Слегка касаясь пальцами ладони,
Сквозь тусклый свет в заоблачные дали.
Мы, кажется, одни в пустом вагоне.
И разговор, что начат был небрежно,
Уже звенит на радость Мельпомене,
Касанье губ - все это неизбежно,
И плавно серебро течет по вене...
Мне кажется, я помню этот запах,
Тревожно мне в границах ойкумены,
И зверь у Ваших ног – на мягких лапах,
Мадам, Вы не прощаете измены.
Вас видели в Констанце на соборе,
Как Сигизмунду Вы шепнули что-то,
А после - у костра – вся свора в сборе,
«Святая простота» под эшафотом.
Я знаю, как Вас прятала охрана
В домах, хранящих сотни литоглифик,
Как по камням зеленым Ватикана
Вас под руку водил седой понтифик.
У стен кремлей и в монастырской келье
Звенел Ваш голос, чашу поднимая,
И кавалеры Ваши, путаясь с похмелья,
Лбом бьются в крест, и веру принимая,
Готовы разорвать за Вас любого,
- Кто здесь посмел не снять картуз при даме?
А на Волхонке, дом 15, ждут «восьмого»,
Начертанного в Вашей монограмме.
Но знающих границы идеала,
Нет смысла больше подвергать искусу,
Я вспомнил Вас! Вы - дочь царя Этбаала,
Элийяху был Вам явно не по вкусу.