компьютера
Нет даже клавиш,
Чтобы вбить их
По пояс в сомненья.
Оголённые
Взгляды иконы
Не остудят.
Почти что подкожны.
Мы забыли,
Что рваные раны –
Это шрамы.
А шрамы – не ложны.
Лет семнадцать любви
И обмана.
Нам без ис-по-ве-ди
Не проснуться.
Помоги.
Помоги мне, мой Боже,
Встать с колен.
И ожить. Улыбнуться.
///
Да устала…
И вечность, как кошка,
В ночь скребётся.
Окстись…
Дай покою, дурёшка.
Вот попью лимонада
Из детства.
Из сказки…
Баю-бай.
Закрываются сонные глазки.
\\\\\\\\\\\\
Я знаю – наступает тишина.
Не рвётся сердце
В тихий взлёт стрекоз.
Смеётся гулко у парадного
Парад планет.
Сверчок с балкона
Спрыгнул…
Вот балбес.
Играем молча в чехарду.
Движений замороженность.
Коктейль,
Растаявший мороженым на дне.
Усталый аист падает –
Он пуст.
Он чересчур спешил –
Дрожит окольцеванье лап.
Дрожит ресниц моих
Предслёзный свет.
Я знаю – застывает тишина.
Сигналом прошлых,
Отзвеневших лет.
////
Исторгнуто торгом торгище.
На нём на продажу глазищи.
Что в рубище – то ерунда.
Была бы нага хороша.
Беспечна, хмельна и доступна
И очень… как это? Суккубна.
Продажна. Продажна душа.
Шшшаааааа.
Ну, что же замешкали твари?
Берёте вы эту?
Фууу… Взяли.
Теперь пусть мытарятся с ней.
Свободной до мозга костей.
\\\\\\\\\\\\
Ожидание. Долг. Неуслада.
Что за жизнь…
Нет в ней стройного лада.
Плесень мхом прорастает
В стене. Над окном. И в уме.
И в уме.
Отмирает, уходит народ…
Кто ж там силы достал
И всё бьёт
Колокольно. Набатно.
Сквозь время.
Чьё племя?
Да неужто не всё прогудели?
Протранжирили.
Неуглядели.
Может, спрятана малая кроха
Той любви
И для нас. И для Бога.
Может, будет у внуков земля
Под названием Ро-ди-на.
Чтоб с неё не бежать.
В грязь её не мешать
И паяцам ущербно не кланяться.
2010
Тоскливо
На твою страницу
Унылый взгляд
Бросаю я.
Мы исчезаем сквозьинетно.
Где вились строки –
Пустота.
Да дождь в глаза.
Вихрится снег.
И обездоленность поэта
Кричит мне – нет!
Его там нет.
Автор закрыл свою страницу.
А я варю сливовый джем
И густосладко мажу тосты.
Хрустяшки липкие в обед –
Утешат день.
Спеку шарлотку…
В кастрюлю,
Где бурлит компот,
Насыплю сахара побольше.
Так я пытаюсь среди бед
Наладить жизнь.
Ну да, усладить.
Но вновь у компа.
Тишина.
В пространстве –
Некто уходящий.
Он тянет сани.
В них слова. Рассказы.
Буквенность без фальши.
/////
Пообещали стопку коньяка,
Издателя моего,
Словно по мне сшитого.
Ограничились хмыканием в рукава,
Подглядыванием в глазок
Сознания незакрытого.
Ни денег, ни шарма, ничего,
Что можно отдать ростовщикам,
Ублажая чрево не на жир ное.
Под ноги падают жОлтым словам
Огрехи и грехи сытого.
Труллям.
Трулляммм…
Отстукивание кода рукой,
Кодировано дозировкой под-
Датого.
Но данная дата данА не мне.
Не данность она Датская.
Сегодня договорилась
С принцем в стене
Отдаться. Продаться.
Лять-ская.
Он испугался.
Сбежал во сне.
Издалека рожи корчил глумливо.
И не поняла даже…
Зачем мне всё сие?
Даже –
Не королева статская.
Утром постукивали молотки.
Гвозди вбивались в досочки –
Исконные
Посконные мужики
Закрывали проходы
В нору.
К тем самым кроликам.
Ага.
Говорят, расплодились они.
Бегают среди взрослых
С часамицепочками.
Теряют перчатки белые…
И когда им невмочь –
В норки ныряют.
Кролики… кроликам…
Ликом не вышли.
Вышку им. Дышломммм…
Шломом. Шоломом.
Шолом.
Шляпку сняли.
Песню поют.
Приветственная натужность.
А мужики-то не поймут.
Не поймут.
Что заколачивание нор –
Бессмысленность и
Ненужность.
Хоть молотками.
Хоть топорами…
Но когда существуют Миры
Несуществующего подсознания
Будут Льюисы
Алисы, Белые Кролики
И миражи…
Возникнет дорожка.
Всегда.
Рвущемуся на части уму.
Се-зам-ская.
/////
Вновь меня
Утащила суета
Не пустила в облака.
Ты – ака.
Сказала тихо,
С хрипотцой.
И не ной.
Положено.
Хоть и возможно
Ложно.
Обложно.
С того момента
Как увидишь свет,
Не нужно
Пледа закрывало.
Там венчика
Бредового
Сонет
Смахнёт беду.
ОтрЯхнет одеяла.
Окурки боли
Вылетят в трубу,
Освобождая
Чистоту пространства.
Ну что ты…
Никакого транса.
Лишь спички.
Брошенные на бегу.
Лишь колкости,
Дающие ей всход.
Полёт.
Она стремится
Странною мольбой
К Горе.
Такой участок
Неземной,
Известный многим.
Видимый не всеми.
Где нет
Договорённостей
И цЕлей.
Там верится –
Она целЕй.
Гора такая
Ёргинды.
В ней кружат
Странниками сны.
В ней бьётся
Ласточкой тоска.
Одна.
Кровавые бредут
Следы.
И плачутся
Внутри стихи.
Ёрги.
///
Перестала вглядываться в окна.
Разбит фонарный лес.
У душ заблудших сон.
Клавиатурный шлёп
Всё так же подл и чёрен.
И слышимости ноль,
И лжи довесок в ночь.
Ничтожность дней в часах
Просчитана секундно.
Нуднее нет игры.
Нуднее нет здесь нот.
Бесцельностью моей
Добьётся жизнь убойно.
Товарищ, верь! Взойдёт
Страна на эшафот.
Мы ляжем вдоль тех стен,
Что строили надёжно.
Где год за годом в смерть
Трубил мальчишка-горн.
Не пощадив других,
Клонируясь народно.
Мы разделились вновь.
Мы потерялись вновь.
Не подсчитав потерь.
Не дав соседу руку.
Пытаемся прожить
Европно и смешно.
Колокола в полях
Смешались минаретно.
Раскос и хищен взгляд
У пришлых чужаков.
А где-то времена звенят
Почти соборно.
Там росною травой
Пропитан вздох коров.
Нет зла в святых домах
Но это - ложно. Ложно!
И там кружит стрела.
И там горит огонь.
На пепелищах рвань
Лютует беспородно.
И множится сирот
Больной безумный рой.
Юродиво открыт
Мой рот. Но тошно. Тошно.
И в бескозырку слепо
Летит ребром пятак.
////
сонсэннимно, сэнсейнодоверчиво,
обнажив полудрёмы рукав,
утро бережно, ласковошёпотно
открывало привычно портал.
Воин кинул поленья огневице.
Приподнял руку в тяжкой тоске -
Может вновь проломиться
Сквозьчерепно по вьетнамско
Индийской земле.
Иль послать тайных птиц
Кореяночкам -
Что сидеть в окиянских волнах,
Когда танцы манят колокольцами,
Только прыгай, не думай, в портал.
Там такие цветут оперения
Губы свежи и пахнет жасмин...
Нет, сегодня останусь компьютерно.
Сонсэнним. Сонсэнним. Пиво с ним.
////
Что за подлейшее желание убить…
Перечеркнуть и искорёжить словом.
Унизить мелким взмахом лист.
Глаза чужие. Странный вздох Далёка.
Я друг. Я друг.
И может, полюблю вас даже.
Не надо портить ноту милых лиц.
Мы все больны осколками
Разбитого острога.
Из страха. Изо лжи.
Из боли нелюбви.
/////
наступает момент, когда видишь песочные часы...
и песка осталось мало.
////
так кружевами из снежинок
лепилась жизнь. истёк узор.
аорта лихо отрезвилась.
коньяк отпел. и синь небес
в прозрачном отсвете зрачка.
одна. пуста и гола, но звенит.
наш голос тихим подреберьем,
отстукивая ноту сердца,
сегодня шёпотом молил.
Аминь.
////
Анфиладность коридоров
Моей души –
Упрятанное имя.
Себя самой утраченная
Сущность.
Отсветность цвета
Ярким междометьем.
Любовь, проглянувшая
Ликом детства,
Глаза в глаза.
Беспочвенность смертей.
Я продлеваюсь.
Воскресаю вечно
В руках моих детей.
В мечтах детей детей.
Не бабушка – ворчливая
Старушка.
И, к сожалению,
Не ласковая благость.
Подружка. Напарник.
Друг. Шутиха!
Бездельная лентяйка.
Томный враг.
Муштра себя
И близкого подворья.
И радуга.
И радуга в устах.
Рисуйте меня
Только звёздной ночью
Набором странным
Из цветных мелков.
© Ирина Жураковская, 2010