Плеяды вчерашних богов уже молчат, а Гефест моет полы.
Мастер бездонного пенья хочет пить, дабы наполнить свою бездну– жажда огня!
Мистичность дня и ночи совокупляет мою голову своей непостижимостью, которую я пытаюсь разгадать.
Обрывки мыслей без сюжета поднимаются вверх на дымку костра и вымазывают собой чистое небо.
Я открываю глаза и вижу её.
Она спит, но видит меня. Она не слышит, но мой голос звенит у неё в голове отдаленным пением. Я прихожу к ней в сон, где она свернулась калачиком, и говорю:
- Привет!
Она: - Ты?
Я: - Я!
- Пойдем, - говорю,- посмотрим как индейцы пляшут вокруг моего костра.
Беру её за руку.
И мы идем.
- Сперва наперво побрейся, а потом уж говори! – неожиданная фраза лягушкой выскакивает из её рта… она резко останавливается, подносит ладонь ко рту и удивленно: - Ой, а что это было?
- Это жар огня начинает согревать тебя – не обращай внимания, – успокаиваю её.
Безумство пляшущей толпы мертвецов начинает терзать меня и я останавливаюсь.
- Пойдем, - говорит она, - чего ты остановился?
- Мы всё тут мертвы, но ты – ещё жива. Ты разве не знаешь, что делают мертвые с ещё живыми?
- Нет, а что?
- Кушают живьём.
- Но ты же меня защитишь? – улыбается, прижимаясь ко мне вплотную.
- Я… да, но только лишь для того, чтобы съесть самому, - совершенно искренне отвечаю я и прижимаюсь к ней ещё сильнее.
- Ешь, но только помедленней, - отвечает она и впивается своими зубами в мои губы. Наши змеи --- языки переплетаются и я валю её на землю.
- Кто же ты, мой странник?! - кричит слова песни, пока я устраиваю ей концерт.
- Ты – моя скрипка, внутри тебя – мой смычок, а я – твой мастер бездонного пенья! – подпеваю ей слова из той же песни.
Всё остальное было вырезано общественным комитетом по борьбе с каннибализмом.