…Так уж случилось, что день рождения старшего бухгалтера табачной фабрики «Дымок», Гридина Михаила Михайловича, совпал с днем выхода его на заслуженный отдых. А может быть это правление ООО « Дым отечества», недавно организованного на базе фабрики расстаралось (если честно, зачем новому ООО, старый и довольно честный бухгалтер?), кто знает? Но факт остается фактом: в день своего шестидесяти пятилетия этого самого Гридина пригласили в актовый зал и под жиденькие хлопки полупьяненьких дежурных наладчиков, вручили имениннику почетную грамоту на жестком картоне, трудовую книжку, и подарки. От профкома – высокую плевательницу на витой ножке (такие частенько стоят у стоматологов в кабинете, туда еще обычно сплевывают окрашенные сукровицей ватки и обломки зубов мудрости). От коллектива женщин сигаретного цеха - десятиметровый моток неразрезанных сигарет «Прима», а от месткома – прекрасные перчатки малиновой шерсти в хрусткой, прозрачной упаковке.
Растроганный повышенным вниманием к своей скромной особе Михаил Михайлович хотел было произнести подобающую случаю речь, но от переполнявших его душу эмоций расплакался и, вытирая на бегу, скупые мужские слезы ринулся прочь со сцены.
У проходной, бывшего бухгалтера ожидал первый удар со стороны добрых и отзывчивых коллег: несуразно большая по своим габаритам плевательница, упорно не желала входить в его личный автомобиль марки «Ока» и, промучившись с полчаса под проливным дождем, Гридин как смог примотал подарок к багажнику на крыше своей «Ласточки» черной изолентой.
На проспекте « Неутомимых коммунаров», новоиспеченный пенсионер наконец-то смог разогнать свой перегруженный автомобиль и вот тут-то понял, что за прелесть это неведомое заморское нововведение - авто тюнинг. Влажный воздух мегаполиса, проносясь сквозь завитушки и горловину плевательницы, ревел и гудел, словно пикирующий бомбардировщик. Разноцветные иномарки, обычно наглые и самоуверенные, трусливо жались к обочинам, а постовые регулировщики, забыв про свою почетную миссию, в ужасе закрывая уши перчатками с раструбами, прятались в свои будочках.
- Эх! Видела б меня моя мама! - В восторге прокричал самому себе слегка оглохший Михаил Михайлович въезжая в родной двор.
Сигаретный моток некурящий бухгалтер подарил не просыхающему, запойному истопнику Василию, старинному товарищу и собеседнику, а сам, поднявшись в свою родную квартирку и выпив рюмку коньяка, положил перед собой последний подарок бывших сослуживцев.
«Перчатки мужские, шерстяные. Гост 023/ 1986. Швейная фабрика город Чернобыль. Вязальщица № 6». - Вещала небольшая бумажка, вложенная между перчатками. Малиновая, слегка отдающая анилином шерсть приятно покалывала подушечки пальцев и Михаил Михайлович, слегка охмелевший не то от коньяка, не то от предвкушения своей беззаботной жизни на заслуженном покое, сделал то, что наверняка сделал бы каждый на его месте. Он надел перчатки.
…Все было бы славно: и вечер за окнами, и шелест дождя по листве старого тополя растущего поблизости и запах коньяка доносившийся из не закупоренной бутылки, но вот что-то упорно беспокоило старого бухгалтера, что-то было неправильно. Гридин подумал, выпил еще рюмку и только тогда понял, что все дело в этих самых малиновых перчатках. На левой перчатке один палец был вывязан явно лишним и висел грустно и пусто, на правой же напротив два пальца упорно пытались прошмыгнуть в одну дырку. Было тесно и некомфортно.
Михаил Михайлович, был человеком педантичным, к любому делу подходил ответственно и серьезно, и потому сняв перчатки, пересчитал их малиновые пальцы. – Раз, два, три, четыре, …десять.…Все верно, ровно десять пальцев.
Аккуратно записав на бумажке результат своих подсчетов, он вновь приложился к коньячку и, разложив на столе свои, по-старчески сухонькие ладони, дважды пересчитал пальцы. Пальцев на руках также оказалось ровно десять.
Дабы соблюсти чистоту опыта, дотошный бухгалтер, поменяв перчатки, попытался одеть левую на правую руку, а правую перчатку на руку соответственно левую. Теперь, как это ни странно лишний палец болтался на правой руке, а левой теперь было тесно… - Ни хера не понимаю!- честно признался сам себе Михаил Михайлович, и, выглянув в окно, громким криком позвал истопника Василия, утомленно дремавшего на влажном песке под детским грибочком.
…Василий, сообразив наконец-то, что за проблема возникла у его старого товарища, снисходительно усмехнулся в редкие прокуренные усы. – Да это же полная хрень, Миша.
- Задушевно выдохнув на бедного Гридина все, что он выпил и чем закусил за сегодняшний день, истопник многозначительно щелкнул перед носом юбиляра большими ножницами по железу, неизвестно на кой ляд оказавшимися в карманах его брезентухи. – Щас братан, мы вот этот лишний палец отхерачим, а здесь, наоборот сделаем дырочку... Вот и все …
Они выпили на брудершафт и, обтерпевшись от слюней сентиментального истопника, Михаил Михайлович проговорил, с тоской глядя на своего дружка.- Понимаешь Вася, что-то жалко перчатки резать.…Где еще такие, малиновые отыщешь?
- Да. – Легко согласился Василий.- Жалко перчатки…Вязка хорошая…Тройная. Ну да тогда еще проще все выходит.…Где Миша твоя левая рука? Дай-ка мне ее на минуточку… - ножницы в руках истопника хищно прищелкнули…
Скуповатый на пальцы Михаил Михайлович от подобной операции также отказался и они с Василием еще долго искали выход из странной запутанной ситуации. Подсчет пальцев после того как закончился коньяк юбиляра, незаметно перетек в кочегарку, но и там под мутноватый и теплый портвейн три семерки ожидаемое озарение к друзьям так и не пришло.
…Наступила зима, и, не мудрствуя лукаво, бывший бухгалтер, гуляя по заснеженному двору, элегантно носил свои прекрасные малиновые перчатки то в карманах пальто, а то в озябших руках, на манер актеров в эпопее «Война и мир». Со временем, перчатки поистрепались, полиняли, а вскоре и вовсе пропали невесть куда.…На этом, пожалуй, можно было бы, и закончить эту простенькую и совершенно правдивую историю, кабы у Михаила Михайловича Гридина, ни с того, ни с сего не начал расти шестой палец на правой руке. Пусть маленький и кривоватый, а все-таки…
