ЗА ДЕРЕВНЕЙ, У РЕКИ...
А за деревней,на берегу мелководной иссохшей речушки два здоровых молодых мужика
месили колами бедолагу, беспомощно раскинувшегося на земле под раскидистым ивовым кустом.
По ту сторону куста стоял немолодой сурового вида мужик и нервно курил.
Самодельные бугроватые биты в минуту превратили голову лежащего в месиво и зачавкали. - Заканчивай - властно бросил старший парня - Поехали! - Неподалёку от происходящего съехав с дороги в траву, стояла почти новенькая сверкающая зеленью «Нива» последней модели.
Парни с готовностью бросили в речку свои «орудия труда». Вода тут же окрасилась в розовый цвет, приманивая к себе вездесущих мальков - они суматошно замельтешили,радуясь чему - то новому.
- Седой! - Дай,я порулю! - попросил самый молодой, в улыбке показывая фальшивые золотые зубы.
- Перебъёшься - обрезал его старший. Он пригладил пятернёй волосы с проседью и сел сам за руль.
- Ну, как знаешь - разочарованно произнес молодой. - Эх, так хотел гарцануть на тачке этого лоха!
- Здорово ты его Шкворень сзади ремнём - то придушил! - обратился он ко второму, выглядевшему более серьёзно парню. - почти и не дергался, пока к речке его тащили...
- В это время Седой выехал на просёлочную покрытую толстым слоем пыли дорогу.
Новая машина шла мягко, ходко, и водитель не удержался, видно вспомнив молодость, втопил педаль. Сзади за машиной вздымались облака мелкой, какой—то голубоватой, дорожной пыли.
Удивительно, что в сорока километрах от районного городка дорога была узковатая, но ровная.
Спидометр показывал уже под сто сорок, по сторонам убегали назад волнистые поля.
Впереди начиналась пышная зеленая роща с кряжистыми березами вдоль дороги.
- А не стрёмно показываться в городе на этой машине? - спросил молчавший до этого парень.
- На самой окраине живет мой брат — ответил ему Седой — Не доезжая пару километров, загоним машину в лес и там спрячем. К брату дойдём пешим, у него перекантуемся до завтра, отдохнём — выпьм, в баньку сходим - там и перетрём, что дальше делать будем.
Раздухарившийся от недавнего «подвига» молодой всё никак не мог успокоиться.
- Круто живем, сразу после кичи, и уже на тачке! Всё—таки вовремя нам этот фраер подвернулся!
А он, кстати, уже где—то и до нас побывал в передряге - Седой его по - путнему и не видел, а ты - то Шкворень, наверное заметил, что у него ухо почти начисто отрезано?
- Шшто!!!? - страшно выдохнул за рулём Седой - его руки непроизвольно
дёрнулись,и машина в ответ вильнула, пошла боком. Он инстинктивно крутанул баранку, пытаясь выровнять, но в этот миг колесо ударилось на обочине
о торчащий из земли узловатый корч. Несущаяся с огромной скоростью
машина дрогнула и её понесло теперь вправо, прямо на огромную старую берёзу.
С каким — то коротким, но страшным скрежетом она вошла в могучий комель, как бы обняв его своим железом. Наступила оглушительная тишина. На чудовищно искорёженном капоте разбитой
головой к дереву лежал скрученный в комок Шкворень, видимо, вылетевший через
разбитое лобовое стекло. Молодой, в неестественной позе зажатый железом, тоже был мертв.
Седой, уронив окровавленную голову на вмятое рулевое колесо, не двигался.
Сознание его еще тлело. Из черно—багровой мглы вырисовывалось лицо молодого ещё
брата, каким он того запомнил. Затем облик залился багровым и исчез, а на смену ему проступили строки из измятого листа бумаги.
Это было письмо от брата, полученное незадолго до освобождения. Он писал: ...скоро ты уже выйдешь на свободу. Я сейчас живу один,
так что давай сразу ко мне, буду рад—столько лет не виделись. Свожу тебя на охоту, я ведь недавно «Ниву» новую купил, правда взял ссуду и в долги влез по самые уши, но ничего, потихоньку расплачусь. Недавно, правда, на охоте произошёл нелепый случай. Поехали мы с соседом на кабана - их тут развелось полно, на полях урожай потравили.
Вот мы с ночи и засели в засаде. А на рассвете подошли кабаны.Я решил подползти поближе сквозь хлеба, потихоньку раздвинул колосья, и тут грянул выстрел.
Это сосед поторопился, приняв меня за кабана. Заряд снёс мне левое ухо, кровищи было как с барана, но слава богу
что хоть живой остался. Теперь будем осторожнее. В общем, приезжай, водочки попьем под свежатинку, не пожалеешь. Поживёшь пока у меня, а там видно будет.
Тут багровая мгла угасающего сознания стала темнеть, наливаться черным холодом.
Разрушенный мозг дал умирающему последнее ощущение - жуткую нечеловеческую ненависть к самому себе, и всё погасло...
А тем временем примолкшая было от грохота аварии природа начала снова оживать.
С окрестных деревьев слетелась обратно в роскошную крону берёзы неугомонные птицы и защебетали на все лады. На полянах в густом сплетении дурманящих
цветов и трав запорхали бабочки. Яркое солнце светило с ослепительно—лазурного неба. Могучая мать—природа буйствовала во всем своем великолепии. Ей не было никакого дела до суеты и страданий кого - либо. Она мудра и вечна.
псевдоним Касупогатр
[b]
