- Алексашка, не пей много. На заре сети проверять, а ты никакой будешь.
- Фрол Силыч! Неужто мне доверишь такое серьезное дело?
- На подхвате будешь. Квок тебе доверю. Этот сом особенный .Счеты у меня с ним. Потому и напарник трезвый нужён. Да ловкий.
- Это ж, с каких пор ты такой осторожный стал? На свою силушку уже не рассчитываешь? Подковы, говорят, гнешь, как прутья. Медведя по осени осилил.
- Осилил. Только порвал он меня чуток. В районной больнице хирургиня зашивала.
- Наливай. За это выпить надобно! Да не жалей! - В стакане забулькало. - А ты что больше любишь? Рыбалку? Или охоту?
- Охоту. Здраве будем!
- Будем! Почему тогда на рыбалку позвал? Думаешь, если городской, значит – слабак?
- Дурень! Я тебя на охоту позвал! На сома нынче сети оставлены. Сам знаешь.
- Сом, что, не рыба? А-а-а-а-а! Понял это не тот ли сом, что твою собаку проглотил? Рассказывали мне эту байку. Мол, живет в этих камышах сом-сомище! Огромные усища! Челюсть - во! Зубы в три ряда . Пасть откроет – бревно перекусить могёт!. Рыбина лодки хвостом сбивает! Птицу жрет, или еще что на воде плещется. На детей нападал, что на матрасах надувных по лету плавали. Изверг, одним словом! Как он на охоту выходит, то волки в чаще прячутся! И никто его словить не может.
- Он самый.
- Ой-ой! Камыши от страха стынуть.
- Мне вона тоже наследство досталось. – Фрол закатал штанину и показал собеседнику рваный шрам . – Оттяпал часть ноги. Я изловчился, ему в пасть черенок от подсака и вставил. Так ногу и спас.
- И все?
- Я ему добавил. Кулаком в глаз. Потому он меченый сейчас. Одноглазый. Если что, ты к нему справа подходи.
- Уплыл значит?
- Уплыл. Теперича моя очередь на него зуб точить.
- Понятно. Слушай, Силыч, зачем я тебе? Один на один слабо? Да? Испугался. Что молчишь-то? Наливай!
- Хочешь пить? Пей! Досыта. Я сам его достану. Без помощ-щ-щ-ничков! - Фрол нервно крякнул, отвернулся от собеседника и заснул.
Алексашка на рядостях, что напарник «отвалил от поляны», подождал минут десять и залпом сглотнул початую бутылку водки. Полез в рюкзак. Достал заначку. Осушил и ее, родимую, в два приема.
- Скукочища! Ни тебе поговорить. Ни песню спеть! Страсти-мордасти развел тут… Ик! Я ему так и поверил! Рыбачок – силачок… Я на медведя ходил! Я прут в бантик завязываю! У меня силушка немерена! Кулаком в лобешник сому заехал! Да глаз выбил. Врет! Все врет! Не бывает в наших краях таких рыбин! Собака, небось, ногу погрыза чуток, а он мне тут гонит. Горбатого… Да я сейчас сам! Кого хочешь, завалю!
Было тихо. Холодная волна набегала на берег и шелестела камешками. Лунная дорожка лениво извивалась змеей по водной глади и таяла на горизонте. Далеко-далеко завыли волки. Ухнула сова. Что-то тяжелое плюхнулось совсем рядом .Зашевелилось. Нервно дернуло сеть. Зазвенел колокольчик. И замолк.
- О! Рыба пошла! Счас я ее, родимую! Фрол проснется, а я вот он! Красавчик! Где мои сапоги скороходы? Болотные. Проверить сеть – плевое дело! Без напарника обойдусь! Счас. Луна светит – фонаря не надо!
Алексашка зашел по колено в воду. Потянул сеть. Что-то тяжелое лениво сопротивлялось. Тучи заволокли луну. Рыбак чертыхнулся, но сеть из рук не выпустил! Напротив! Стал тащить, да приговаривать.
- Ловись рыбка бо-о-льшая! Прибольшая! - Еще рывок! И…Сеть пошла на дно, потянула и Алексашку.
Боролся с невидимым соперником несчастный, боролся. В раж вошел! Промок! Матерится! А Фрол Силыч все спит и спит. Не слышит, гад, какая тут бойня идет!
Вдруг все стихло. Сопротивление? Да никакого! И сеть легкая стала… Сплюнул с досады Алексашка. Вырвалась рыбина! Оборачивается. Ветер в камышах играет. Где берег? Где луна? Ти-ши-на! НА… ее.
Побрел непутевый наугад. Провалился в яму. Глубоко… до дна не достать. Выплыл и снова провалился. Вдруг под ноги легло что-то живое. Большое. Движется! Алексашка смекнул. Лучше затаиться. И тут же остолбенел. Судорогой все тело свело. Ни рукой, ни ногой пошевелить не может! И куда хмель девался? Будто и не пил вовсе. Только голова светлая. - кумекает! Умри! Не двигайся!
Ветер разогнал тучи и освободил луну из плена. Обернулся рыбак по сторонам и глазам своим не поверил! Плывет мимо махина метров на три! Уверенно так идет. Не сворачивает. Вдруг сзади что-то твердое коснулось поясницы . Алексашка не выдержал, дернулся. Подводное чудище схватило за рубашку и тащит на себя…
- Окружили гады! Да их тут целая стая! - Голова трясется! Губы дрож-ж-жат!
- Рыбачо-ор-о-к! - Густой бас Фрол Силыча привел в сознание. Голос звучал почти рядом. Родной! Бархатный, хоть и злой. – Твою дивизию! Ты куда сети дел?
А чудище подводное опять пристает! Первое тыкается, еще сильней! А второе повернулось и пошло в атаку! Скорость набирает!
- А-а-а-а! - Заорал, что есть мочи Алексашка и как сорвется с места, вместе с махиной, что его сзади держит! И откуда только силы взялись?
Последнее, что он помнил, были два выстрела из ружья. И вспышка.
* * * * * * * * * * * *
… Нашелся таки, на берегу Алексашка. Без сознания. Весь побитый. В синяках. Руки в кровь изодраны. А прицепом к человеку в рваной сети плескалась огромная гнилая лесина.
* * * * * * * * * * *
Очнулся несчастный только утром. Под теплым одеялом.
Фрол Силыч разделывал ножом огромного сома.
- Ну что, герой. Ожил?
- Неужто я поймал? - Не смел поверить Алексашка.
- Ты. А то кто ж? Бревном, что у тебя за спиной в сетях запуталось.
- Б… бревном? Твою дивизию!!! Силыч, лучше бы я утоп…
- Но! Но! Про этот казус мы никому не скажем. В рубашке ты родился, рыбачок. Ты во второй глаз Сом-Сомыча так шандарахнул! Хищник и обалдел! Тут и мое ружьишко подоспело. А потом багор.
- Значит, эта тварюга на меня все-таки охотилась? Да не съела!
- Ошибаешься. Это мы на него охотились, напарник. Так сказать, на живца.
( 26.03 - 31.03.2009)