затерт до дыр.
Тишь.
Вечная мерзлота в холодильнике,
где висит мышь
и гуляет ветер,
а сверху,
смиренные,
фарами светят
два пойманных в среду трамвая.
Топленое утро. Комната…
и свежесть похмельного рая.
Сцена вторая.
Воскресенье немого мобильника.
Набираю Кате,
Свете…
Простыми,
большими глазами
глядит в меня небо.
А видит лазурную полость.
Капля,
дрогнет оно, уж летит, откололась,
спектрально переливается в воздухе,
и тает в полете, и тает,
и падает оземь.
Вчера таких насчитал штучек восемь.
Важно
ступает, размеренно, не без следов
голубь мира по кромке балкона…
Шух!.. Шух!... – прогоняю...
Можно
заснуть летаргическим сном среди льдов.
В холодильнике.
Пии…Пии… - раздается в упрямом мобильнике.
Я,
зашивая во времени дыры,
аккуратно подвинув стеклянную мышь,
заползаю под белую тишь,
закрываю магнитную дверь за собой,
отрываю трамваи, жую,
открываю Шекспира.