почти любовь.
Остается полить цветы
и родить детей...
И пить чай со слоном. А в среду
мы сходим в тир.
Безнадежно счастливый мир.
Ну а что теперь?
(Ксения Шум, «Все прекрасно»)
а давай мы так и останемся.. ну, никем. такими едва знакомыми. на обед приглашать друг друга, пить иногда саке, есть суши, выкуривать парочку сигарет, редко встречаться, мечтать убежать вдвоём, прокручивать в мыслях ужины при свечах, подумать, что мы друг без друга не проживём, и оборвать себя прежде, чем вдруг начать нести всякий бред про пальцы твои, глаза, касаться тебя несмело — с ума сходить, твердить себе «детка, давай-ка на тормоза» и дар речи терять, когда мы с тобой одни, радоваться, как Богу, твоим смс-кам или звонкам, писать тебе письма и сотни поэм, стихов, мечтать, что мы скоро увидим Лувр и Нотр Дам и везде ловить нотки твоих духов, отводить в смущеньи неловкий взгляд, задыхаться от нежности у плеча и говорить о чём-нибудь невпопад — только б не мяться, не в ступор и не молчать,
а самое главное — допридумывать все самой: как ты улыбаешься, просыпаясь с утра под блюз, как варишь кофе, а после «бемоль и боль» от неслышно произнесенного «я люблю», как ты сидишь на паре или в кафе, как ты читаешь что-нибудь про себя или вслух, лежа на кровати или софе, как ты думаешь, что всё это было зря, или наоборот — что всё это комильфо, как ты смотришь в зеркало по утрам, что ты чувствуешь, отвечая на телефон, как ты вспоминаешь, что было ещё вчера, о чём ты думаешь, когда наступает ночь, когда идёшь по улице до метро, когда за окном жара, снегопады, дождь, любишь ли ты Ремарка, Руссо, Дидро, Достоевского, Кафку, Толстого и А. Камю.. ну, вообще что ты любишь, кого ты по сути любишь.. часто ли с тобой случаются дежавю, какие обычно тебя окружают люди, какая ты в жизни — когда чистишь зубы, врёшь, выключаешь будильник, злишься, готовишь стейк.. готовишь ли? в общем, конечно, что ж… я много могу придумать. на этом брейк.
а то представь: все так божественно хорошо — и недоеденный завтрак, и тело на простынях, и цветы, и с утра нелепый дурной стишок, но, конечно, тебе понравится, а на днях мы будем ходить в кино или там в музей, поливать цветы, готовить на ужин рис.. и я, счастливая, буду думать «а что теперь? на какой теперь мне идти ненормальный риск?»
и ты загрустишь, а я заброшу писать стихи, уйду в учёбу, в йогу, в танго — совсем в себя. и мы с тобой будем вроде слепых-глухих, но и дальше жить, блаженствуя и любя.
а потом ещё — не дай Бог! — ты встретишь Её — переклинит, закружит в вихре тепла-страстей.. ты, конечно, будешь держаться, но ведь прорвёт — и враньё, прогулки, танго, её постель.. и ты станешь себя винить, перестанешь есть и, сказав, что тебя давно уже ждут друзья, назначишь ей встречу «сегодня часов на 6», чтобы «все разорвать», ибо «так неправильно, так нельзя!» а я всё пойму, но зачем-то приклею вид, что «любимая, ты, мол, точно — что-то не хороша.. конечно, иди развейся» — а всё болит, а больше всего — понятно — болит душа..
или я — не дай Бог! — вдруг с кем-нибудь да столкнусь, сначала твердя себе «это какой-то бред», но потом она прочтёт мне что-нибудь наизусть, и так случится, что мы встретим вдвоём рассвет.. и я не смогу тебе после смотреть в глаза, и всё разрываться начнёт предательски изнутри, а потом ты обмолвишься, мол кто-то там рассказал, что видел меня с другой — «я прошу, не ври!».. и я долго буду рыдать на твоём плече, стоять на коленях, просить прощенья, сходить с ума, а потом — после нежности и пары бурных ночей — опять придёт спокойствие и зима. и я закончу мимолётную свою связь, и мы будем вместе без права на переклин. всё будет круто — уверенно, не боясь потерять друг друга — до старости, до седин…
а потом мне придётся пойти и купить билет, и уехать одной — пожить дикарём в лесу,
и… знаешь, я тут подумала: не слушай меня, мой свет.
я такую бредятину, бывает, порой несу.