Они анерексичны и хрупки. Считают ниже своего достоинства верить в любовь, цинизм нынче в моде. Они стягивают узкие запястья плотными манжетами, закрепляют дорогими запонками, распускают волосы, и волосы струятся по плечам.
Они трахают женщин и любят мужчин. А может не трахают. А может не любят...они проводят вечера в гламурных клубах, барах, или неприменно в дворцах, с камином. Где дорогое вино/коньяк, такой же изящный и хрупкий мужчина у ног на медвежьей шуре- классика жанра. А на утро неприменно кофе и круассаны.
Они слушают Моцарта и цитируют Данте, манерно, нервно, гротескно, томно... Они чувсвенны и жеманны, слишком глубоко в себя пускают. Слишком тщательно в себе копаются. Каждый поступок их вымерен, отрепетирован, умирание доведенное до совершенства. Остроносые туфли, трость и перстни на узкой руке.
А я буду распиздяй, в кепаре и кроссовках, я буду пить водку и любить звонко смеющихся девочек. И будет на моей руке кастет вместо серебряных перстней, и жизнь моя будет не изящным умиранием и не игрой в декаданс, я буду есть ее большими кусками, чтоб прочувствовать вкус, этих улиц, запах уличных женщин, и плевать я хотел на дорогой парфюм и маникюр, я буду пахнуть бензином и табаком без примеси, я буду пахнуть Мужчиной. И посылать на хуй ролс ройсы, и рассекать на Харлей Девидсоне, с охрененной девченкой, обвивающей меня ногами со спины, и с гитарой в кожанном чехле.
4.01.11