Обидно приходилось Петру выслушивать такого рода козни. А жить таким образом учиться совсем не хотелось. На что и отвечал:
- Воровать не пойду и не умею. И так хватит на наш век...
- Эех! - вздыхала супруга, - сам нищим в своём тракторе сдохнешь и нас по миру пустишь! Когда ты только поумнеешь!?
"Ну и сон, блин... Приснится же, но что же, всё-таки, было?.." - вспомнинал прошедшее Пётр, невесело уставившись в пустоту решётчатого окна, теребя виски, пытаясь выудить, из лабиринтов подсознания, хоть какие-нибудь факты о случившимся. Он взглянул на небо и тихонько заплакал...
Эмоциональный накат
Несчастное Нечто, скрутившись калачиком на холодной почве, хныча кляло создателя. Кое-как, придя в себя, Существо село, обнявши лохматые коленки, уныло уставившись в неизведанную тайну бытия. Выглядело теперь всё как-то совсем не так привычно - страшно и не весело. В голове щекотали назойливые планы дальнейшего существования, которые неопреодолимой тоской и тяжелыми трудовыми буднями ложились на, когда-то, свободные плечи Нечто. Соорудить берлогу, поставить сигнализацию, укрыться от жары и холода, выстругать орудия труда и войны, добыть огонь, посадить дерево...
- Ой-ёй-ёй-ё-ёй!!! - мануально-несознательно теребило Существо внизу живота, сознательно отмечая эфективность таковой процедуры для разгона не желательных мыслей. Но, совсем не так эфективно как это было раньше. Покусывающий импульс внизу живота, космической скоростью рванул к неокрепшему сознанию и пройдя путь через неокрепший мозг вернулся с притоком крови в исходную позицию, что ещё более озоботило мыслителя.
- Дааа... - тяжело вздохнуло Нечто, безрадостно наблюдая за волшебными превращениями его (уже в ближайшем будующем названным детородным органом). - Где ж ты любимая... Ну, что ж, времени мало, пора заниматься и делами... - Ничего вскинуло голову к солнцу, встало и побрело искать смысл жизни...
Встреча
Не охотно поддавались лабиринты подсознания, повинуясь теребениям Петра Васильевича, что бы прояснить обстоятельства минувших дней или бред забытого сна. "А, с чего ж то всё началосьКак же всё начиналось?" - стоя у зарешётчетого окна, неоднократно засылал Петька вопрос в хаос архивов своего подсознания. И вот что припомнилось...
Первым, что пришло на ум это похороны у Воробейкиных, где ему - Петру Васильевичу Верховодке, как почетному водителю, поручили сопроводить тело умершей Свёклы Антиповны на вечное поселение. Это событие намечалось к девяти утра. А уже в одиннадцать - свадьба у Казлушкиных. А так как трактор с прицепом были к Верховодки на всю округу еще совсем новёханькими, опять же было доверено ему - отвести невесту с женихом, (да с их знакомыми и незнакомыми родственниками), в загс. На дворе весна, другой транспорт не пройдет.
"Так это должно было случиться в субботу, а днем раньше я Митьке возил навоз... Так, так... - припоминал Пётр, теребя лобиринт, уже чуть ниже живота. - Этот то и хвастал своим «первачом», гад! Саныч ещё был, бригадир. А, точно! Тож с нами сидел, всё приговаривал: «Отменный продукт! Отменный сэмач» - прикалывался на до мной, подлюга «Не перепутай время, кого на кладбище, а кому в загс!" Юморист хренов...
После дегустаций Верховодка, как заведено, домой возвращался на своих ногах каждый вечер к утру. К Галке под бочёк не решился, упершись ладонями в тёплую печь так и заснул, но не на долго. Неожиданно печьчуть продвинулась вперёд, от чего Пётр рухнул на подлогу и не став разбераться о причине произошедшего сладко захрапел, натянув на себя затоптанную временем ковровую дорожку. Так и проспал два часа, пока к печке не подступили рассвет на весь поселковый свет и Галка с ухватом.
- Вставай, массовик-затейник! - женщина небрежно толкнула рукоятью ухвата Петькину спину.
- Тебе на свадьбу, алкашь, и за водой сходи, эхо-хо-хо - тяжело вздохнула супруга и занялась своей каждодневной хозяйской работой. Верховодка был давольно быстрым на подъём и быстро похлебав вчерашних щей, побрился и выскочил во двор. Обходя свой МТЗ Пётр Васильевич никак не мог точно вспомнить черёдность субботней задачи. "Кого ж куда, и когда?" - вертелось в голове тракториста, запуская "пускач" двигателя.
- Пфу ты мать твою! - в сердцах ругнулся Петька, вскочил в кабину и успокаивая себя: "Ну да ладно, время ещё полно. Если что, не так пойдёт, переиграем..." - рванул от двора.
Выехав на центральную поселковую дорогу, как ни странно, всегда пролегавшую мимо знаменитого "Баркаса". Причём независимо откуда ты едишь и куда. Пётр обернулся и оглядел опрятность прицепа. Оставшийся в кузове навоз, что вчера Митюхе возил, от незатейливых весенних лучей, присох к кузову. "Не помешает, - отметил Верховодка, - главное чтоб дождь не пошел. Всё должно быть культурно... " Проезжая мимо вокзала Пётр, заприметив кучку толпившихся сограждан, машинально притормозил.
- Позновааато - глянув на часы, недовольно протянул тракторист. И вдруг, глядь! в подтверждение такого неуместного заключения, из двери Элионоркиной рюмочной, каким-то не естественным способом, с гранёным стаканом в руке вылетает Федот. Любой каскадер позавидовал бы мастерству исполнения трюка, ведь сколько раз, наблюдаю эту картину, ни разу не выронил, да что там - не расплескал! животворящую влагу из стакана.
Как раз с этого взрывного эпизода, из образовавшейся воронки подсознания медленно но уверено поползли воспоминания и, наконец-таки выскочили в небесное сознание, как в виртуальном мониторе, все события прошедших дней.
Приходящие и уходящие
- Петька, спаси меня, дружищеееее! Сукааааааа!!! Аааааа!!! - визжал, вылетавший из закрывающейся двери автовокзала Федот.
На мгновение Петькин похмель отступил сам собой. Акулёныш подбежав к кабине тарактящего изобретения советских конструкторов и отресая грязь с рукавов фуфайки спокойным голосом спросил:
- Петёк, к Димьянычу подвезёшь, а? Кабанчика кастрировать нужно? А? После посидим культурно. Я угощаю. Вот б.. толстая, всех лупит... с-с-сука! – выругался ветеринар, погрозив кулаком в сторону неумолкающего хохота односельчан, прилипших к подсолнечному борту неприступного "Баркаса".
- Ты, во первых, керзачи отряси, а во вторых я на работе не пью. Сам знаешь.
- Да и я не хочу. Так...
- Залазь, у меня время нет. Дела.
Акулёнушь нырнул в кабину, и в поисках подходящего сидения глянул за единственное водительское сидение удивлённо воскликнул:
- Петь, бля буду! Сэмача то сколько!
- Федь, не трави душу, и так тошно, - умолительно пропел Верховодка.
- Ну так и я о том. Думаешь мне после такого легко?
- Я больше не буду... Пока... не могу. На работе не пью...
- Ну, а я то пью. Иногда это необходимо как раз для работы. Глянь! Совсем нет твердости в членах, видишь, как руки трясутся. - Федька продемонстрировал неуёмную дрож в руках. - Не за себя прошу, за кабанчика. Боюсь промахнуться с первого разу, замучаю несчастное животное. Петь, не бери греха на душу, дай глатнуть...
- Чё, прямо здесь, что ли? У меня времент нет. На похороны спешу, после на свадьбу... - Верховодка потерибил затылок, - бля, не помню...
- Во, во. У меня тоже так бывает. Особенно по субботам. Я тебе как врач советую. Тормози! Пётр похлопал друга по плечу и посмотрел на часы, задумчиво заключив:
- Ну, если это делу поможет, то почему бы и нет. В плане производительности это можно. Но, па чуть-чуть...
- А кто ж спорит. Конечно по чуть-чуть, - обрадовался Федот. - У меня тоже времени нет. Дела. Глянь, вон, кака полянка нарисовывается, солнышком просушенная. Грех не тормознуть! Петь, тормизи.
- Ладно, ладно. Но не на долго, а то мне на свадьбу, после на похороны... - ещё раз почесал затылок Верховодка, с треском шаря рычагом переключения в поисках "нейтралки" - Работа у нас такая, сам понимаешь.
- Угу, по чуть-чуть – согласился Федот, отправляя залпом в пасть содержимое сохранённого гранёного стакана, не дождавшись намеченого привала. В этом то он был - толантище: не раз, на спор, осушал и не такие ёмкости, наполненные любым спиртным, и даже без рук.
- Не перепутать бы: сперва - Свеклу Антиповну, а после ... угу... - бубнил, сам себе под нос, механизатор. – Или это у Казлушкиных, кто-то помер?.. Вот ....... блин! Твою мать! - ругался вслух механизатор.
- Чего завёлся? Приедишь спросишь.
- Счас, блин! Припрусь на свадьбу и крикну: кого тут хоронить! Совсем рихнулся, подумают... - покрутил пальцем у своего виска Петька.
Тормознули, сели.
- Возил тут давеча полешки Иванычу, благо, что оставил в прицепе, как знал... так, на всякий случай. Давай-ка, помоги, Федь! Друзья вскочили в кузов и выбросив от туда ароматно пахнущие смолячки. Подсобрав по сусекам, чем кто богат, уселись на опракинутые верх дном вёдра друг против друга, а между ними костерок - так появился кстати.
- Вот так бы всю жизнь и сидел бы... - глядя на огонь, закусывая салом, философнул Федька.
- Смотри-ка! Во, блин! Мишка с удочками идет, с рыбалки никак... вот кому делать то нечего. Придурок.
- Что-то давненько я его не видел, говорят пропал, - присматривался вдаль Верховодка.
- Да его сеструха, Танька, неделю, уже... эта вот... ищет его. В милицию первач все таскает. Бедняга, извелась, горем убитая! Как не придет, они, эти суки ментовские, все совещаются, всё думают чего-то там. самогон не резиновый. Сами лыка, уже третий день не вяжут. гавнюки. А чё там думать?! Говорят, что план тут конкретный нужон, случай вон тяжелый и по всей видимости, криминальный. Лучше бы обнадежили, что ли - прочувствовал Танькино горе, Федор. – А тут посевная, как сажать то? Самогон весь снесёт и трындец: никто не вспашет за красивые глазки и навоз не привезут. Беда-аа!..
- Какой день мужики? - приближаясь медвежьей походкой, толи спросил, толи восхитился Мишка.
- Суббота! Но мы пить больше не будем, нам с Петькой работать нужно, дела у нас. - быстро выпивая очередной стакан предупредил товарища Акулёныш.
- А ты, я вижу, уставший какой-то, толи посидевший. Ну, да ладно ты Акулыч, раз такое дело по чуть-чуть можно. Присядь-ка, погрейся - предложил тракторист, разливая разменную валюту трудового народа по стаканам. Мишка поначалу как-то лапами замахал, заревел как зверь лесной, вроде чего-то важное хотел поведать. Не смог, видимо... Взял стакан, да и выпил, и только после этого заговорил человеческим голосом:
- Наливай! - и так вот, еще: три раза. Вроде бы как повеселел, присел на полешку. Но, вдруг, снова как гирькою трехпудовою навалилось на душу или повисли на совести, не известные товарищам, Мишкины воспоминания. От чего тот, снова, взгрустнул, вытирая рукавом фуфайки скупую мужицкую слезу. И молвил:
- Рассказать – не поверите... - начал было рыбак, но осекся. - Что делать, мужики, как Таньке на глаза покажусь, неделя, почти что, получаеться, проскочила.
Видно было, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Мишка и раньше по своей нетемпераментной натуре, попадал во всякие сомнительного рода мероприятия. Его легко было переманить на свою сторону, не затрачивая особых усилий. Достаточно было сказать: «Просто нужно так» и... стакан... Был он высокий, крепкого телосложения, лучше сказать - толст не по годам. В общем – медведь. Так его и величали: Медведь. Мужики уважали за силу, женщины не любили за излишнюю скромность. По этому, видимо, в свои тридцать три - был холост. Жил он под одной крышей с семьёй своей родной сестры, в родительском доме. Сестра была старше Михаила на год, замуж вышла рано, но детей не было, поэтому после смерти родителей, охотно приняла опекунство над братом. За что постоянно и выслушивала упрёки со стороны своего мужа Гришки. Михась был сыт и спокоен... Любил рыбалку, работал в колхозе сторожем. Но, в определённые моменты (это, приблизительно, после пол-литра сорокоградусной жидкости), был разговорчив, груб, и даже – инициативен!..
Федот отгрыз шкурку от упрямого кусочка сала, закусил часночком и по-ребячьи заржал, отвалившись на спину.
- Чё ты лыбишься?! - с ноткой отчаяния гаркнул на Акулу Мишка и в доказательство важности и сурьёзности момента, вытерев слезу, обратился к Петру:
- Писец мне, Петь. Что-то со мной не то...
- Заткнись ты! - гаркнул на ветеринара Верховодка, и протянул стакан, отвернувшему от костра заплаканое лицо, Медведю с пониманием ситуации сказал:
- Так, конечно домой не заявишься, пришебёт не нароком... от радости.
- Ага, - встрял Федька, - Танька ещё та, бабища!.. Тут без конкретного плану не сунься.
Пётр, достал из кармана пачку сигарет с фильтром и предложив товарищам, ссылаясь на то, что осталось одна, опракинул стакан и по-деловому закурив, непренуждённо сказал: – в общем, расклад должен быть, выгодный для нас для всех, и, в то же время! справедливый, для всего общества. Тут денег даже можно заработать!
- Как эта? - оживилось товарищи.
- А так эта, - передразнил тракторист. - Идем к Таньке и предлагаем ей свои услуги в поисках Мишки, за долю малую. Неплохо можно заработать. А ты Мишка, пока что, хотя б пару деньков в банке моей поживешь.
- Во, бля голова! - первым въехал в сделку Акулыч. - А б Меренена себе купил! А даст ли бабки? А если даст, как делить будем? А не пошлёт? - мечтая, засомневался Федька.
- Даст, и не прогонит, она мне доверяет, как никак за одной партой сидели, портфель носил и все такое. Да, я... -
- Причем тут деньги!? Совсем рехнулся!? - не дав Петру дохвастать авторитетом, встрял Мишка. - Она ж моя сестра! Она и так вся там на нервах... - и обидевшись отмахувшись лапой добавил: - Эх вы, а еще друзья...
- Да ты послушай сперва, а после перибивай! - Верховодка схватил за подол фуфайки намеривавшегося уйти товарища. - Сядь ты! Да я, против твоей Таньки, ничего худого не имею! Я ее, может и люблю ещё... где-то там... в глубинах моей души. Мы ей после, тоже, денег, ну часть, эту, долю зашлем. На ее не шибко то и тратится муженек то ейный. Сам ведь говорил давеча. Да это и так видно. Вон, какой год Танюха, в одних и тех же валенках ходит. Раньше сваты из соседних совхозов к ней ездили, а сейчас – смотреть больно... Похудала... А свояк то твой, ряху то отъел, не в какие ворота не влазит.
- Да пойми ты, Медвежья бошка! Речь то тут вовсе не о бабках своячка-мудочка, а о справедливости!.. - не удержался Федот, оскалив зубы он полон эмоций вскочил на ноги и как партком на митенге перед рабочими в гражданскую войну, сняв шапку и прижав её к сердцу, отчаяно произнёс: - Гришка сука, пол совхоза уже продал. А на жынку свою не шибко то и тратиться. Твоя сестра в первую очередь и пострадала. Мы тут вкалываем, подымаем, можно сказать, благосостояние всей страны!... А он, - скинув пыл, покачал головой Федот, - скотину-животину живую за мертвую списывает. Эх, что тут говорить: фурами! кудай-то, увозит. Зоотехник, бля, хренов. А бабник? Каков? А?! Ещё тот, блин, еб....шка. Рожки то ростут у Таньки твоей. - Акула наставил себе на голову два полешка, вложив, тем самым, количественный смысл сказаннаго.
- Обиделся, блин. Вот тебе и справедливость восторжествует. А деньги - это так; можно после благотворительный фонд открыть. Пожертвования там, в недоразвитые страны посылать. Сколько их таких: Китай, Африка, ух... Приставляешь Петь, тебя куда-нибудь в Испанию или кто там у нас загибаеться от капитализма? Послом отправим, сельское хозяйство востанавливать. А ты, Мишка, самым главным будешь в конторе, в Москве.
- Да мне ничего и не надо! – махнул рукой Петька. – Я, и так счастлив, когда кто-либо счастлив... Ну, ладно, мужики, - мне пора. Давайте подруливайте к моей баньке часам так к пяти, там все и обсудим. Можете прямо сейчас туда, и идти, только не спалите её, она мне ещё пригодиться – закусывая пожелтевшим салом, с трудом оторваться от полянки комбинатор и не стройной походкой, побрел к трактору.
- Сейчас вот только провожу Свеклу, а апосля свадьбу, или наоборот?.. Ну, Саныч запутал, блин: «Не перепутай, не перепутай»... Не перепутаю! Не перепутать бы... вот чёрт... - бубнил себе под нос Петр, заводя свой новенький, играющий на солнце отточенными линиями, МТЗ-82, (обривеотура от: Минский Тракторный Завод). - Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих... - карабкаясь в кабину, пел счастливый механизатор. - С пол оборота, эх, ты мой родной!.. Верховодка ввалился в комфортабельное сидение и врубил девятую передачу...
- Куда это он такой, намылился? - немного придя в себя спросил ветеринара рыбак.
- Да хрен его знает. Похороны или свадьба там... Развесть нужно...
Развос
Вот и нарисовалась изба Казлушкиных. Верховодка украткой подъехал, остановился возле ворот дома, не выключая двигателей высунулся из двери и осмотрелся. Из колитки вышел шустрый мужичёнка лет пятидесяти и широко улыбнувшись Петру громко спросил:
- Шэф, закурить не найдёться?!
- Чего здесь? - поинтересовался Пётр, у боротатого в кепке мужичка, протягивая, специально приготовленую, для таких случаев пачку папирос "Памир". Молча закурив датый-бородач неожиданно запел:
- Палубила тракториста и как водиться дала,
Три недели ля-ля ля-ля... - глубоко затянувшись весельчак, не смотря на реторгический вопрос тракториста спросил: - Ты, чё ль, повезёшь?
- Ну, я... а что... здесь ? - растеряно отозвался тракторист.
- Да так: пошла п....да в разнос... - и не дожидаясь реакции громко засмеялся: - Ха-ха-ха! - и жестикулируя, как по пунктам скомандывал: - Вылази! Открывай колитку и пойдём-ка, по песят! Тут и без нас погрузят!
Пётр захлоплул дверцу и открыв задний борт прицепа последовал за весельчаком, выслушивая на ходу какой-то очередной пошленький анекдот, нон-стопом вываливающийся из сущности бородатого.
Во дворе толпилось много народу, курили. Провожатый показав рукой направление к дому, а сам с ходу занялся организацией погрузки:
- Эй, Алексей! Давйте скорей! Выносим, грузимся! Машина ждать не будет! Давай, давай! Выносите! Пётр Васильевич, по лицам толпившисхся, попытался определить какое именно событие происходит, но было очень сложно и что б пока не попадаться на глаза оратору, решил спрятаться и никуда не заходить. Открыв за спиной калитку ведущую в огород, он облакитился на угол дома. Солнце припекало и клонило в сон, что б не вырубиться и не пропустить процессию Пётр достал пачку Памира закурил и негромко пропел:
- Врагу не сдаёться наш гордый варяг... Та-та. Та-та-та- а-та. Та-та. Та...
Во дворе потихоньку оживлялось. Через дыры частакола хорошо просматривался весь двор, но такое количество суетливого народа затрудняло зафиксировать взгляд на объекте выносимом из дому. Тракторист припал к забору выискивая подходящий ракурс. Несколько метров проследовав вдоль ограждения он очутился прямо посреди вспаханной грядки и прежде чем получить палкой по хрепту успел-таки уловить самое главное: "фата, белое платье... невестой, типа, хоронят... на руках несут... без гроба. Дааа. длин, обычаи..."
Удар был не сильный, но застал трактариста врасплох. Он обернулся. От неожиданности увиденного Пётр выронил изо рта папиросу. Перед ним стоял мальчуган лет восьми, с совковой лапатой в руке. Он поднял окурок и со знанием дела глубоко затянувшись, прищурившись посмотрел в глаза нарушителю.
"Хорошо, хоть черенком..." - поёжившись подумал Петька, почему-то припомнив фамилию семьи Козлюшкиных, где должны проходить похороны: - "Этот точно, блин - Козляшкин младший..." И в доказательство того, что тут никак не могла быть свадебное гулянье Воробейкиных, малец поднял над головой орудие труда и грозно пробасил:
- Ты, бля - дядя, чё по моей грядке скачешь?! А?! А ну, бля, пошёл ну хуй, а то счас голову с плеч срублю!
Тракторист совсем не сомневался в серьёзности намериний хозяина и ничего не ответив, только покачав головой - вышмугнул обратно во двор.
"Ишь, козелочек, блин" - думал тракторист, закрывая колитку, украткой оглядываясь на довольного собой малолетнего хозяина. Пробираясь через толпу народа к кабине трактора, Пётр ещё раз обернулся и не заметив преследования, немного расслабился.
Погрузкой, тела с белой фатой, руководили, как минимум, все представители мужского полу. Верховодка решил не встревать. Он вскочил в кабину закрыл дверцу и закурив обернулся, посмотрев в заляпаное присохшим навозом заднее смотровое стекло. Но, снова, как следует рассмотреть Свёклу ему не предвиделось возможности. С двух сторон в двери ломились несколько провожатых. Пётр впустил только двух, так как лежачие места по обе стороны водителя были ограничены.
Шальная процессия мчалась, по бодрящей тело, русской дороге. "Красота средь распиздяйства" - усмехнулся тракторист, ещё раз вспомнив фразу русского классика, дающее точное определение многих лицезримых пейзажей. Приближалась развилка дорог или время принятия решения. Дорога на лево вела прямо к кладбищу, на право - уходила в поселок, к местечковому загсу. Пётр оглядел двоих храпящих тел, так шустро забравшихся в кабину и потряся за плечи, того что слева, спросил:
- Куда едим?
- Туда! - чётко последовал ответ с указанием направления движения.
Пётр ещё раз вспомнил молодого козелка с лопатой и уверенно повернул на лево.
Верховодка оглянулся, в прицепе хором что-то кричали. Разобрать, что именно - не предстовлялось возможным, ввиду клакочущего двигателя. Но почему-то козалось, что их жесты и возгласы были не одобрительными.
- Спокойно, спокойно граждане, - пытался приподнять усталые веки Пётр и чётко вымолвил, ударив кулаком по заднему стеклу: - Заткнитесь, там, Казлюшкины, вы...
На секунду Петру показалось, что кто-то приподнял тело с фатой и треся его якобу демонстрируя, что это совсем не усапшая. а живая невеста. Но, принять как реальность досмотрев до конца этот кошмар не удалось. Вдруг, второй, лысо-бородатый пришелец, тот что похрюкивал справа, открыл веки и посмотрев в лобовое стекло, рассудительно произнёс, оторвав тракториста от поспешного вывода, как будто бы его мог кто-либо услышать помимо находящихся в кабине:
- Эй, тихо там! Вы! бабы! Шофёр знает куда едит. Дорога к счастью через кладбище пусть подлиннее, но посуше... - сказав, он погладил бороду и снова вырубился.
"Хорошо сказал, - думал тракторист, стараясь не оборачиваться. - Жаль, эти, бля: Козлюшкины, не слышат его"... Верховодка, попытался расталкать говорившего, что б не чувствовать себя таким одиноким, словив себя на мысле, что где-то он уже видел этого бородоча и так же тесно с ним общался. Но, его потуги вспомнить где и при каких обстаятельствах возникал в его жизни этот субъект, прервал дошедший до него страшный смысл сочетания его слов: "дорога к счастью". Пётр, что есть сил, пытался отгонять накатившую суть, вспоминая жену, детей, пока трактор не поровнялся с местом новых кладбищенских захоронений.
Свадебный обоз тормознул.
- Приехали! Можно выносить! - скомандывал Пётр приоткрыв дверцу трактора, обвёв взглядом, недоумевающую, беспорядочно раскиданную кучку людей, по кузову трактора. В кузове громко пели под гормошку, но постепенно голоса стали путаться и когда воцарилась полная тишина и в шелест соснового леса врезался женский голосок:
- Ты куда нас привёз, гандон?!
Пётр Васильевич, наткнулся прямо глаза в глаза с вопрошающим. Им была, пусть не молодая, но и не совсем состаревшаяся, женщина. На свалившейся на бок фате и белом свадебном платье, цепкими паучками налипли кусочки засохшего навоза. Не отрывая стеклянных глаз от Петра, невеста тужилась самостоятельно приподняться и дотянуться до одной из недопаленных деревянных чурок.
"Это не Свёкла" - промелкнули здравая мысль и полешка мимо мозга протрезвевшего Верховодки. Слова застряли в горле. Пётр не нашёлся как оправдать себя в сложившихся обстоятельствах. Молча увернувшись от пронёсшейся возле его головы смолячка, он снова вскочил в кабину. И тут, слава богу на помощь подоспел бородач. Он легко спрыгнул с трактора и надев знакомую кепку торжественно произнёс:
- Нужно возложить цветы нашим доблестным предкам, неволнуйтесь дорогие вы мои, таковы традиции!
Не всем удалось покинуть борт комфортабельного лайнера самостоятельно. В сопровождении бородоча, как в последствии окозалось - тамады, весёлая процессия двинулась между могилок к старым военным захоронениям.
- Эй, гля, куда это он? - недоумённо пожимали плечами чтущие традиции, провожая глазами, уплывавшего к горизонту МТЗ-82.
- Я обязательно вернусь, ребятушки, пождите... - шептал Пётр, оглядываясь в стекло заднего вида. Отъхав на безопасное растояния, так и не замечая храпящего справа (как впоследствии окажеться - жениха), смешавшегося с промасленной ветошью, Верховодка врубил повышенную передачу.
Получасовое опоздание, в доме настоящих Казлюшкиных, никто и не заметил. Во дворе, не безрезультатно топтались родственники умершей и просто желающие присоединиться, поскорбить.
- Прости, меня господи: чуть бабку Свёклу, в загс не завёс. - передёрнувшись представил тракторист. Услышав двигатель трактора, во дворе кто-то скамандовал:
- Выноси!
Наблюдая за погрузкой гроба, Петр всплакнул, предвкушая своё воскрешение на кладбище. По дороге, совсем не кстати, пробудился жених. Протерев глаза он осмотрелся по сторонам, тупо уставившись на Петра и спросил:
- Где моя Зинуля?
- Они... там, цветы возлогают... - растерянно начал Верховодка, и пытаясь отвлеч от ненужных телодвижений, приходящего в себя мужика, предложил закурить, одним движением выловив из-за сидения поллитровую бутылку самогона.
- На т ка, глотни... полегчает...
Жених, отхлебнув полбутылки, глубоко затянулся. Необращая внимания на неудачную попытку Петра пересказать один из анекдотов, рассказанного недавно борадачём, всё же обернулся и на минуту замер.
- Это кого там... везут... в гробу?..
- Тебя... это... как звать то? - тянул время тракторист, собираясь с мыслями. - Ты хлебни, хлебни... полегчает...
- Сашка - коротко бросил жених и отвернув взгляд от прицепа, протянул недокуренный окурок трактористу закрыл глаза и снова провалился в сон.
На горизонте показались, раскинувшись веселым весенним пейзажем – вечные поселения. Кроме идеи - остановиться и бежать куда глаза глядять, ничего более разумного на ум не приходило. Но и эта идея была слижком запаздалая и быстро отпала, так как вокруг было хорошо просматриваемое с кладбищенской возвышенности русское поле. "Всёравно догонят" - заключил Верховодка и затянувшись двумя папиросами одновременно с песней: "Врагу не сдаёться наш гордый варяг...", вдавил в пол педаль акселератора.
Подъезжая ближе, видно было как впереди, запреметив трактор, оживились родственики Воробейкиных. Пётр присмотрелся выискивая свою последнюю надежду - бородача в кепке. Но, как он не присматривался, кроме крупного силуэта Зойки, никого не замечал. Она стояла посреди дороги, руки в боки, с самыми серьёзными намерениями. Не проскочишь.
Петька поравнялся, с не на шутку разозлившиеся толпой, и открыв дверцу, радостно объявил:
- Ну, чаво? Зинаида Батьковна! Нашёл- то я таки вашу пропажу! Я ж чего то и рванул... - и что б опередить справедливый вопрос, махнув рукой на прицеп, добавил: - А эт по пути. Чего ж им по грязи переться. Выносите, товарище, нам пора в загс!..
- Дааа... Знать бы, кто, же, моим первым предком был? – по дороге в поселковый загс, будоражил пытливый крестьянский ум, неугомонный вопрос. - Небойсь, полководец какой...
Свидание с богом???
Солнце подходило к розовому горизонту. Долгие скитания Нечто вдоль реки, в поисках безопасного и более-менее защищенного убежища, отдавались горьким, рыбьим привкусом во рту и сковывающей усталостью в членах. Хотелось покоя... Но что-то мешало завалиться, где стоишь, как это было раньше, а упрямо влекло, казалось, в каком-то правильном направлении. Через каких-то пятьдесят шажков, его вниманию привлекло странная гора. Она не отличалась, казалось бы, от других, но что-то тянуло именно к ней. Может быть, протоптанная тропинка к пещере или аппетитный запах жаренного мяса, доносившегося из подозрительно знакомого лаза.
Усталое Нечто, ввалилось в пещерную неизвестность... Оказавшись внутри оно осматрелось, приготовившись для отражения нападения. Но, яркий свет, исходивший от маленьких светил, напоминавших мелкие осколки солнца, разбросанные по всему помещению не вызвал в воображении Существа, ничего сверхъестественного. К тому же здесь было тепло и уютно и, что самое не вероятное - до боли знакомо. Но, окончательно расслабиться не позволяло присутствие двуногого субъекта стоявшего посреди освещённого пространства, и вместо нормального шерстяного покрова на нём были разносортные гладкие шкурки невиданных животных, а на ногах полностью отсутствовали когти и даже пальцы. Его стопы, как бы, были обвёрнуты в два безглазых зверька и безлапых. Что очень огорчило Нечто. Так как в его представлении именно эти двое несчастных и должны были передвигать это безобразное подобие его недавнего отражения в водоёме. Но как?! Двуногий субъект переминулся с ноги на ногу, блиснув при этом, тем что покрывало его глаза, поглотив в себя свет солнечных осколков. При чём Нечто так до конца и не смогло осознать, что именно отражало свет и что его поглощало. Вполне могло быть, что свечение исходило из глаз хозяина пещеры и распостронялось по всему периметру помещения. Неизвестный, ростом был чуть пониже Нечто, но, как не странно, противоположные чувства: бежать, атаковать или броситься в объятья - как никогда раньше, не позволяли принять единственно правильное решение. Тяжело вздохнув, Существо опустило вниз глаза. В этот миг, что бы не дав окончательно опомниться, хозяин подал голос:
- Ну, здравствуй Петр! - исходящие звуки, казались, как бы совсем незнакомы, но удивительно понятные по смыслу. Оно в изумлении подняло очи и прислушалось. Безглазые зверки приблизили говорившего к Нечто, сгрупировавшегося для отражения видимой атаки, как вдруг, продолжившися голос снова вернул его в состояния оцепенения. Глаза хозяина снова сверкнули отражением и он продолжал: - А мы думали, что тебя потеряли, и мне б пришлось признать своё поражение в этой Олимпиаде интелекта, а всю мою долгую научную практику - просто детской компьютерной игрой. Еще пять минут назад мне, как ученому, профессору-генетику! Института Межгалактических Отношений и Развития, планеты «Мекриди», оставалось только пустить пулю в висок. - Профессор сделал непонятный жест у виска и улыбнулся. - Но я верил, до конца верил в тебя, в нас - и не ошибся. Ты не представляешь, каково отстаивать свои теории, доказывать их значимость, в развитии и приемлемости в целом. Ну, да ладно, а то меня что-то понесло? По-моему, ты ничего и не понимаешь. Чего стоишь, присаживайся вон в кресло - учтиво указал учёный.
Шерстяное существо немного замешкалось, но присев, про себя, отметило: «Удобно»...
- Ничего себе. Вот это да! Если ты сейчас еще и заговоришь, я, я, я тебя расцелую! Это просто сойти с ума! - вскинул вверх руки учёный. - Ты ведь услышал мою командцу? Так ведь! Это же мне не сниться? Ткак ведь?! А?! Ты её понял?! Ха! Меня, – ткнул палец в себя профессор, – зовут Наяно Петров, тебя – Петр. Наяно – Петр, Петр – Наяно. Ну, скажи. Давай же. Ну хотя б попытайся! Ну, давай же, это ведь просто: Наяно – Петр. Пётр - Наяно. Ну, давай же! Не бойся. Эх! Не работает, да я тщеславный идиот, я просто схожу с ума и если я услышу что-нибудь от этого животного, это все равно не реально, это просто мое больное воображение. - наяно сел в кресло на против и пристально посмотрел вчерез очки на шерстяное существо, почёсывающее себя внизу живота. - Фу ты. Идиот... Профессор всиал, походил немного по помещению и снова буквально подскочив вплнотную к Нечто, откинув его лапу от отвлекающего от реальности занятия и поднеся к мордашке ручное зеркало, громко сказал:
- Тебя завут Пётр. Я Наяно - твой друг.
Петра очень заинтересовало такое чёткое отражение себя в зеркале.
- Хи-хи-га-а-а-а-а! - скромно похихикал экспериментальный человек и, сменив маску блаженства на печальную гримасу, протянул лохматую лапу к чуду.
- Дай!
- Ну-ка повтори, повтори, что ты сказал!?
- Дай! - чётко произнес Пётр, выхватив зеркало из рук учёного и не удержав его в неуклющей лапе, выранил на пол. Чудо упало и разлетелось по пещере мелкими осколками. Нечто заплакало.
- Ну что ты, успокойся! - Наяно пытался, было принять в свои объятья Ничего-Петра и поцеловать (как обещал), но от отвратительного запаха пота и его рыбной отрыжки отпрянул, дружески похлопав Петра по плечу. Открыл дверь соседнего помещения Петров позвал ассистента:
- Саам! Приведите его в порядок и дайте ему что-нибудь, что бы он, и его не окрепшее молодое сознание, хорошенько, смогли отдохнуть. И мы, пожалуй, тоже заслужили отдых. Интересно, что станет с противниками и завистниками моих теорий и научных разработок? Ладно, - это завтра, а сейчас спать...
Афёра
Уже совсем под вечер, после окончания похоронно-свадебных торжеств, усталый но давольный Петр Васильевич подруливал к баньке, где должны были пребывать в ожидании комбинатора его товарищи. Выйдя из кабины трактора, всё ещё, увешанного свадебными лентами, шариками и памятными венками, он поспешил к срубу, в предвкушении поделиться со своими дневными переживаниями с друзьями. Из трубы баньки сладкой струйкой лился дымок вместе с задушевной песней, которую перебивая друг друга вытягивали Федор с Михасем.
«Взвейтесь кострами синие ночи,
Мы пионеры дети рабочих.
Близится эра светлых годооо-ов...»
Почти любая песня напоминает какой-то важный момент прожитой жизни, а эта – особенно. Верховодка остановился у двери, опёрся плечом о косяк и погряз в воспоминаниях. Эта песня напомнила ему детство, где он - командир пионерского отряда в лагере «Зорький патриот»; где , при помощи наивных игр и шлёпающих подзатыльников перевоспитателей происходили первые прививания правильной гражданской позиции и моральной стойкости духа, в обострении политической обстановки агрессоров запада и звёздных войн. И, конечно, школу. Сестру Медведя - девочку Таню, которой он носил портфель до дома, а у калитки их поджидал теперешний муж Гришка, (он же расхититель народного достояния), и больно бил кулаком в живот...
Комок горькой обидной правды подкатил к горлу, прервав воспоминания. Но механизатор сумел совладать с собой, скрипнув забами он был готов к этой желанной эре. План, созревший в его голове непосредственно затрагивал давнюю мальчишескую обиду. Пётр глотнул прохладу и воспрянув духом, с размаху отворил дверь баньки.
- Здорово мужики, ну, вы как готовы?
- Пионеры всегда готовы! - отчеканил Федька и, на радостях попытался поцеловать Медведя в губы.
- Гага - гоготнул, обрадовавщись сложившейся идилии между товарищами Пётр Васильевич и торжественно произнёс: - Тогда на посошок, и... вперед, - пошарив по пустым бутылкам, растеряно добавил: - ахренели, блин! Всё, что ль выжрали?..
Потусторонняя вечность
Поселковый отдел общественного порядка п/г Б.Цягуны, находился на окраине поселка, в старой церкви, образца времён конца восемнадцатого века. Отсутствие куполов и мрачновато-серый цвет совсем не означал потерю веры и власти. Там её, как раз, имелось в избытке. На деревянной двери, сохранившую свою стройность благодаря железным навесам на всю ширину, весел большой амбарный замок и, прибитый гвоздями, бумажный листок: «Все ушли на задание».
Если бы в этот момент мы имели возможность виртуально отправиться на экскурсию внутрь этого памятника старины, то получили бы следующие имэйжинес: шагов пять от входной двери по прокуренному, со скрипящиюся половицой, полутёмному коридору, с обитающим в воздухе кумаром состава больно режущим, (для не посвященных), органы зрения, обоняния и даже слуха, справа дверь с надписью: «Старший оперативный работник по особо важным делам. Мраськин Валерий Евпатович». По центру кабинета стоял стол, с наставленными возле его ножек пустой бутылочной посудой, а вокруг его - сидели деловые мужчины в погонах и вели какую-то серьёзную беседу.
- Пиздить их, бля, казлов всех нужно!
- Так хуля ты, бля!?
- Да пошёл ты на хуй!
- Да кусай за хуй!
- Да, бля, заткните пасть, блядь! А то, бля, на хуй, ща всем, бля, пазатыкаю, на хуй!..
Причём интонации их голосов звучали в соответсвии с чином.
Натюрморт "божьей ладышки" составляли: ломтики черного хлеба; кусочки свежего! сала, головки чеснока; консервы; гранёные стаканы; разноцветные бутылки и трёхлитровая банка огурцов. Определить самого главного, среди совещавшихся, не составляло большого труда не только по звёздам на погонах и интонации - но и по ногам в хромовых сапогах, мило дополнявших последний штрих этого настольного произведения искусства. Описать лица участников совещания, по поиску пропавших или по защите не справедливо обиженного населения - не представлялось возможным, ввиду слильной закуренности этой потусторонней, зловеще-смердящей вечности.
Нас сомненья гнетут
Подойдя поближе к Танькиному дому, комбинаторы молча обменялись короткими взглядами, дабы удостовериться в идиологии намерения.
"С такими-то лицами, не страшно даже Кремль штурмовать" - подумал Пётр и обратился к Медведю: - Мишь, ты давай ка, вон за тот сарайчик... пока что...
- Да я и здесь могу, но не хочу - развёл руками в сторону Медведь.
- Иди, блин, спрячься, дурья башка! - возмутился не пробиваемостью товарища Федот.
- Да понял я. Убери руки на хрен! - взбрыкнул Медведь, обиженно отправившись к заброшенному омбару, находящемуся в достаточной близости и видимости от его собственного дома. Пройдя несколько шагов он обернулся и пробасил: - Только давай, блин, быстрей... холодно, не май месяц...
- Вот смотри, Петь, вроде бы все верно, да? - доверительно сказал Федор, когда сарай, за которым скрылся Медведь, остался далеко позади, - мы то не знаем! где он был на самом деле, а?! Не можем знать, так ведь? А может он врёт нам, что ничего не помнит. Может он сбежал с тюряги. А может, и убил кого-нибудь там, или телеграф там ограбил? Эта же, эта.. как его эта... - почесал затылок сомневающийся, - сокрытия, так да или чё там?..
- Дурак ты, кто ж телеграфы то грабит. Вот убийство: это: пр-пр-пр цццц - издал звуки сквозь зубы Петр, определяющие, по его мнению, убийство, всё более проникаясь в дедуктивную фантазиию Фёдора. - А вообще, блин, какая тебе, на хрен! разница! Давай так: во первых - он наш друг, так?!
- Ну, так - опустил глазёнки Акулёныш, врисовывая носком керзача на талом снеге нечто несуразное.
- А во вторых: какое нам, на хрен, дело до его личных прибамбасов, там, разных?! И, вообще, блин, мы сами, блин, на дело идём. Понял?! Ты лучше думай, что будет когда мы его к Таньке приведём, а?!
- А когда, приведём?
- Завтра утром. Всю ночь искали, скажем. А утром и приведём.
- А она скажет найдёте, тогда и получите. А?! Что тогда?
- Ну ментам то сразу проставилась.
- Так то ж менты! Власть! - протяжно сказал Федот. - Им , сукам, никто не указ. Там могут и сдюлей дать, если против чё крякнешь, хоть и прав будешь. Поэтому никто и не спорит. Ну их , на хрен, к бесу. - Федот на секунду замолчал, припомнив недавную обиду. - Вон, как на днях тут: кострировал кабанчика этому, как его - Сашке Васильеву, ну этот, знаешь, рыжий здоровый такой: который тока дембельнулся и в ментуру к дятьке своему Дубаськину подался. Подлая семейка, блин. Так вот, дело я сделал, всё чин-чинарём, а он: "спасибо, мол Федя".
- И чё, ничего не дал?
- Угу, даже ста граммов, сука блин, не налил. Сказал, завтра, в девять, приходи к нам в "церкву" там получишь.
- Ты пошёл?
- Пошёл...
- Ну ты и дурак.
- А ты б не пошёл, типа!?
- Я ж не дурак.
- Да пошёл ты! - мохнув рукой, обиделся Акула.
Ладно ты, - обнял за плечи товарища Верховодка, - Акулыч, я ж пошутил. Знаешь. что с обиженными делают?
- Да отволи ты! - оттолкнул обиженно Фёдор Петьку. - Мы вон уже пришли. Чё говорить будем?
- Ты помолчишь, ладно? Я сам с ней побалакую. Скажу, что подсобим. Найдём Мишку и там такое всякое. Разберусь, чё сказать. Ты тока не лезь. Добро?
- А за это могут медаль дать?! А что, - за спасение! - возникли новые соображения в голове у Федота. - Как ты ду... - не успел ветеринар закончить начатую фразу, как, вдруг Пётр, не доходя буквально пять метров до калитки где проживала Мишкина семья, резко остановился и что бы хоть чем-то прикрыть свою нерешительность, выплеснул эмоциональный накат на, никак не замолкающегося Фёдора:
- Блять, задалбал ты Акулыч, блин! Фуууу... Заткнёшься ты, когда-нибудь. Дай сосредоточиться!Фууууу, блин... Слышь, - немного успокоившись, продолжал комбинатор, - а может и вправду пойти сперва побазарить с Медведем. А то как эти, блин, на поводу идём...
- А я тут причём?!
- А ты когда-нибудь причём бываешь?! Бля, толку от тебя никакого.
- Я ж не знаю чего ты там... - замялся Акулыч, - ты у меня спрашиваешь? - в удивлении, тыкнул пальцем в себя Федот и сверкнув, в свете жёлтого фанаря, железным зубом, с издёвком подметил: - А потом чё делать будем? В баньке то ни хрена не осталось. Если тока, вон, на луну повоем...
- Да, блин, задача - почесал,затылок Верховодка, и провёв ладонью по лицу уверенно сказал: - Ну давай, стучи, чё стоишь?! Я что ль всё делать должен? Давай, а то спать ляжет.
Во дворе залаяла собака.
- Петь! Пойдём папа паговорим с Мишкой, всё-таки...
- Ладно, пошли. А то Танька выскочит. Пошли быстрей! - согласился с приятелем тракторист и оба дали дёру, от трясущейся под натиском Мишкиного пса, высоких деревянных ворот.
Уже на ходу, напрвляясь к заброшенному сарайчеку, у Верховодки созрел новый план, он резко остановил Федота.
- Слышь!? Мы счас побазарим с Медведькой, а после к Таньке все вместе пойдём.
- Зачем?
- Скажем - нашли, уже.
- Ну тогда я вас подожду за сарайчиком. Чего толпой ходить. - жалстливо просипел Акулёнушь, опустив глаза.
Петька ничего не ответил и тяжело вздохнув, побрёл впред.
Стоя за амбаром, Мишка, растерянно покачивая головой, всё ещё сомневался в недающих воспоминаниях событий прошлых дней. Теребя правый ус, до боли накручивая его на левый указательный палец левой руки, он нервно курил и вырозительно харкая в талый снег, пристально всматривался в каждый плевок как бы выуживая оттуда хоть какое-нибудь сочувствие или, что было бы ещё лучше - надежду, на то, что это всё не правда, на то, что это - просто страшный сон. Мишка даже был рад признать белаю горячку. Но все улики говорили сами за себя. Утешения ждать было не от куда. От подкосившего, Медведя, ужаса, несчасный рыбак сполз по стенке сарая и звучно зарыдал.
Суждения
Летели земные века...
«Очередные процедуры по углублению созерцания и увеличению, в процентном содержании, полномочий мозга Нечто-Петра, производились без надлежавшего согласования с вышестоящими органами... и превзошли все мои ожидания..» - начал было делать пометки в своём дневнике Наяно Петров, но недокончив мысль, уронив голову на рабочий стол и сладко засопел.
- Каким образом детские мечты влияют на наше подсознание? - спросил как-то подопытный Пётр у профессора Петрова. – Мне кажется, что я с детства мечтал иметь отношение к науке. И вот я, у истоков революции во всем Межвселенском пространстве, один из немногих! а то самый первый! Я чувствую силы и уверен что смогу совершить много нужных поступков. Мой разум мне дал эту великую способность анализировать, углублять и усовершенствовать. Такие как я, способны будут созидать и это есть начало всех начал. Ведь так, профессор? В этом ведь и есть, как я понял из предидущих наших с вами бесед - тот самый Смысл Жизни!
- Ты считаешь, что в природе что-то не так? – увлечённо спросил Наяно. - И с чего же ты начнёшь?
- В природе всё так, я этого не говорил! Мой интелект находиться на высшей ступене земного разума, значит я и есть теперь совершенство. А природа, уважаемый Наяно, будь то живая или не живая - примитивна на своём этапе развития. А начал бы я сперва с исправления этого отвратительного запаха рыбьего жира.
- Каменный утёс или то же дерево, Пётр, живёт в большей гормонии чем мы с вами. Интелект это ещё не мудрость. А перемены, усовершенствования, это борьба, за частую, с самим собой. Ну что ж, хорошо. Смотрю ты, Петро, зашел на уровень развития, когда уже хочеться поискать смысл жизни. Замечательно! Ну что ж, я доволен, - сказал учёный уважительно пожав руку подопытному, растерявшемуся резкой окончанией дискусии. - Очень, очень хорошо! Извините Пётр, но сейчас я вас должен оставить. Мы чуть после обязательно ещё подискутируем...
Направляясь в свой кабинет для составления отчёта Совету наблюдающих об удачном формировании индивидума, который уже вполне соответствовал поставленым задачам Олимпиады, Петров ни сколько не сомневался, что знаний и понятий закаченых в оперативную память Нечто, вполне достаточно для начала кланирования целого народа и заселения им предоставленной части планеты Земля. Профессор абсолютно был уверен, что именно на этом этапе развития народная индустриализация начнёться незамедлительно. Этому будут способствовать немаловажные дополнения для каждого в отдельности индивидума, такие как: корысть, амбиции и любовь. Не имея представления о прорывах других планет в области военного и энергетического комплексов они подбросят очень много новых идей.
"Ну что ж Пётр, - размышлял Наяно, - твоя фраза о поиске Смысла Жизни прозвучала, пора начинать настаящую игру. Как же давно я этого ждал. Ищи, бродяга. Хорошенько и побыстрей. Ну, а каким бы Путём ты не пошёл, главное что бы он всегда был отличным от мытарств наших учёных. Надеюсь Петро, в будующем, Совет наблюдателей будет доволен достижениями твоего народа. И соответственно моей работой. Но... - Наяно сел в кресло и на минуту задумался, - в каком направлении должен пойти мой доклад Совету? О том, что бы предостеречь организаторов, во время остановиться. Глупо, хотя и не без основательно. предостережений никто не услышит когда пахнетприличной прибылью. Да и мне, какой смысл тогда было столько работать. Организаторов так же нужно понять, им не меньше моего нужно оправдаться перед инвесторами. Э хехе, - вздохнул Наяно, - боюсь, что этот интелект, не только принесёт значемую пользу в поисках новых энергоресурсов, но и - к катастрофическим последствиям. Это было бы и не так страшно, если б это коснулось бы только орбиты Земли. К сажалению, маштабы катастроф не предсказуемы и могут нанести ущерб не только их Млечному Пути и близ лежащим галактикам, но Вселенной. И в таком случаи, виноватыми станут все участники Олимпиады, кроме, конечно же - самих организаторов, нашего всемиуважаемого Совета наблюдателей и их инвесторов. Хотя эта и победа, но буду ли я почивать на этих лаврах? Сомневаюсь. И по сути, чем я отличаюсь от любого типа Вселенских гомосапиенс, в своём развитии приносящего только вред окружаещему совершеству. Если б не наш хвалёный интелект, я б до сих пор жил на своей родной планете Венериуси. И взрыв, разваливший на мелкие осколки планету Тилолобики не унёс бы столько миллиардов человеческих жизней. В полне резонно предположить, что образовавшиеся при этом новые нланете, в том числе Земля и Солнце необходиму какому-ито Вселенскому разуму о котором мы абсолютно ничего не знаем. Хм.. А может быть всё так и задумано, для того, что бы во Вселенных образовывались эти новые светила для какой-то её собственной суперэволюции. А мы - человеки, как раз и способствуем этому, выступая в качестве искуственного или естественного, какая разница, - раздрожителя. Этакий злокачественный нарыв. Тогда - всё и не зря... И это - то, что я сам сотворил существо, которое уже жаждет усовершенствований - как раз и станет тем очередным раздрожителем планеты Земля, что бы произошёл новый взрув и во Вселенной появились новые горящие Звезды-суперэнергии, типа Солнце, Марс - сжигающих всё живое на своём Пути."
Поджёгая осиновые палешки в камине, к Наяно пришла очень чёткая идея, в последствии, вдохновившая его к теме, которая полностью отвечала только его личным интересам. Смотря на разгорающиеся огоньки пламени Наяно щёлкнув пальцами произнёс: - Мне нужна новая планета. Так, так! И я даже знаю где таковая имееться.
Учёного полностью поглатила эта фантастическая идея, и только он хотел уже было вызвать своего верного асистента Саама для детального обсуждения идеи, впоследствии ставшей делом всей его жизни, как, вдруг остановился, решив сперва пакончить с официальной частью доклада. Включив монитор виртуальной связи он связался на прямую с директором Совета наблюдающих Талллилук Ихрубиком. Закончив с приветственной частью беседы, учёный-генетик торжественно заявил:
- Ваше задание, уважаемый Таллилук Ихрубик, выполнено!
Директор терпеливо выслушав весь доклад, улыбнулся и сказал:
- Что ж, Наяно Петров, народ так народ. И, кстати, поздравляю вас, вы я в финале.
Тёплая встреча
Любил Медведь свои усы. Они у него были о-го-го! - что б было чем гордиться. Ну а, чтоб торчали они надлежащим образом, как по-чапаевски, приходилось их подправлять солидолом. Как раз этот продукт и придавал им ту видимую залихвастсткую крутость и ширину. Так считали окружающие. Но, на самом деле Мишка придавался этой прецедуре, чаще в моменты тоски и отчаяния. Так сказать, это мероприятие не входило в его утренний туалет. Так и сейчас, смахнув руковом фуйки мужскую! слёзу, достав из кормана небольшую баночку с пахучим нефтепродуктом, уже израсходованую на половину и обмакнув в него: сперва правый, а после левый указательные пальцы - принялся подкручивать и бережно вытягивать усики в разные стороны. В эти моменты вырожение его лица было подстать медитирующему индусу, сидящему уже не первые сутки на берегу свещенной и потому чистой реки Ганг, затянутую вечерним многовековым туманом от развеяного праха захоронений и смрада проплывающих мимо: мусора, фикалий и остатков животных. Хоть в эти умилительные моменты подкручивания Михасю и становилось легче, но, всё ж, для полного перехода из реальности и погружения в полную нирвану ему недоставало его любимого увлечения - рыбалки. Появления в его руках баночки солидолом всегда давала импульс для сборов на рыбный охоту, в не зависимости от времён года и качества погоды.
Рыбалка, только она доставляла Медведю всё то, что никогда не смогло бы дать, ни одно, даже самое прогрессирующее государство. Любому, кто по собственному желанию может отключать свой мозг и тем самым удовлетворять многие необходимости - можно только позавидовать. Когда на третий день, погрязжего в нирване индуса, один заблудившийся пьяный руссотуриста пытался растолкать, объясняя на пальцах какого возвраста и в каком ракурсе он хочет девушку, почему-то приняв полуголого бородача за набивавшего цену сутенёра, в этот момент слева оживился другой медитатор-доходяга и на чистом русском, как из загробья, подобно шелесту вод Ганга, провурчал: Отстань от него, сын мой, каждый дрочет как хочет...
Как, практически, любой нормальный человек Мишка не любил легких путей. Если дело бредёт вяло, тяжело, кряхтя - значит движемся в правильном направлении. Ну, а коль наоборот – меняй ориентацию.
"Где лед толще – там, соответственно, и рыбка пожирнее будет..." - говаривал рыбак.
В весенний лед бур врезался довольно-таки легко, что Мишку поначалу и смутило. Это было то роковое число проделанных отверстий, до которого он никогда ещё не добирался: двадцать пятая лунка, противно-податливого льда. Нервы были на пределе, пот катился ручьём. О следующей, - не могло быть и речи. Медведь очередной раз достал баночку солидола, но решил не сбивать темп. Что-то подсказывало ему, что двадцать шестая будет поупёртее и не ошибся, он убрал умилительную смаску в корман фуфайки, скинул на лёд меховые руковицы, плюнул на ладони и уверенно всадил остриё бура в предпологаемую лунку. Заканчивался первый метр прохода. Мишка сбросил фуфайку. - Хм! - удовлетворительно хрюкнул рыбак. - Ну, вот: совсем другое дело - молодое тело.
К физической спообности подкрался тот самый импульс, способствующий увеличению оборотов крутящего момента. Он то и помог не упустить, по виточкам бура ускользающую удачу, в царство ледяных волокон. После часа кропотливой работы, бур продвинулся не более двадцати сантиметров в глубину. Сомнений не оставалось здесь, здесь так! клюнет... Фанатичному азарту способствовал характерный скрежет бура о стальную поверхность. В этом можно было не сомневаться, по симпатично развалившейся вокруг лунки, играя на солнце своими золотыми кучеряшками металлической стружке. Но в процессе бурления Медведь этому не придал никакого значения. И ещё минута и, вдруг раздался оглушительный грохот, возникикший, как стон гиганского динозавра из морских глубин, вместе с рвущимся в клочья льдом и образовающейся трещиной уползающей в направлении горизонта. Такой разворот событий резко заморозил рабочий пыл рыбака, побудив к действию инстинкт самосохранения.
- О-ё-ёй!! - откинув в сторону бур, испугавшийся Медведь и, успев на ходу подхватить фуфайку (как не покажеться странным: это действие так же входило в один из пунтов самосохранения, так как инстинкт знал, что "фофан" был подарен ему сестрой Танькой на день рождение, благополучно завершившегося с месяц назад). Медведь, как взбесившийся сайгак, благополучно выпрыгнул на берег и сбив дыхание на несколько секунд упёрся руками в коленки, что бы немного отдышаться.
Востановив дыхание он выпримившись достал из кормана крестик, как умел перекрестился и закурил. Заворожившись зрелищем страх быстро улетучился, оставалось только сожаление, что не было под рукой фотоаппарата.
- Да! Ледоход - покачал головой рыбак и глубоко затянувшись, неожиданно для себя, добавил: - эт Жизнь!
Пятое Солнце
Для проведения второй ГеннОлимпиады, на закрытом Совете Межгалактических отношений, были согласован директорат и объявлены имена двадцати восьми учёных-генетиков, прошедших отбор и попавших в это интелектуальное состязание. В принципе, втарая и первая Олимпиады могли именоваться, как три самых ранних состязаний, - количеством обнаовлений поверхности экспериментуемой планеты или Солнцем. Тобишь - эта игра по счёту обнавлений была под номером пять и могла по праву величаться пятое Солнце. Почему именно Солнцем, потому что: четыре раза эту планету приходилось полностью сжигать, дабы стереть закончившуюся игру и начать новую, с чистого листа. Сжигать не в буквальном смысле, а доводить её до такого состояния, когда автоматически задействуются скрытые ресурсу для обнавления. А так как, при её полыхании, со стороны других галактик она выглядела, пусть как не очень яркое по сравнению с Солнцем, но - Солнце - к ней и пристало такое определение. Тепло лучей, выжигающей, последствия эксперементов, планеты позволяли остудить близлежащие к ней планеты, тем самым позволяя проводить на них поверхностях генетические опыты. Но вскоре, самоизлечившаяся планетка, остывала и на ней всё начиналось заново.
Прошлая, первая Олимпиада, а так же множество курсовых дипломных пректов по заказу разношёрстных НИИ - так же осуществлялись на планете этой планете , галактики Млечный Путь под названием Земля, в ввиду благоприятных климатических и водных условий. На выполнение, прошлого первого Олимпийского состязания, с заданием создать живое существо, способного поддерживать форму, оставлять потомство - было затрачены не более трёх лет. Причём критерий умственного развития не учитывался как показатель вообще. Больше делался акцент на работу рецепторов, на скорость нервных импульсов. На то время, это было актуально для галактики Аватран, для усовершенствования суперроботов или, как их чаще называли - клонрабочих, для их эфективности применений во всех сферах индустрии и военнооборонного комплекса. Это Олимпиада чем-то была схожей с виртуальной игрушкой энимал-экшен шестьДэ, в реальности. Соотношение времени между планетами Микриди и остальных двадцати планет участников проекта галактики Аватран и экспериментуемой Земли были достаточно разными. Если прикинуть в земном понятии времени то 1 год Микриди равнялся бы 3600 годам Земли. На планетах галактики Аватран эту Олимпиаду транслировали в прямом эфире в определённые часы, но из-за такой разницы во времени она выглядела скучным не прекращаемым кровавым месивом. Смотреть долго было не возможно. Поэтому репортаж был всего минуты на три, как раз для того, что бы предоставить зрителям адреса и телефоны турагенств, что бы интересующиеся экстримом могли отправиться на землю и насладиться этим энималшоу в действительности. Космический прорыв в возможности прорыва материи пространства-времен был прошлым веком, поэтому телепортация давно уже не была серебряной мечтой. Путешествовать во времени и пространстве давно уже не было развлечением алигархов. Дороже обходились платы за безопастность или сопровождение туриста и страхование. Нахождения в других мирах очень непредсказуемое путешествие, не всегда туземцы встречали экстрималов, прибывших из вне, доброжелательно.
По условиям этой первой игры или энимал-Олимпиады, что б не задеть самолюбия игроков, Совет наблюдателей победителей решил не выделялять. Организаторы знали, что это и так самые лучшие, так сказать - будующие светилы науки, в любом случаи что-либо и кто-нибудь получился у каждого. Но, как и в любом состязании, пусть внегласно, особо отличившиеся конечно были - этим учёным и присвоили професорские звания. В число победителей попали: Ондинатше Талпанх, Плаэнто Сэмидр, Клаиндаорт Ихнос, Аллианту Шмацы, Пакущдлох Трыдри. Ну, а обсолютный лидером стал, тогда ещё ни кому не известный ученый с какого-то супер засекреченного НИИ - микриидиц, Наяно Петров. Ему так же было присвоено звание профессора генетики, со всеми вытекающими отсюда разрешениями на вольнодумство (до определённого улёта) и приличные материальными почести. "Тираннозавр Рекс" - так называлась его работа. Многие говорили: "да он, просто-напросто, вывел из глубин океана на сушу, один из типов кровожадных акул - те, которые были разработаны ещё на заре генетического прорыва...", пытаясь тем самым обвинить его в плагеатстве. Но, слова - словами, а победа была очевидна как и появление дядей из министерства обороны, усмотревших в этом молодом человеке не плохое вложение капитала. Петров один из первых на примере своей работы "Тироназавр Рекс", вышел за рамки имевшегося тогда лишь понятия, как система экстренной программы мозга, при задействовании которой вырабатывался андреналин, дававший дополнительный приток крови к мышцам и прибавку к силе. Наяно открыл новое понятие суперсилы, (что-то схожее с аденазинтрифосфатом или АТФ, открытое на Земле в двадцатом веке Карлом Ломанном). Как раз благодаря этому ранее не задействованому источнику энергии, любое живое существо, на несколько секунд, становилось суперсильным и неуловимо быстрым.
Было многожество новых открытий, принесшую немалую пользу для современой медицины. Профессор Аллианту более сбалансировал передачу болевых импульсов к нервным окончаниям и на примере рептилий, типа Цинодонт - даказал: что эндорфины, вырабатываемые гипофизом, не должны полностью блокировать боль. Она необходима для выживания организма, для того что бы организм вовремя отреагировал на неполатки в организме и регенирировался. А их способность выживать в водной среде и дала начала той новой эре межгалактических звездолётов-разветчиков.
В задачи нынешнего состязания или второй ГеннОлимпиады, были достаточно усложнены. Некоторыми из пунктов, как: самоорганизация, самообучение, созидание и что самое важное - промышленный прогресс - ставили этот проект под гриф "Совершенно секретно". На начальном этапе игры, для, так называемого "разгона" - допускалось копировать форму уже имющиеся в наличии индивидуумов в галактике Аватран. Но содержание и характер клона, закачка в его оперативную память опыта, уже имеющегося на сегодняшний день - были строго запрещены. Все ждали новых идей. Для контроля Советом Межгалактических отношений был создан Совет наблюдателей во главе с Таллилук Ихрубиком.
До этого существовало уже множество научных, теоретических, разработок, в плане клонирования человека. Но практически очень скоро выявилось, что они, довольно-таки, сыры и безперспективны. Те участники Олимпиады, которые воспользовались этими, ранее утверждёнными генетическими проектами, купленых в архивах разношёрстных НИИ - плелись далеко в хвосте. Максимум, что получалось - тип гориллы, с умными глазами. Эти приемники-экспериментаторы, к глубокому сожалению их спонсоров-сподвижников, быстро выбывали из игры. Но, хотелось победить всем... Да, шпионаж! Никто не хотел плестись последним. Одни - попросту стали воровать идеи, засылая шпионов на континенты своих соперников. Другие, сохранив опыт прошлой Олимпиады, (выживает сильнейший) – грызлись до последнего. Некоторая революционныя информация, выходящая из игры, стала попадать в некоторые СМИ, для привлечения инвестиций. Совет наблюдателей был поражён эфективностью идей земных клонов, но нужны были дополнительные вложения. Сперва привлекались частные спонсоры, на смену которым приходили грамотные инвесторы, быстро вошедшие в члены Совета наблюдателей. Быстро освоившись и разобравшись что к чему, они создали свой Советик и стали диктовать свои условия к игре. Первым делом сосчитав, что двадцать восем планет-участников ГеннОлимпиады это слишком много, подготовили новые статьи законов и с внеочередного единогласного заседании Совета начался искуственный сброс балласта. Отсеивание генетиков-олимпийцев из проекта проходил под дивизом "Что бы всех!". Для этого вместе с выбывшими из игры учёными проект должны были покинуть и их спонсоры, лишённые всех авторских прав, предоставившие возможность участия этому неудачливому игроку. При этом планеты, предоставлявшие убывшего игрока, выбирались самые слыбые в плане военно-промышленного комплекса. Так что, национальной угрозы они представить не могли и всё лишь ограничивалось только парой матюков в адрес Совета наблюдателей, и то не вслух.