последней январьской верой, в которой остатки веры,
оттачивая прыжки и прыгая наобум,
пишу стихи, разъедающие как сера
и липкие, как пластилин, тону.
собираю нас, как безвыходный кубик Рубика, встречаю каких-то людей
и лгу им.
курю, разбавляя дым мыслями о тебе, а мысли о тебе - дымом.
ветер вяжет из них бахрому, путает нити, свистит.
прости, что душа не на месте, что болит за тебя, прости
и не говори об этом никому, то есть не говори об этом с другими.
ты очень больно молчишь; будто слова горькие, как лекарства,
будто они взрывоопасны, а я держу горящую спичку, дрожа, наготове.
оставайся. господи, ну до чего же я думаю о тебе бестолково,
я только учусь, не расстраивайся.