Грех 2.6 (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

В понедельник Люся проснулась бодрой м свежей. Все делалось с удовольствием, начиная от зарядки, и, заканчивая подготовкой к занятиям. Она ощущала себя как бы переродившейся, или родившейся заново: чувствовалась каждая клеточка тела, и эти ощущения были приятными. Всякие «глупые» мысли в голову не лезли. Нечего было вытеснять из сознания. Перерождение было не только физическим, но и нравственным. Люся исповедовала древнегреческий принцип – главное жить в согласии с собственной совестью. Если совесть чиста – значит, поступила правильно. На прошлой неделе маленький червячок совести пытался грызть Люсю, несмотря на все рациональные доводы о том, что ничего не сделано плохого. Но, если хотелось что-то скрыть от близких, значит что-то делалось неправильно. После же воскресной вылазки в лес, Люся чувствовала себя девственно чистой.
Дома сохранялось то настроение, которое было задано воскресным пикником, казалось, что это настроение распространилось и на работу. Всё было хорошо, всё получалось. Люсе определённо нравилась эта новая жизнь. И муж перестал, как будто, раздражать. Во вторник позвонила Маша Кононова и пригласила на пиво. Поскольку Люся заканчивала в этот день в двадцать минут седьмого, а Лена опять засобиралась проведать бабушку, да еще и с ночёвкой, Половецкая согласилась.
Вначале восьмого она позвонила в дверь квартиры Кононовых.
– Я тут проходила мимо «хитрого рынка», так бабка какая-то последнего леща вяленого мне уступила.
– Вот здорово, –  откликнулся Михаил, – уже миллион лет не пили пиво с таранкой.
Расселись на кухне.
– А что, больше никого не будет? – спросила Люся.
– Да надоели уже все, хочется побыть в своей компании, тихо и спокойно, – бросил через плечо Михаил, наклоняясь к холодильнику, из которого он вытащил трёхлитровую банку с пивом, – Мы хотели ещё Андрюшу видеть, но у него как всегда вечерники. С ним нужно что-то делать, а то он загнётся на работе. С такой нагрузкой как у него ни почитать, ни пописать, ни денег заработать. Вообще, преподавание – не средство зарабатывания денег.
– Как прошли выходные? – спросила Маша, – мы-то всё в делах – я на кухне, а Мишка – за машинкой.
– Ты знаешь, раз в кои веки провели выходные по-человечески – с Потаповыми в лес выбрались.
– А мы их уже месяца полтора не видели. Как они?
– Да такое впечатление, что над ними не властны ни время, ни пространство, только дети растут. Серёжка уже совсем взрослый и ведёт себя по-взрослому в свои девять лет, и уже к рюкзаку привыкает.
– Попробовал бы он не привыкать – у Саши ж дисциплина.
– Ага, только он никогда ни на кого голоса не повышает, даже если ему что-то не нравится.
– Как-то давно, – заметил Михаил, – мы с ним и с Любой зашли в какой-то генделик в торговой части города. Ну, там сами знаете, какая публика. Вот Саша и подходит к какой-то пьяной компании и тихо так просит их не материться, потому что он де, мол, здесь с женой. Те рассмеялись. А он спокойно так повторяет просьбу. Я уже подумал, что сейчас будем драться. А он с ними как-то по-хорошему поговорил, и они действительно перестали громко материться.
– А ещё у Саши была бутылочка Самтреста.
– Вот это да! Что ж вы нас-то не позвали?
– А кто ж его знал, что она там будет. Там был ещё и самовар, который Саша с водой тащил через весь город.
– Ну, это он любит. Мы как-то выбрались в парк Дружбы народов, так он прямо у моста через речку, недалеко от троллейбусной остановки нашёл толстенное и тяжеленное бревно, сказал, что это будет раненый командир, и целый день его протаскал на себе.
– Да, – сказала Маша, – он тогда к какому-то серьёзному походу готовился, вот и тренировался, как мог.
Тут Миша стал напропалую хвастаться, как он разбирался со всякими подозрительными типами во всех злачных местах Нижнего города. Маша посмотрела на него, усмехнулась и вышла куда-то. А Люся слушала, широко раскрыв глаза, только что рот, в силу воспитания, оставался закрытым. Миша даже не заметил Машиного отсутствия и продолжал вдохновенно завирать. Наконец хозяйка вернулась:
– Да ладно тебе, соловья баснями не кормят, ты бы, Мишенька,  лучше пиво разлил.
– Да уж, конечно, а с лещиком, вообще, кайф!
Михаил разлил пиво по высоким стаканам и принялся разделывать рыбу.
– Люсь, ты, кстати, есть хочешь?
– Нет, спасибо, – соврала Половецкая, – я на работе перекусила.
– Ну, тогда, будем наслаждаться пивом с рыбкой, но я тебе, всё-таки, на всякий случай пару бутербродов с маслом сделаю, знаю, что их любишь с вяленой рыбкой.
– Спасибо. Люблю и, поэтому, не откажусь.
Миша, как и было положено, пил пиво с рыбой – он отломил себе два жаберных плавника от большущего леща и, видимо, собирался ими ограничиться.
Лещ оказался с икрой, поэтому Маша тоже соорудила себе бутерброд с маслом.
В отличие от хозяина, женщины скорее ели рыбу с пивом, и это было хорошо – как в пиве, так и в рыбе недостатка не было.
Чем больше Миша выпивал пива, тем безудержней он хвастался. Раньше Маша за ним такого не замечала, разве что в студенческие годы, когда он производил, или пытался производить, на неё впечатление, но, Люся-то явно впечатлилась – это было заметно невооружённым глазом.
Женщины не успели выпить по стакану, как в трёхлитровой банке уже показалось дно – Михаил явно сегодня не хотел ни на что оглядываться. Ещё через пятнадцать минут он наклонился к холодильнику и выудил оттуда вторую трёхлитровую банку.
– Ну, – сказала гостья, – вы тут, я смотрю, серьёзно подготовились.
– Не без того, не без того, – протянул Михаил.
На половине второй банки Маша спросила Люсю, не останется ли та ночевать. Гостья восприняла этого как сигнал к тому, что пора уходить. Михаил вызвался было проводить её, но, уже стоя в дверях, Люся неожиданно для себя самой, вдруг, нежно провела ему рукой по щеке. Что-то вроде электрической искры проскочило между её ладонью и его щекой. Нежная женская ручка ощутила двухдневную, прямо таки проволочную, щетину Миши, но, почему-то, это не вызвало, как обыкновенно, неприятных ощущений.
– Не надо, дорогой, меня провожать, я сама прекрасно доеду – автобусы ещё ходят.
Тут в переднюю вышла Маша, тихонько подтолкнула Михаила в сторону  ванной комнаты. Ускорение передалось в нужном направлении. Тут она обратилась к Люсе:
– Да, подружка, думаю, у вас это должно получиться.
– Что ты имеешь в виду?
– Не сейчас… как-нибудь позже поговорим. Спокойной ночи. А может, останешься? Андрею мы позвоним.
– Да нет, люблю ночевать у себя дома, спасибо.