Бывают серые, как крысы, вечера,
когда эфир пропитан кантиленой Верди,
и древний Млечный Путь всё каруселью вертит -
я ощущаю, как Вселенная стара...
Душа сомнамбулой - вдоль завтра, во вчера -
уходит отбывать круговорот бессмертья...
Икают ходики... и, поперхнувшись, бьют,
час отмеряя, отпевают как утрату,
теперь моя душа и во "вчера" - non-grata...
Нигде во времени ей не найти приют,
пока живу, и рядом, в ступоре минут,
латает - штопает и чинит реставратор -
осколки клавиш, остов арфы, струн спираль -
руины храма, где разбрасывала камни...
И прошлое сверлит крысиными зрачками
этап грядущего - абсурд и пастораль...
Смирясь, бредёт душа в истоптанную даль,
по тракту Вечности, разбитому веками...
Пародия
Бывает хуже, если стая серых крыс
не только вечером гуляет, но и ночью,
не только по квартире, но и сточной
канаве, где мерцает Млечный, вдрызг
до слёз самовлюблённый, как нарцисс, -
усталый Путь, с собой на ставке очной.
Но жаждут крысы и отбросов и питья,
и мерзко чертят отражение хвостами,
ломая Лик Его, фрагментами, местами,
и он, зверея этой дерзостью зверья,
роняя перхоть, планы мести затая, -
трепещет осью пред их жадными устами...
но тут часы, пять раз тактично кашлянув
оповестили из созвездия Кулсана,
что поздно препираться (ибо - слишком рано)
когда и мы, и Путь, и крысы - все в плену
теченья Времени, влекущего по дну
иллюзий ил, смущая Вечность океана...
Забыть иль помнить нам бессмертие своё? -
иль видеть сном тяготы суеты сомнамбул?
загадку Гамлета, и тайны Сфинкса нам бы
давно решить многострадальным бытиём,
но Крысы портят вечер, Путь и водоём,
гипнотизируя то дактилем то ямбом...
и свой опробованный предлагают яд нам...