Простуда убивает вдохновенье
тупой неотвратимостью своей.
Лежу в кровати, с чаем ем варенье,
благодарю заботливых друзей,
читаю рваный томик Марциала,
точнее, в книгу вперив грустный взор,
соображаю, низко как упала
общественная нравственность с тех пор.
Она была и в те поры не девой:
клиенты, яд в бокале, ножик в бок –
из яблока, укушенного Евой,
возрос вполне классический порок,
и распустилась клюква красным цветом,
и на ветвях её повесилась лапша,
и души, страстно алчущие света,
узнали, что Гоморра хороша,
а уж Содом и вовсе вроде Рая,
во всяком случае, там очень славно жить,
где юноши, карьеру выбирая,
на всё с прибором могут положить,
поскольку всё уже дано природой
обычного мужского естества,
прикрытого штанами ради моды
(притом открытой остаётся голова).
В штанах Адама полюбили дамы...
Да, есть искус в адамовых штанах!
Хотя писать я не намерен прямо
чем дама в нём теперь увлечена,
но есть одна известная примета:
чем ниже взгляд, тем жарче пурпур щек.
Я это замечал в вершинах света,
и в низших областях. Таков наш век,
привыкший жить в Содоме и Гоморре,
творя грехи или пиша стихи,
и темперой окрашенное море
смывает разума последние штрихи.
Вот даже я, простуженный, не храбрый,
гляжу, прищурившись в античном полусне,
как дева юная, склонившись, моет шваброй
мой нравственности полный кабинет.
01/08/11