Вся пыль на поручнях вселенной
осыпав синее рядно
застыла оловом нетленным…
…Усадьба, в комнатах темно, холщовый ветер нижет шторы, снуя в раскрытое окно
залетным юнгой, семафоря о приближении зимы, о сне под белым одеялом,
когда зеленые холмы изменят облик и устало, застыв в неузнанных чертах,
разгладив бороды и складки, столбы расставят на верстах, игравшие всё лето в прятки…
И жертву требуя, зима, подвесит за ноги сосульки, срастив прическами дома
и обескровив переулки…
Звенит узорчатая ткань, когда её придавит полоз, несется влюбчивый тархан
и вьется сумеречный волос, летит он, знаменье творя,
прозрачна клинопись деревьев под бирюзою декабря, как будто головы оленьи,
задрав к голгофам кадыки, язык небес чуть розоватый, из пастей, где-то у реки
за лесом, вывалили ватный,
белеют крышами тома - ковриги книг полураскрытых, в библиотеке на холмах,
Хомою Брутом позабыты…