А обоих произведениях рассматривается сложная психологическая и этическая проблема, особенно в «Где взять мужество?», но воплощение требует доработки. Материал, я бы сказала, сырой.
«Сырость» имеет место и в разработке идеи, и в текстовой реализации.
Пройдусь по тексту. В скобках – замечания.
(Зачем рассказ начинается с кавычек? Ведь все повествование и так от первого лица. Возникает путаница – где прямая речь, а где внутренний монолог).
«Снова наступает какой – то праздник. Танечка, постовая сестра, такая пухленькая и веселая, принимает шоколадки от врачей, посетителей и больных. Мне нечего ей подарить, мне нельзя приносить ни чай, ни кофе, ни шоколад – это возбуждает. ( В этом предложении нет четкости подачи мысли. Следовало бы что-то такое: Мне нечего ей подарить. Мне ничего не приносят: ни чай, ни кофе, ни шоколад – нельзя, это возбуждает.) Неловкими, негнущимися руками я открываю тумбочку. Громко, очень громко(что – громко? Говорю? Открываю тумбочку?): «ЧТО ТУТ У НАС? У НАС ТУТ ЯБЛОЧКИ»(Прописные буквы - это очень плохо, очень непрофессионально! Следующий шаг – смайлик вместо текста! Это вам не смс-ки писать!). Интересно, что все – таки за праздник? Может Новый год? На Новый год я уже лежала в больнице, и на восьмое марта лежала, и на свой день рождения лежала. Наверное, за окном наряженная елка. (Смотрю за зарешеченное окно). «САМА ТЫ ЕЛКА, НА ДВОРЕ ЛЕТО!», - смех. Ну и что за праздники у нас летом? Далеко, далеко и очень глухо: «МЫ НЕ ЖАЛКИЕ БУКАШКИ СУПЕР – НИНЗЯ – ЧЕРЕПАШКИ…». Это же рингтон моего телефона! Звонит мой сынок! У моего сыночка день рождения летом. Сегодня! А почему все поздравляют Танечку?» ( В этом отрывке нужна еще разбивка на абзацы, иначе все сливается, трудно воспринимать).
- Танечка, с праздником Вас! Можно мне телефон, у моего сыночка сегодня тоже(? – то есть она уже знает, что это ДР Танечки?) день рождения…, - торжественно преподношу крупное зеленое яблоко.
Глаза у Танечки делаются собачьи – собачьи( такой повтор плохо само по себе, а уж повтор относительного прилагательного совсем нехорошо), потому что она очень добрая:
- Сейчас нельзя телефон, дорогая. Иди приляг, у тебя скоро капельница.
- Мне сынок сейчас звонил, я слышала! У него сегодня день рождения! – я начинаю частить, голос срывается.
В ход идет тяжелая артиллерия – моЯ(!) бывшая(Почему бывшая?) лечащая врачиха: (Почему врачиха идет вход? Каким образом? ЕЕ кто-то берет в руки и… Может, лучше сказать – подключается? Или вступает в бой?)
- Не было звонка, Юля. Мы все здесь сидим, еще раз(а когда был предыдущий раз?) тебе говорю, что звонка не было! – закрывает поплотнее тумбочку со сданными на хранение телефонами, о дверцу которой скребутся мои неловкие от лекарств руки.
«Зачем, я плачу? Все лицо уже мокрое от слез….Они все равно не дадут мне мобильник. Слезы такие крупные, как у крокодила перед едой. Ну замечательно! Они уже перемигиваются!(Слезы?)»
- Смотри – ка что у меня есть! Хочешь сигаретку? Давай сделаем укольчик, а я потом тебе сигаретку дам дополнительную, – в этом вся Танечка, а толстая врачиха всей своей массой задвигает меня в угол и прикрывает дверь сестринского поста.
«ПРОМЕНЯЙ ЕЩЕ СЫНА НА СИГАРЕТКУ», - это опять уже чертов голос - глюк, выкидыш моего несчастного больного мозга.
- Я не хочу «Седуксен», я хочу телефон! – слезы текут уже непрерывно, я задыхаюсь от веса навалившейся на меня врачихи.
- А сигаретку хочешь? – Танечкин оптимизм не сдувается, - Ну вот и славно! Хорошо, хоть санитаров не пришлось вызывать. Сейчас комарик укусит и все…
«Совсем легкая сигарета. Скурилась в одну затяжку. Надо маме сказать, чтобы принесла покрепче, да не отдавала на пост, а хоть одну пачку спрятать под матрас. ВСЕ РАВНО ВЫСЛЕДЯТ И ОТБЕРУТ. Пусть попробуют поискать – буду носить под халатом. Чертов МинЗдрав. ЛОЖИСЬ СПАТЬ, А ТО ТЕБЯ НА ХОДУ ВЫРУБИТ.»
Я сплю сутки напролет. Во сне чувствую как мне ставят капельницу и спорят на какую руку ставить, приклеивают иглу к руке пластырем на случай, если я дерну рукой, потом неосторожно его отклеивают. Новая капельница «Галоперидола» приближает меня ко встрече с сыном.
(Со знаками препинания - беда. Прочтите еще раз внимательно, поставьте их на место, указанное правилами пунктуации)
Автор: Юлия Хименес (Зимняя Вишня)
Проза / Рассказ, рассказ-миниатюра
Нэлли Ильинична ни с кем из соседей не дружила. Она дружила только с уличными котами, которых прикармливала в нашей парадной (Кажется, «парадное» - мужского рода). Жильцы говорили «Нелли Ильинична дерет нос!». Именно «дерет», а даже не «задирает». Из – за этих уличных кошек, ошивающихся на лестнице, всегда были скандалы: и по поводу устойчивого кошачьего запаха, намертво прижившегося на площадке, и по поводу звучных весенних кошачьих песен. Но зато не было мышей и крыс.
В это время я была трудным подростком, красила волосы в синий цвет, курила назло родителям и прогуливала школу. После уроков или вместо них я врубала на полную громкость пластинки «Алисы» и весь дом слушал то «Шестой лесничий», то «Красное на черном». А по ночам, уж так выходило, мне волей – неволей приходилось слушать Штрауса. Через нашу тонкую общую стеночку мне было слышно, как Нелли Ильинична передвигается, как мне казалось, в такт музыке, но почему – то странно натыкаясь и громыхая предметами обихода (Вы построили фразу так, будто героиня видит соседку, а не предполагает, что та делает) . «Елы, уже час ночи. Неужели она там вальсирует?», - думалось мне. (Много повторов «мне», «меня»)
Как – то вечером, когда я стояла на лестнице и смолила сигаретку, залихватски сплевывая горечь табака после каждой затяжки, Нелли Ильинична вышла кормить своих кошек и мы обе начали «драть нос». Мне, однако, показалось, что она «дерет» как – то получше меня, и я выдвинула свой протест:
- После одиннадцати часов музыку принято выключать!
- Ты умеешь красить волосы?
- Ну умею, а вам какое дело до моих волос?
- Помоги мне покрасить волосы, пожалуйста.
Старушка указывала на свои седые волосы. Это меня немного обескуражило, но моя показная наглость начисто пропала.
Квартира Нелли Ильиничны была уютной, но немного заброшенной. Пахло лекарствами. У кровати громоздилась стойка под капельницу. (К этой детали у меня вопрос. Конечно, всякое бывает, но ведь человек, тем более старый сама себе капельницу не поставит, зачем же у нее стойка? Возможно, это надо как-то прописать, либо убрать вообще) «Мне завтра в больницу, я хотела бы выглядеть нормально».
Мы подружились с Нелли Ильиничной. (Тут есть провал, нет логического мостика между двумя фактами: дружба и рак) У нее был рак, поэтому соседка ночи напролет слушала Штрауса и ходила по квартире, мучаясь от боли, а в больницу не хотела. Многие старые люди стремятся умереть дома, в родных стенах. Только все чаще и чаще она звонила мне и говорила слабым голосом: «Наверное, опять пора красить волосы».
Однажды (лучше другое слово, за однажды возможно продолжение, а старушка ведь в тот раз умерла, может, просто сказать «но вот однажды») в больнице ее положили в одну палату с женщиной у которой тоже были сильные боли. Эта женщина не вставала, она кричала день и ночь, потому что обезболивающие при раке помогают совсем ненадолго. Нелли Ильинична стала проситься в другую палату, а свободных мест не было и она потребовала, чтобы ее положили в коридор. Это было одно из ее последних желаний. Она умерла не от рака, а от воспаления легких, которое появилось то ли из – за лежачего положения, то ли от коридорных сквозняков.
(В финале мне не хватает какого-то эмоционального накала и контраста. Не восклицательных предложений, а именно каких-то акцентов, чтобы нелепая будничность смерти старушки контрастировала с тем, что у нее была серьезная смертельная болезнь)
В общем, очень хорошие задумки, но текст надо шлифовать и шлифовать. Удачи Вам. Юлия. С теплом, Марина
