Карасёвая ёпера (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

- Девочки, кидаем жребий, – сказала прямо с порога Людка, снимая шапку, из-под которой сразу вырвалась копна кудряшек,  и протянула головной убор почему-то Марусе, - к нам сегодня сам Буйволов притопает, кому-то надо будет с ним общаться, так что срочно выбираем жертву. Марусь, вот тебе и записочки. – И Людка достала из одного из своих многочисленных карманов ворох скомканных бумажек.
- Одна с крестиком! Кто вытянет, тот и жо.., тфу, жертва. Гы-гы-гы-гы! – Бумажки снежинками полетели в шапку.
Девчонки загалдели, проворно вытаскивая скомканные листочки и, развернув их, восклицали только одно слово: «Пронесло!»
Когда в шапке остался один листочек и Маруся поняла, что жребий пал на нее, она решила не падать духом и ничем не выдавать свое разом испортившееся настроение.
Девочки жалостливо смотрели на Марусю, вздыхали, отпускали сальные шуточки, но при этом невооруженным взглядом было видно, что коллеги с нетерпением ждут будущего спектакля.
Маруся вспомнила последнее посещение их рекламно-полиграфического холдинга господином Буйволовым - известным в родном городе оперным певцом, который заказывал в их фирме оформление своего CD с песнями.
- Танечка, вот если бы мы с Вами обсуждали этот вопрос на диване… - вкрадчиво выдавал свои диванные шуточки Буйволов в прошлый раз, лапая при этом коленки Марусиной подруги Танюхи. Подруга,  дабы не обидеть важного заказчика, терпела и только глазами незаметно, порционно выдавала подругам  всю свою ненависть и брезгливость, лелея лишь одну мечту – вмазать певцу хороший хук.
Вот и до Маруси очередь дошла. Сегодня ей предстоит общаться и ублажать «Ёперного», - такое прозвище прицепили Буйволову в самый первый приход на фирму.
- Что ж! Мне, так мне. Скоро ль придет-то? – Только горестно вздохнула и вопросила Маруся.
Ожидание спектакля длилось недолго. Ёперный оказался пунктуальным. Пришел точно в назначенное время. Весь коллектив приник к монитору квадратора, на котором в одном из окошек был виден вход в здание их фирмы. Наш админ даже расстарался в честь такого события  и раскрыл окошечко на весь экран.
Когда админ приблизил картинку, то весь экран оказался закрыт широкими плечами двух телохранителей Ёперного. Сам Аристарх Буйволов в силу своего малого росточка пока не попадал в поле зрения сотрудников. Охранники на входе преградили путь хранителям ёперного тела, и нам предстала дивная картина: господин Буйволов, выскочив, как заяц из-под куста, из-за спин своих молодчиков, подскочил к нашему охраннику и стал тыкать ему в грудь растопыренными пальцами. При этом его лицо стало перекошенным (жаль, нам не было слышно, что он говорил) и вроде цвет лица у Ёперного изменился. Наверно, побагровел от перевозбуждения. У нас на квадраторе черно-белое изображение, - не видно. Тоже жаль! Но ребята потом расскажут. А Ёперный все продолжал что-то говорить, говорить,  всё энергичнее жестикулируя, набирая темп, подпрыгивая и пытаясь достать своими кулачками до груди охранника.  Наконец, живописную троицу пропустили. Мы быстренько расселились за свои рабочие столы, а Маруська осталась стоять посредине комнаты монументом. Только хлеба с солью ей не хватало да расшитого полотенца. Маруся очень сосредоточенно пыталась придать своему лицу приветливое выражение, но, видимо, картинка все еще стояла у нее перед глазами, потому ее приветливость была больше  похожа на тупость с примесью олигофрении.
Дверь открылась. Ёперный внес себя. Именно, внес. Хранители его тела остались за дверью.
Господин Буйволов сделал три шага по направлению к Марусе, испепеляющим взглядом окинул ее разом с ног до головы и замер, выдерживая известную паузу.
Маленький колобок, не более метра шестидесяти ростом, с объемным брюшком, выпирающим из очень узких черных кожаных брюк, в лакированных узконосых штиблетах, водолазке небесного цвета, кожаном пиджаке в тон брюкам и с красным шарфом на шее, да к тому же  красящий свои седые волосы в фиолетовый цвет - Ёперный производил просто ошеломляющее впечатление. Прибавьте сюда хорошо поставленный голос (баритон, надо отдать должное, поет Ёперный хорошо), гордую осанку, царский повелительный тон, манерность и жеманность в разговоре с противоположным полом, и картина будет почти полная.
Вот с таким типом Маруське предстояло общаться.
- Милочка, - вкрадчивым голосом начал свою партию Ёперный, подойдя вплотную, задрав голову и цепко всматриваясь в Маруськины глаза, - я прямо к вам с гастролей, как говорится, с корабля на бал, а вернее на ваш уютный диванчик, присядем-ка, давайте, давайте, не стесняйтесь.
Маруська болванчиком плюхнулась вместе с Ёперным на диван.
- Ах, какие же у вас уроды работают в охране! Я – известный певец, а они мне «документы предъявите, удостоверение личности». Какие документы? Я только что с самолета! Багаж уехал домой вместе с документами, я же сразу к вам, работать, работать. Я всю жизнь только и делаю, что работаю в поте лица. Охрип даже. Третьего дня пришлось запись отложить. Вы же понимаете, я не могу хрипоту писать, это же слышно будет, и люди потом скажут: что это за голос! Нет, беречь себя надо, беречь. Но не получится, милочка, так? Давайте-ка поработаем.
- Давайте. – Умудрилась вставить слово Маруся.
- А вы столик с компьютером сюда придвиньте к диванчику, нам ведь здесь так удобно и уютно, вот, и коленочки свои поближе подвигайте, мягкие какие они… - видели бы вы Маруську в этот момент.
- Мы в прошлый раз с вашей коллегой остановились, по-моему, на третьем макете, вот на этом, давайте вместе мышкой поводим, вот так, милочка, хорошо. Я тут с вами еще одну специальность приобрел, можно сказать. Ну, никак нельзя без меня справиться, приходится самому руководить этим дизайнерским процессом. Чтобы вы без меня делали?
Мученица скуксилась, и по ее лицу прошла волна брезгливости.
- А я, между прочим, гордость нашей сцены. - Ёперный вдруг вскочил с дивана. - Я ни минуты не могу прожить без музыки. Вы только послушайте, все послушайте. - Это уже, обращаясь и к нам.
И Ёперный запел. Довольно таки хорошо запел. Его голос все нарастал, он взял высокую ноту и стал тянуть, долго тянуть. Слишком долго. Мы все сидели потрясенные силой его голоса.
Но Ёперный тянул высокую ноту так долго, что от пения проснулся наш общий любимец ворон Карасик, который уже несколько лет живет в офисе.
Карасик же не знал, что это известный певец, и что он поет, что это вовсе не шум. Карасик просто испугался. От испуга он взлетел и стал метаться по комнате. Ёперный, испугавшись в свою очередь и распахнув глаза, всё ещё продолжал тянуть ноту. И тут Карасик вдруг замер над Ёперным, и спустя секунду мы лицезрели потрясающую картину: с фиолетовых кудрей по кожаному пиджаку певца, по его лицу текли зеленоватые струйки, капая на пол и собираясь в лужицу у лаковых штиблет.
Ну, не сдержался Карасик! Не планировал, а отомстил. Смачно отомстил за всю нашу коллективную слегка поруганную девичью честь.
Ёперный завижжал, заскулил, затопал ногами по лужице и стремглав вылетел из комнаты, а потом и из офиса, не удостоив даже взглядом своих ошарашенных от происходящего и ничего не понимающих охранников. Мы же долго не могли успокоиться и прохохотали до конца рабочего дня.
Утро следующего рабочего дня прошло в написании правой рукой извинительного письма многоуважаемому господину Буйволову. При этом все нахваливали Карасика и левой рукой подкармливали его, принесенными из дома угощениями.