Несмотря на то, что Потаповым нужно было ехать через весь город, а место встречи было назначено на троллейбусной остановке в пяти минутах ходьбы от дома, где жили Половецкие, последних пришлось ждать. Но жизнерадостное семейство Потаповых не только не выказало никаких отрицательных эмоций, а, даже наоборот, добродушно подсмеивалось над опоздавшими.
Потаповы были представлены тремя поколениями. Высокий спортивный, очень крупный блондин Саша, глава семейства, был с каким-то невероятно большим рюкзаком. Люся посмотрела на него, на его жену, Любу, у которой был рюкзак поменьше, потом перевела взгляд на старшего девятилетнего сына, Серёжку, с маленьким, «пионерским» рюкзачком, не выдержала и рассмеялась.
– Ты чего? – спросил Саша.
Но Люся уже начала хохотать, и сквозь смех из неё потихоньку выплёвывались слова:
– Ой, не могу, ой, ха-ха-ха, вы хоть знаете, на кого похожи?
Потаповы переглянулись и непонимающе улыбнулись:
– Ну и на кого? – глубоким контральто спросила Люба.
– На…,– Люся опять зашлась хохотом, – на … Михайла Ивановича, Настасью Петровну… и…, – тут смех совсем овладел ею, – на… на… Ми-и-и-шутку…, – и Люся снова расхохоталась.
Тут все переглянулись и захохотали так, что прохожие остановились, а из окон стали выглядывать люди.
Кроме «медвежьего» трио с Потаповыми были ещё две дочки, Муся и Люся, в миру Мария и Людмила, восьми и семи лет – Люба родила трёх погодков. Любина мама, Наталья Петровна, тоже старалась не пропускать, как она выражалась, «дни здоровья».
Вся компания спортивным шагом зашагала в сторону леса, до которого всего-то было несколько минут ходьбы. Придя в лес, Саша Потапов сделал остановку для того, чтобы окончательно выбрать маршрут. Всем было известно, что небольшой вылазки в лес на шашлыки не будет: сначала нужно нагулять аппетит, то есть пройти несколько километров, а уж потом можно будет не спеша искать место для стоянки. Все как в большом настоящем походе. Вопрос состоял только в выборе направления: идти ли к лесному озеру, ручью или заброшенному саду. Недолго посовещавшись, все высказались за то, чтобы идти на своё традиционное шашлычное место рядом с заброшенным садом. До сада было километра четыре, причём нужно было пересечь трамвайную линию, проложенную в лесу. Вероятно, возле сада когда-то был дом лесника. Но от дома не сохранилось даже развалин, а плодовые деревья хоть и дичали с каждым годом, всё же давали ещё вполне сносные плоды, в основном там росли яблони, но было и две-три груши. Метрах в тридцати за дальним концом сада проходила лесная дорога, полностью заросшая, а ещё метров через двадцать лежали параллельно друг к другу два огромных дерева – сосна и дуб. Вот на этих деревьях Потаповы с Половецкими обычно и останавливались.
Примерно через час пути туристы были уже на месте. Андрей раньше часто ходил с Сашей в походы, так что организовать «поляну» им не составляло труда. Половецкий и раньше почти всегда был «кастратором», поэтому и сейчас следить за костром было его задачей. Костёр получился по размерам почти пионерским, и пока достаточно внушительные дрова прогорали, на соседней полянке устроили небольшой футбольный матч. После приличного марш-броска и получасовой игры аппетит разыгрался у всех. Быстро организовали закуску. У Половецких были с собой хачапури, которые тут же и разогрели у костра, и маринованные сливы, а Потаповы взяли пирожки – продукт Натальи Петровны. Пирожки были самые разнообразные: с капустой, с картошкой, с грибами, с рисом и луком. Компот взяли с собой все, так как по опыту знали, что недостаток питья может испортить всё впечатление от вылазки в лес. Когда вся компания достаточно плотно закусила, дрова уже в основном прогорели, и можно было приступать к изготовлению основного блюда. Именно в силу свалившейся на всех бедности, и была взята с собой такая обильная закуска – денег на мясо было у всех в обрез, но тут это никого вообще не смущало. Чтобы создать видимость обилия мяса, каждому был положен собственный шампур, на котором было четыре небольших кусочка мяса. По сложившейся традиции и маринованием мяса, и собственно приготовлением шашлыков занимался Андрей. По той же традиции, нанизывали мясо исключительно женщины. В этот раз достаточно быстро с работой управились Люся с Любой и Леной. И пока Половецкий колдовал с шашлыками, остальные достали из рюкзаков бадминтон и летающие тарелки и вовсю развлекались на поляне, которая чуть раньше служила футбольным полем.
Шашлыки удались на славу, несмотря на то, что участники были ограничены в выборе мяса финансовыми возможностями – Андрей явно был в этом деле мастером.
– Ну что, чайку? Кто будет? – спросил Саша, широко улыбаясь.
– А тебя что, есть безразмерный термос, – съязвила Люся, – и это он находится в твоем громадном рюкзаке?
– Ну, зачем же термос, – усмехнулся гигант, развязывая тесёмки на рюкзаке, – у меня тут просто самовар, и сейчас мы его как в моём детстве заправим шишками.
Тут Потапов достал из своего необъятного рюкзака настоящий, достаточно большой медный хорошо начищенный самовар.
– А ты что, тут, поблизости ручей знаешь, – встрял Половецкий, – для чая кроме шишек ещё и вода нужна.
– А зачем мне вода?
– Ну…, чтобы в самовар налить…
– Так он ведь у меня уже с водой.
– Ты что так через весь город, а потом через весь лес тащил самовар полный воды. Сколько в нём литров-то?
– Ведёрный он. Конечно, тащил. Надо же тренироваться, готовиться к весеннему походу.
– Ну, ты даёшь! – с восхищением выдохнула Люся.
– Да чего там, нормально.
– А у нас, – вставила свои пять копеек и Наталья Петровна, – ещё и пирог с яблоками к чаю.
– Ну, вы даёте, – на лице Половецкого была написана какая-то смесь изумления, восхищения и предвкушения предстоящего послешашлычного десерта.
Саша опять засунул руку в свой огромный рюкзак и достал оттуда необходимое количество гранёных стаканов.
– Да, – задумчиво произнёс Половецкий, – праздник желудка удался на славу.
– Почему только желудка, – усмехнулся Саша и иронично прибавил, – а бесценное человеческое общение, а футбол с бадминтоном, а марш-бросок, в конце концов? По-моему, вообще день удался. – Он на секунду задумался и изрёк, – И жизнь удалась.
Пока растапливался самовар, Потапов извлек из клапана рюкзака какой-то пакет, завёрнутый в газету, достаточно толстый.
– А это фотоотчёт о нашем, Андрэ (он часто называл Половецкого на французский манер, а тот не только не возражал, но ему это даже нравилось) летнем походе. Я так понимаю, что Люська – это уже отрезанный ломоть, её ни за какие коврижки не вытянешь.
– Почему это? – Люся подняла голову, – возьмите мне подушку, и я пойду с вами.
– Беру, и понесу её в своём рюкзаке!
Люся ещё раз критично, будто бы примеряясь, оглядела Сашин рюкзак. – Да-а, это вполне реально. Но я же там, на ваших камнях, корнях и сучках всё равно не смогу спать.
– Да что ты, мы с собой сено возим. В крайнем случае, на первую ночь под палатку веток нарубим, мя-а-гко будет.
– Знаем мы ваше «мя-а-гко»! Как хотите, но к подушке мне нужен ещё и матрац.
– Есть у нас матрац, надувной, мягкий, – с нахлынувшим оптимизмом сообщил Саша.
– Вот, почти договорились. Осталось дело за небольшим – деть куда-нибудь комаров.
– Есть диметилфталат.
– Да он только их привлекает. Нужно избавить местность от комаров.
– Не могу.
– То-то же.
– Вот я и говорю, что ты – отрезанный ломоть, а вот Елену Андреевну уже давно пора бы привлекать к общему делу.
– Я так и знала, что у вас там мафия. Вот поэтому и не пойду с вами, даже если и комаров уничтожишь. И потом почему это я – Люська, а моя дочь – Елена Андреевна?
– А вот именно потому, что ты – отрезанный ломоть, а человека ещё заманить можно.
– А что, я бы пошла, – подала голос Лена Половецкая.
– Замётано. В весенний, спортивный поход мы тебя с отцом не возьмём, а вот в летний, семейный, считай, что место тебе уже забито.
– Мамочка, а правда, можно? – тихо спросила Лена у матери.
– А почему с отцом-то нельзя? – искренне удивилась Люся, – конечно можно!
– Ух, ты, вот здорово!
После чая Серёжка организовал девочек на какую-то экскурсию.
– Только далеко не уходить! – крикнул ему вдогонку отец и достал из своего бездонного рюкзака бутылку Самтреста.
– О, Господи, – воздел руки к небу Половецкий, – откуда это счастье?
– Из старых запасов. Давайте, скорее, подставляйте стаканы. Не хочу, чтоб дети видели выпивку на природе, ещё успеют, насмотрятся. Всем налил? Что ж, шануемось, бо того варти!
Пятеро взрослых чокнулись и выпили за себя, родимых, выпили залпом, как водку грузинский коньяк еще советского розлива. Выпили так, потому что не хотели, чтобы дети это видели. И, равнодушный, в общем, к тому, кто что видит и думает, Половецкий, меньше всех хотел, чтобы дети, и Лена, конечно же, Лена в первую очередь, видела эту выпивку.
Бутылка тут же была заткнута пробкой, а стаканы сразу были сполоснуты водой из самовара.
Назад шли с чувством полного и глубокого удовлетворения. Даже слегка ностальгировали по тому времени, когда после каждого похода в лес на шашлыки возвращались с чувством тяжести в желудке. Тем не менее, за разговорами четыре километра были преодолены достаточно быстро, по крайней мере, почти незаметно. Уже в городе, на троллейбусной остановке, Люся предложила зайти к ним на чай.
– Ну, какой может быть дома чай сразу после чая из самовара, нагретого на сосновых шишках, – пошутила Люба.
Половецкие посадили Потаповых на троллейбус и пошли домой. После этого насыщенного дня, все еле смогли принять душ и дотащиться до постели, как их тут же сморил глубокий крепкий сон.