После выстрела смог он собой овладеть,
он посмел улететь, очумев от испуга.
Между крыльев - дробинка, но сумел улететь...
Только ровно на жизнь приотстала подруга.
Распустились цветком два разбитых крыла,
поднялась голова в драматическом жесте...
Тонкой лапкой гребла, суетливо плыла,
все куда-то плыла, оставаясь на месте.
Окровавленный пух понесло к камышу,
и молчат небеса, перелески и воды...
(Ты ответь мне, Ирина, я тебе же пишу, -
что случилось потом, после этой охоты?
Был ли выстрел еще, иль, жалея заряд,
ощипали тебя, несмотря, что живая...
И веселый охотник - голубой бюрократ,
нежно кушал крыло, коньячком запивая...
Может, выжила ты, всем дробинкам назло,
только жизнь приняла, как стандартную милость...
И свистит по квартире расписное крыло,
забывая на миг, что летать разучилось.
Телевизор, базар, танцплощадка, завод,
петухи-женихи, разодетые жутко...).
А в заливе души всё куда-то плывет,
все куда-то плывет недобитая утка...
