[Николай Лемкин]
Шел конец восьмидесятых.
Страну забалтывал последний генсек, ставший последним президентом, он олицетворял собой дефицит умных и смелых людей, дефицит был во всем.
Тяжело было без курева!
Страна сеяла гнусный, вонючий «самосад», страна собирала окурки.
Курили втихоря, тайком, чтобы не делиться табаком с друзьями и соседями.
Рижанин Витя Аверин приехал в Окаянов в конце семидесятых, прячась от всесоюзного розыска.
У себя в Риге он баловал валютой, скупая финские марки и меняя их на более твёрдые монгольские тугрики, провернув длинную цепочку хитрых действий, получал рубли в громадных количествах, на чем и погорел.
За четыре года розыска по СССР были задержаны четыре человека с такими же данными как и у него
- имя, фамилия, отчество, дата рождения, при чем одним из задержанных оказался узбек - чабан, никогда не видевший ни моря, ни иностранных денег .
Искали Витьку.
......................................................................................
В Лукопьянове его бы не нашли, но подвел дефицит туалетной бумаги.
Начальник УГРО, идя в сортир, взял пачку никогда не читанных ориентировок.
Из туалета он выскочил, держа штаны в руках - с ориентировки глядело лицо его партнера по пьянкам.
В Ригу Витьку везли два дня, до Москвы - поездом, далее - самолетом.
Мент, конвоировавший Витьку поддался уговорам хорошо выпить перед отсидкой, выпили хорошо , так что в рижском аэропорту группа встречающих долго разбиралась- кто кого привез - мент был пьян и закован в наручники ( так они шутили в самолете, ключ был утерян), Витька был в сознании, пел « мурку» и лез целоваться.
После отсидки он вернулся в Лукопьянов.
..............................................................................
Коммерцию вершили комсомольцы. ВЛКСМ первый почувствовал гниловатый запах перемен и стал создавать всякого рода структуры.
Бизнес творили тупо и бездарно, ВЛКСМ готовил кадры для КПСС, инструкторы и зав отделами умели писать протоколы, проводить собрания, они умели тискать девок на сеновалах , в своих кабинетах за сейфом, в Уазиках, но не умели работать.
Витька был создан для бизнеса.
Воспитанник портового города, он не забывал имен и фамилий, просчитывал ходы как Гарри Каспаров
Назанимав по всему селу денег, он с другом уехал в большой город Арзамас и купил по дешевке целый чемодан сигарет.
Акция сулила громадный доход от разницы цен, оптовых и розничных, что и потребовалось обмыть в ресторане.
В вытрезвителе он назвался чужим именем.
Тюремный опыт требовал отказываться от всего,он и отказался от своего имени, паспорта и от…чемодана сигарет .
Деньги требовалось вернуть.
В еще более большом городе Горьком он нашел видеоплеер, взял его напрокат и открыл видео салон.
Раз в месяц приезжал владелец аппарата, забирал деньги, кассеты и давал другие, так же плохо записанные.
Владелец был бывшим моряком торгового флота, пропивая полученные деньги, он рассказывал о своих приключениях:
…-« пришли мы в Арабские Эмираты, жара дикая, кругом ислам!
Выпить можно только в ресторане при отеле, ну мы и причалили. Представляешь - на улице жара, верблюды падают от солнечных ударов, а тут - кайф!
Кондиционеры ,прохлада!...»
Напоровшись вонючего виски, они вышли в пекло арабского мира и стремительно раскиселились.
То ли они хотели спасти местных женщин от засилья средневекового ислама , требовавшего ходить в черной одежде с сеткой на лице, то ли пытались восстановить социальную справедливость, но получилась драка с местными полицейскими.
Раскидав мелких арабов, моряки протрезвели и умчались на судно.
На следующий день весь личный состав был построен на опознание хулиганов.
Перед строем шла толпа избитых полицейских.
Искали людей с синяками. Не тут то было! Закаленные в портах всего мира, наши не получили ни одного удара дубинками.!
После ухода побитых стражей, перед строем была прочитана лекция о дружбе народов, классовой солидарности других столь же важных элементах партийной философии
И личный состав был отпущен на берег, отдыхать в прохладе кондиционеров.
..........................................................................................
ТЯЖЕЛЫЕ ДЕНЬГИ
Витька Аверин подвиг меня на открытие художественного кооператива….
Устав кооператива утверждала комиссия в составе членов райкома партии и райисполкома.
Кооператив я назвал «имени Чарткова» героя гоголевского « Портрета», художника, продавшего душу дьяволу за деньги.
Название чиновников не интересовало, их волновала одна мысль - « жулики, но вот что задумали ,»- было не ясно!.
Я расписывал расцвет идеологической работы- лозунги, панно и прочее!
Дешево и быстро!
Подобные шедевры творились по партийным образцам, содержали изображения суровых мужиков с суровыми неживыми лицами, гигантскими руками, сжатыми в кулаки и текстами.: « Мы за мир во всем мире».
Комиссия решила разрешить, но держать под контролем.
Дать заказ именно «кооператорам» было интересно для любого председателя колхоза.
Двигало ими одно - узнать, где их обманут, на чем «нагреют», увидеть тайные пружины жульничества.
Денег в колхозах было немеряно, хлынули договора.
Первым заказом был детский садик в селе.
Коля Моргаев расписал спаленки веселыми зверушками, столовую- цветами.
Плотники сколотили веранды, горки, теремки, я нарезал фигурки сказочных героев.
Осталось получить деньги.
Деньги не получались.
Был и акт приемки и горячая благодарность председателя, но была бетонная упертость главбуха колхоза.
Она постоянно чего-то требовала - подписи «председателя совета трудового коллектива».
И я мчался в поле за закорючкой комбайнера,
Подписи «председателя профкома», и я его долго искал по задворкам села, найдя его в лопухах, опохмелял, он ставил на бумаге крестик.
Исчерпав свою фантазию, она впала в истерику - «… вы за месяц работы хотите получить годовую зарплату моего сына-тракториста.!..»
В итоге было обещано деньги выдать, но ровно через неделю.
Войдя через семь дней в бухгалтерию, я почувствовал неладное - помещение заполнили родственники главбуха во главе с сыном- трактористом.
В воздухе как мухи над навозом летали ухмылки, народ хитро переглядывался . Ожидалось нечто веселое.
Пять тысяч рублей лежали на столе.
Наш заработок был собран юбилейными металлическими рублями и весил не менее тридцати килограммов!
Требовалось сосчитать, в чем и заключался сельский юмор.
Пересчитать и всё тут!
Я согласился, принес из сельпо весы, взвесил сто монет, затем все остальное - количество рублей и килограммов пересчитал.
Народ разошелся по делам, лишь сын-тракторист стоял, путаясь в соплях и мыслях- «как же это получилось?»…
Ему было обидно!
Найдя под забором громадное ржавое ведро, я засыпал в него деньги и пошел.
Семь километров по лесной дороге я шёл, проклиная всё - и простой сельский юмор и жадность и глупость.
На втором километре я стал бороться с желанием отсыпал полведра в дорожную пыль , на пятом - пришел к выводу, что цену мы явно завысили!..
Выйдя на трассу, я был ужасен - борода и длинные волосы свалялись в партизанские мочалки, грязь текла по голому телу, у ног стояло ведро, укрытое мокрой рубахой.
Руки, оттянутые ведром, лежали на земле, я два дня потом завязывал шнурки, не нагибаясь.
Дальнобойщик взял меня попутчиком с условием - « говори , парень, говори что хочешь, я двое суток за рулем, как бы не заснуть!...
Два часа пути я рассказывал ему анекдоты, на смех у него уже не было сил, он лишь кивал головой и соглашался- « да, здорово!»
Было не до смеха, радовала мысль , что мы еще живы, не уехали в кювет и прицеп не размазал нас в кашу .
Подъезжая к Лукопьянову, я надел рубаху, водила глянул в ведро...
Камаз резко замер. Шофер воткнулся глазами в грязное ржавое ведро, до верху засыпанное деньгами.
Именно тогда родились легенды о простых колхозниках с чемоданами денег -« бумажник у меня такой», именно из-за этих легенд, великие сыщики Гдлян и Иванов искали у узбекских хлопководов деньги и золото в молочных флягах.
Искали и находили.!
В госбанке трое кассиров, смеясь и ругаясь, пересчитали рубли, и я получил пятьдесят пачек рублевых купюр в желтой банковской упаковке.
Выдавать деньги пачками- было мое желание, сотрудники соглашались, проходя мимо гастронома, и видя ленты банковских упаковок, я понимал - мои гуляли.
Народ к деньгам относился по-разному, я - спокойно , другие как к святыне.
В моём кооперативе проработали все художники села,проработали весело и сыто,все кроме Коли Дуба,никому даже в голову не пришло его пригласить.