…Нужны новые формы, новые формы нужны.
А если их нет, то лучше ничего не нужно…
Из разговоров на кафедре биотехнологий.
…Стрекоза, она же Стрикоза или Стри-коза – это Коза,
на которой скачет Стри-бог, то есть Конь Дьявола,
прости господи…
Из разговоров на кафедре биотехнологий.
...Человек, с этим разнообразием встроенных в него
биокомпьютеров, стоит на пороге объединения в
одно глобальное существо…
Из разговоров на кафедре биотехнологий.
Большая зеркальная дверь. Над ней надпись: «Важен не ты, а твоё отражение в науке». Я прочитала надпись, взглянула на своё отражение – вполне ничего и плюс знаменитый синий, с белыми вращающимися бантами, комплект от Пульчинеллы. Что важно для меня, не отразившейся в науке. Может быть потому, что я не училась в Едином Университете на биологическом факультете? Где учатся самые-самые! А наши, тоже не отражённые в науке, читательницы хотят, тем не менее, знать про всё самое-самое. Я прошла и села в маленькой аудитории среди студентов первого курса в первом ряду. Оказалось, что лектор уже на кафедре.
«Здравствуйте. Курс «Геноцид Parasitos» введёт профессор кафедры биотехнологий, руководитель Лаборатории практической паразитологии, доктор биологических наук Пустотелова Сания Саниязовна, то есть я. Коллеги! Во время нашего занятия самонаводящийся иллюстративный материал к этой лекции и вообще весь систематизированный курс запишется на ваши встроенные блоки, папка Parasitos, и потом, на лабораторных занятиях, вы уже будете заниматься проработкой курса. Моя сегодняшняя задача одновременно проста и сложна: дать вам ощущение пульса науки, её плоти, её эмоций, её пафоса. Погрузить вас в отсутствующее в обычной жизни кипение страстей. Потому что сегодня, когда наука движется в глубины познания сама, без участия человека, внести свой вклад в неё может только одержимый. В старом фильме про Терминатора было показано, что стоящий на переднем крае рискует свалиться в чан с расплавленным железом. Это в полной мере относится к каждому, переступившему порог нашей кафедры. Я бы даже сказала, что не просто рискует, а обязательно свалится. Лучшие же, не дожидаясь госпожи Коннор, сами прыгают в чан. Причём иногда неожиданно и для себя, и для окружающих. Поэтому каждый раз, приходя на занятие, каждая особь по старой традиции расписывается, что прошла инструктаж по технике безопасности. Так что, пожалуйста, по одному – к журналу».
Начинается недлинная процедура, во время которой Профессор внимательно рассматривает студентов. Именно с её любезного разрешения эта лекция стала основой моего очерка. Профессор – очень высокая, на голову выше даже самых высоких девушек в группе, очень стройная женщина неопределённого возраста, невероятно затянутая в талии широким белым ремнём поверх белого, до пола, халата и в белой шапочке, из-под которой выбиваются две светло-зелёные пряди. Половину лица закрывают переливающиеся очки-хамелеоны. Хотя иногда, когда профессор поворачивает голову, кажется, что очки-то на самом деле прозрачные. В руках у Профессора длинная и острая указка, загнутая на конце.
«Спасибо, коллеги. А теперь позвольте спросить: а что вы подписали? А?.. Никто не посмотрел! Никто, кроме молодого человека во втором ряду, так и не расписавшегося, сколько я могла заметить, в журнале. А ведь это была подпись под согласием на использование вашего тела исключительно в целях науки. Конечно, после несчастного случая с летальным исходом, а не по прихоти, скажем, замдекана. Как приятно услышать, наконец, полную тишину, соответствующую месту, в котором мы находимся. Мы, господа, в храме науки, храме, не уступающем самым величественным соборам, мечетям и пирамидам прошлого. Но самое глупое, что может сделать каждый из нас, это спутать его с храмом господним. Подумайте, коллеги, над этим как-нибудь. Лаборатория паразитологии приносит каждому из вас, кроме молодого человека во втором ряду, свою благодарность за ценный подарок. Это, конечно, шутка. Да. Какие благодарности в нашем храме?!
Коллеги, по сравнению с правдой-маткой, которую сегодня режут нейтринным скальпелем учёные-энтомологи, старые добрые страшилки Кафки, Кроненберга и Пелевина похожи на весёлые мультики Диснея. Так зачем же, спросим, учёные занимаются этим ужасом? Ответ прост. Природа-мать озаботилась перспективами человека в его борьбе с теми, кого человек хорошо видит, хорошо слышит и хорошо чует, то есть с хищниками. С теми, кого человек не видит, не слышит и, увы, не чует, то есть с бактериями и вирусами, тоже дела обстоят менее-более. А вот как с серединой, коллеги? То есть с теми, кого человек видит, но плохо, слышит, но плохо и чувствует только когда ему совсем паршиво? Конечно, мы говорим о паразитах. Кто такой паразит? Правильно все сейчас подумали: это экзаменатор (смех в аудитории). Ну, а менее злобные? Да, на втором месте старые добрые олигархи и их многочисленное потомство. Хотя, скажем, от гельминтов человечество потеряло больше. Далее идут герои-страдальцы, персонажи блокбастеров «Пир вам» и «Вам пир». Как видим, паразитов много, хороших и разных. Но храм науки, коллеги, это храм ограничений. Поэтому сегодня мы в учебном помещении лаборатории, которая называется «Паразиты класса насекомых». Всего лишь около одного миллиона видов. Пустяки. Но! Для многих из них человек составляет важную часть сбалансированного рациона. Life, как поют западные сапиенсы в своих ритмичных песнях, ест life.
Личинка, висящая на ветке и непрерывно сосущая сок растения, настолько прожорлива, что заглатываемая ею пища, быстро проходя через пищеварительную систему, не успевает оформиться в фекальные массы и буквально выливается из её ануса. При этом отростки на конце брюшка смешивают это всё с клейким веществом и одновременно взбивают. Через секунду свежий пенистый шарик падает вам на голову, за шиворот рубашки или на беспомощное тельце под модным топиком».
Профессор быстрым взглядом скользнула поверх голов, легко крутанула головой туда-сюда и легко взмахнула указкой. На остром загнутом конце указки оказалась насаженной довольно большая муха, которая в гробовой тишине ещё немного пожужжала. Кошмар, – прошептала сидящая справа от меня крепкая голубоглазая девушка на ухо своему парню, которого она даже на занятиях держала за руку. Сания Саниязовна, которая до этого очень внимательно смотрела на муху, перевела свой взгляд на мою соседку.
«Да, Stomaxis caicitrans может стать кошмаром. Насекомое протыкает кожу и вводит под неё свой хоботок, оставляя только на ней примерно 10 миллионов разных бактерий. В прошлом каждый, буквально каждый человек (опять взмах указкой – и вторая Stomaxis caicitrans на вертеле): нежно-молочные грудные дети и их полнокровные пышные матери, ясноглазые девочки-подростки и задиристые пубертатные юноши, жилистые волосатые мужчины и, казалось бы, безвкусные, сухие старушки – все, буквально все являлись носителями впрыснутых в них яичных кладок. Что ж, богатая питательными веществами человеческая кровь является важной пищевой прелюдией к откладыванию очередной порции яичек. Проникая внутрь, оставляя там множество кистозных наростов, заражая при этом всё подряд – от бледных волосяных луковиц головы до повидавших виды тканей прямой кишки – они сначала убивали животное, потом хозяина этого животного, а потом родных и близких хозяина животного. Не позавидуешь и судьбе соседей. Быстро покинув ненужное уже тело, они выскакивали и бросались на него уже снаружи, покрывая его густым копошащимся слоем…»
Моя соседка опять прервала профессора вопросом: Как же паразиты могли выскакивать и набрасываться? Профессор вновь остановила свой, невидимый за очками, взгляд на девушке: – Вы сможете убедиться в этом сами. Прошу Вас, встаньте пожалуйста. Коллеги, обращаю ваше внимание, что хотя открытые шея, грудь и колени оправданы с точки зрения эволюционного процесса, в смысле развития науки они антипродуктивны
– Золяй Золяевич! – негромко позвала профессор. Из двери, расположенной рядом с доской, вышел маленький и очень загорелый человек, весь затянутый в чёрную кожаную одежду, в чёрной же кожаной шапочке и чёрной медицинской маске. – Золяй Золяевич, ведущий анатом лаборатории, находится в состоянии консервации, поскольку недавно вернулся из Африки, откуда, совершив маленький научный подвиг, привёз в себе кладки новых, надеюсь последних на земле, образцов Parasitos.
– Прошу Вас, коллега, пройдите в лабораторию, – сказала Сания Саниязовна моей соседке, – ну, смелее расцепляйте руки. Послужите матушке науке! Стараясь непринуждённо улыбаться, девушка с некоторым трудом отсоединила ладонные контакты, подошла к двери и оглянулась на своего парня. Он ласково улыбнулся ей в ответ. Тяжёлая дверь с чмокающим звуком захлопнулась. Я протянула руку освободившемуся, растерянному парню и он, соединяя контакты, благодарно сжал мою ладонь.
«Кстати, господа студенты, в этом семестре руководство набрало вас немного с избытком, чтобы, с одной стороны, это стимулировало страсть к занятиям, а с другой стороны, чтобы это помогло обеспечить лабораторию при кафедре экспериментальным материалом. Решили сочетать полезное с полезным, поскольку, видимо, ничего приятного от этой группы не ожидают. Наша задача: приятно удивить руководство. Встретившись со столь враждебными к себе существами, человек попытался ответить им тем же. Ловил, травил, убивал в несметных количествах. Увы, попытка провалилась. В этой ситуации нафаршированному человечеству пришлось искать союзников. И этот союзник нашёлся. Внимание! СТРЕ-КО-ЗА!!! Три восклицательных знака! Почти двести специализированных видов стрекоз из трёх подотрядов: Zygoptera, Anisoptera и Anisozygoptera заканчивают на этой планете истребление паразитов класса насекомых! Одонатология – сегодня главная наука человечества. Сейчас нам достаточно тридцати трёх миллионов стрекоз, чтобы видеть каждое существо на нашей небольшой планете. Так что человечество смогло немного расслабиться. Стрекоза охраняет нас! При этом каждая из них, как и все мы, является элементом единой планетарной сети. Стрекоза отчетливо видит движущийся объект на расстоянии нескольких километров, ведь глаз Стрекозы – уникальное создание природы. Ячейки, фасетки, омматии – каждый как отдельная линза. 50 000 омматиев, каждый из которых является оптическим инструментом и, так сказать, отдельным монитором, видят на 360 градусов. В этом нет ничего нового, и вы, конечно, уже увидели это всё на внутренних экранах, но вот то, что я вам сейчас сообщу, пока отсутствует в сети ваших головушек: Древние Стрекозы, жившие в Юрском периоде, имели размах крыльев 4 метра, и наша Лаборатория восстановила этого друга человека! Первые показательные выступления: преследование, воздушный бой и пилотаж – в день космонавтики! Приглашаем и нашу сегодняшнюю гостью (это про меня). Предаваясь охоте и воздушным танцам, они будут красиво сверкать своими прозрачными жёлто-сине-фиолетовыми крыльями и изумрудными брюшками!
Научная справка для наших читательниц.
Современная Стрекоза откладывает оплодотворённые яйца на специальных водных фермах. Вылупившиеся из яиц личинки стрекоз – знаменитые нимфы – живут в воде и являются для всех вредных водных животных такой же угрозой, как акулы для обитателей морей. Когда они хорошенечко повзрослеют, то выкарабкиваются по водяному растению из воды. На воздухе кожа их постепенно высыхает и трескается, из лопнувшей шкуры выбирается Стрекоза и отправляется в полет.
Глаза у Стрекозы огромны, а рот вооружен изящными зазубренными челюстями. Стрекозы имеют самое сложное строение глаз, что дает им невероятное преимущество при охоте. Взрослые особи видят практически во всех направлениях. Люди в каждом глазу имеют три опсина, каждый из которых поглощает определенный цвет спектра, такой как красный, зеленый или синий, а Стрекозы имеют 85 опсинов, 63 шассина и 2 полуосина. Кроме того, для ориентации по Солнцу, в углу каждого глаза Стрекозы формируется небольшой, мелкобугристый пельсин. Всё это позволяет им видеть поляризацию света, вспышки плазмы на звёздах, пулю в полёте и Pediculus humanus capitis в самых густых волосах.
«А теперь фант, – продолжала Сания Саниязовна. Всего Золяй Золяевич изготовил и выпустил по моей просьбе семь мух. Целлюлоза, белок и моносахариды. Как я могла заметить, четыре были санированы: две – очаровательной блондинкой в третьем ряду и две – очаровательной блондинкой во втором. Оставшиеся три – на моей указке. Дадим шанс молодому человеку из второго ряда».
Одну за другой, скусывая их как кусочки шашлыка, миниатюрный красивый юноша сжевал образцы. – Умничка, пятёрка, как и очаровательным блондинкам, – сказала профессор, вглядываясь засветившимися сквозь очки зелёными глазами в глаза молодого человека. Неожиданно для всех, Сания Саниязовна выдвинула немного вперёд свою изящную нижнюю челюсть и фантастической красоты длинным, фиолетово-розовым языком провела по щеке и губам молодого человека из второго ряда. Девушки были восхищены этим непосредственным проявлением чувств и зааплодировали. Запахло чем-то сладким и пряным.
«Иди, посиди пока, – нежно сказала ему Сания Саниязовна. – Да, коллеги, это пылкий научный характер. И последнее по теме. Большинство этих умелых авиаторов являются сугубо земными существами. Самки периодически посылают самцам ритмические световые и звуковые сигналы, пока самцы, обладающие резонирующими органами, не выдерживают и спариваются с ними. При спаривании, ввиду уникального расположения репродуктивных органов, приходится принимать довольно неудобную позу…»
Профессор говорила всё быстрее и быстрее, и мы все понимали её нетерпение. Но Сания Саниязовна, несмотря ни на что, артикулировала чётко, согласные проговаривала и мысль доносила.
«…но это никогда не являлось для нас препятствием: находящаяся сверху самка просто хорошенько изгибает туловище – и самец, опасаясь, невольно обхватывает тыльную часть ее шеи передними отростками своего брюшка, потому что, как вы понимаете, всё это происходит в воздухе, на большой скорости. Друзья мои, лекция окончена, все, кроме кое-кого, свободны. Прошу вас, поторопитесь на следующее занятие».
Студенты заспешили к выходу. Мы выходили через ту же, оказавшуюся зеркальной с двух сторон, дверь. Но с этой стороны над ней было написано: «Важно не то, как ты отразился в науке, а как она отразилась в тебе». Да, дорогие читательницы, даже в храме науки – старая сексистская формула К.С.Станиславского.
Специально для сетевого журнала «Ощущения», обогащённая полным
иллюстрированным курсом «Геноцид Parasitos», Клара Тауэр