осквернённых. И сера ушастая - от ти-ши-ны. И стакатто
ощущений. И было вчера. И ничто. И "бегом" -
в никуда, в никому, в ни к кому, разве - к чёрту в ломбардик...
... дотянуть до получки? Проехаться зайкой? Смешно!
Разве в этом... ( а денежку прячешь в шкатулку, мерзавка).
Если ты их любила, зачем их сварила, княжной,
обращающей в суп кукловодов, - какой же был завтрак...
А на завтрак - желудочный ком и избыточный вес,
и не то, чтоб одна ложка-вилка, но печень - едина.
И не лезет, но в зеркале толшше становится бес,
и растёт больше стульев для злых баобаб-исполинок:
заберись-ка наверх, и оттуда - оттуда - о, да! -
как плевать хорошо, как "моментом" к зубам примерзает!
И мерещится: то ли успех на столе, иль беда
(на лице - покрывало посуды, и хлещет вода
изо рта)
- то завоет, как пёс, то захнычет плю-плюшево зайкой...
То ли те, что побольше - продались по медному, меньше - по три,
то ли - муха - с плеча, то ли - с стрижки до пола - заколка...
Если ты ненавидишь, то нежься в соку своих ..... (трррр) -
мародёром-солдатом полка безымянного, солькой
подстрелившего тень свою.
...жжёт невидимка висок.
Крепит боль к облысевшей русалки удавам
из воды.
Если ты не умеешь, то трогай сосок
часовым указательным на невозможное право
быть одной в невоенное время...
... морозит.
Знобит.
Простынеет.
Пустынит.
Тенит от завязок - с богами,
с близорукостью,
с молью под зеркалом,
с тем, как в болид
превращается чашка -
и вдрызг разбивает багамы
ламината, в овраг превращая моря...
Если ты
оврагеть не умеешь, но хочешь, - научишься. Так же
научились багеты черстветь мимо урны, понты
зеленцой разбросав под глазами.
Так кубики замши,
как погоны погонь неизвестных дорог за чертой
окосевших порога, двери, одиночества, трусят -
а потом вольчьей пастью - за пятки.
Так пенистый рой
мошкары вылетает из мыла, которое падко
на пилатов.
Но это не важно.
Изнежившись всмак
в своих ... (трррр), наложив - от себя, на себя и на всех, допривычив
постигать совершенство "ложения", спрячь в свой рюкзак
(в свой невидимый горб) пересвист за окном электричек
блеклых ангелов - с серыми перьями (голуби... го...),
голый взгляд, игогошность порывов "о боги, о, яду!"
... то ли - пчёлка -с предпечья, а то ли - граната - с щекой.
То ли - старческий хрип, то ли детское "может, не надо?"
Откричав, как ты любишь, и благословив - на полста
троп ослиных в останки ослов и гиеновых тропок -
всех, кому ты нужна, научись проклинать их - с листа, -
тех, что бросили, словно - ромашки еженочку в гробик.
Еженочно постись (на молитвы, звонки и тэ дэ),
ежеденно сдыхай, улыбнувшись ( а губы - как мячик -
под ударом защитника треснули...
Верь: на суде
ты сумеешь доплюнуть. И ты ни на шаг не заплачешь,
осквернив свою ненависть, то есть любовь - за броски,
за "не-те-шность", за сбои, за стадо овец недосчита...
Но пока что влажны, как в питомнике - змеи, виски.
Но пока что соседка Финита играет с Кончитой
по-лесбийски.
И ты им - как в детстве - на! - Моцартом! В нос!
И, сжимая кулак ( как на мать?!) ощущаешь, что любишь
ещё больше.
И как-то, расплывшись на тыщу, слилось
всё в глазах:
то ли дрянь,
то ли Ева,
а то ли бабёнка из клуба
"Не такие",
заколка со стрижки,
картошка с плиты
монолита "безвкусно",
и с друга-алоэ - оливка,
с солнца - заяц, который не станет за зайку платить,
и поэтому зайка - такая, скотина, счастливка...
...и на завтрак ест завтрак....
