То конечность, тянущаяся вверх,
То душа висящая на ребре,
То ребро, торчащее, будто крюк…
А еще – мельканье рябых рубах
И кричащий из-под волны пловец,
Или в пенной бьющийся мишуре
Человек без обеих рук.
Человек, лишенный обеих ног
В непроглядном пороховом дыму,
За лиловой марлевой поволокой
Осязает брызги панелью лба.
И, споткнувшись о болевой порог,
Как мишени в тире – по одному –
То гребец, то очередной стрелок -
Убаюканы сарабандой -
Засыпают. Мглистая тишина,
Спины змеев. Парус! Порвали парус!
И напрасно быстрые Гунн и Гейр
Ожидают путников над водой,
Где в комок сминаются времена,
И роится мачтовая щепа,
Растворяясь в темном вине легенд,
В смолянистом густом бордо.
Рычаги хребтов, мониторы лиц,
Кулаков затянутые узлы –
Возникают бликами витражей,
Виражами полузабытых вальсов…
Разойдутся грустные корабли,
И сознанья сделаются трезвы,
И осядет огненное круженье,
Так что не за чем волноваться.