Сорок лет в этом крае не режут,
агнца в праздник зачатья луны.
Тени-дни семенят по манежу
ваших судеб: ничем не полны.
Кровь не льётся. Холодному месяцу
ваши грёзы уже не важны.
Эй, подставьте для умерших лестницу!
Им не в кайф сторожить ваши сны.
II
На восходе река – словно олово,
рядом, в чащах, причудны древа:
на ветвях распускаются головы
птицы, буйвола, девы и льва.
Говорят, что весна есть безделица,
где в компании славно глядеть,
как река полноводная стелется,
как закинул рыбак свою сеть.
III
Грозы – снова, и небо – янтарное,
нерестится дождливое царство.
У тебя из губ – пар. Ты же – парное!
Начинается бесоприкладство.
Я забыла обоймы и серии,
лужи взбиты в кофейную пену.
Чтоб не стыли от ливней артерии,
мы уедем в апрельскую Вену.
IV
Как же жили мы в проклятом месте!
Но, кто старое вспомнит – долой!
Мы бежим в Скандинавию вместе,
танцевать над свободной рекой.
Мы сменили гражданство и лица,
чтоб надолго позволить себе,
на другом языке – петь, молиться,
умереть – на другой стороне.