Необыкновенные приключения юного
Мюнхгаузена в Космосе
Мюнхгаузен и фотонная ракета. Рассказ первый
Шел 2222 год третьего тысячелетия. Уже давно была изобретена машина времени, люди научились телепатировать, использовать телекинез, то есть движением взгляда и мыслей передвигать предметы, людей, животных, одним словом, все, что попадется на глаза. Однако человечество оказалось страшно консервативным, то есть приверженным старому. Оно пошло по пути консервативных запретов, никто без особого разрешения не мог заниматься и использовать эти великие открытия. Телепатию – передачу мыслей на расстоянии строго запретили потому, что хулиганы постоянно беззвучно материли не только других хулиганов, но и всех кого попало. Мало того, что матерщина громко звучала по телевидению почти во всех передачах, но и люди нет-нет, да мысленно материли друг друга по малейшему неудовольствию. Самое худшее было в том, что теперь люди знали, что их матерят, и становились матерыми.
Проносились столетия, все становилось ультрасовременным, но много осталось и старья. Например, человечество все еще делилось на государства, сохранились парламенты, дети все еще ходили в средние школы, боролись друг с другом партии, народы так и не смешались.
Не было виз не только на планете Земля, но и в Космосе и люди летали в другие галактики к инопланетянам без виз. Человечество находилось в начале освоения космических коридоров, соединяющих отдаленные пространства.
Именно в этом году в начале сентября в Пензе в семье обрусевших немцев молодой Мюнхгаузен праздновал день своего рождения. Торжество проходило в одной из квартир крутящейся высотки, в Пензе их было уже пятнадцать. В этот вечер весь город светился огнями лазерной иллюминации. Был день Толстого Враля и Худого Лгуна, с этим днем совпадал день рождения нашего героя и президентов некоторых отдаленных стран.
По улицам летали такси-антигравитоны. Но между звездами и планетами летали еще по старинке с помощью фотонных ракет и анабиоза. Фотонная ракета нужна была для того, чтобы со скоростью света войти в космический коридор и врата Вселенной, сокращая световые годы расстояний.
Наш юный Мюнхгаузен очень гордился тем, что в давние времена его предки были баронами. А один из них даже известным всему миру бароном Мюнхгаузеном, поразившим всех необыкновенными приключениями. Поэтому, дорогой читатель, мы будем называть нашего юного героя молодым бароном Мюнхгаузеном.
Между тем, все – два его приглашенных друга и сам именинник сидели за столом на воздушных подушках, друзья слушали занимательные рассказы о недавнем его путешествии к галактикам, которое он совершил, выиграв лотерею Великого Кольца.
- Вы даже не можете представить себе, что значит скорость света, лететь со скоростью света. Ничего сложного в этом нет! – Восклицал юный Мюнхгаузен. - Каждому под силу, только бы выиграть лотерею Великого Кольца.
Его столь же юные друзья с восхищением смотрели на рассказчика. Мюнхгаузен любил плести косичку из своих локонов, которая взлетала при каждом движении его головы. По случаю, он был одет в мундир, сшитый по специальному стилю ретро для школьного карнавала.
- Ты что-то загибаешь, - недоверчиво проговорил Артем, его одноклассник, - скорость света, во-первых, недостижима, во-вторых, вся твоя масса при скорости света могла достичь бесконечности. А это невозможно.
- Вот, еще! В Великом Кольце все по-другому! Для полета мне дали фотонную ракету, которая работает на аннигиляции вещества и антивещества. Образуется огромная энергия, которая, отражаясь от сферического зеркала, толкает ракету вперед. Ясно, что одной фотонной ракеты для достижения скорости света недостаточно. Но я заранее припас много питательных тюбиков с пастой из самого обыкновенного гороха.
- Как гороха?! – воскликнул сидевший рядом с ним Петя. – Какая гадость!
Мюнхгаузен объяснил:
- Гадость то гадость, но очень нужная вещь, даже приятно, когда почувствуешь силу. Я развил скорость близкую к скорости света, но аннигиляции – взаимоуничтожения вещества и антивещества оказалось мало, чтобы набрать скорость света. И тогда я съел гороховой пасты из пяти тюбиков, присоединил к скафандру дополнительные сопла, выходящие наружу из ракеты в Космос, и стремительно стал вырабатывать биотопливо. Сила биогаза прибавилась к фотонной тяге, и произошло обыкновенное чудо науки. Ракета, в которой я находился, стала приближаться к скорости света. Я стал чувствовать, что быстро сокращаюсь в длине, как это и положено по теории относительности. Я мог превратиться в карлика, но силой ума мгновение поразмыслив, ловко перевернулся и лег поперек направления ракеты. Я теперь уже не мог стать карликом, но почувствовал как превращаюсь в плоскость. Скоро я был уже сплошной плоскостью со многими линиями организма. Причем я был плоскостью в плоскости ракеты. Сам же я превратился в плоскую картину, состоящую из различных маленьких картинок-проекций головы, желудка, селезенки, аппендикса, он у меня еще не вырезан, и так далее.
- Не может быть! – Воскликнул Артем. – Вот это да! Нет, скажи честно, ты заправляешь нам мозги. Это что, биотопливо привело тебя к скорости света?
- Еще как! Ведь еще два века назад о его великой силе узнало человечество. Народы научились превращать зерно в биотопливо, другие продукты и отходы переводили в биогаз. Голодали, но заправляли топливом машины. Между тем человечество использовало отходы еще на заре истории. Например, самый обыкновенный кизяк оказался нужен, когда не доставало электроэнергии. Кизяк и говяжьи лепешки очень полезные вещи.
- Скажи-ка, - подивился Петя и спросил у Мюнхгаузена, - у тебя был только один вид биотоплива?
- Да, остальное я сохранял для кругооборота: питание – отходы, отходы – питание. Конечно, переработанные отходы. Это великая задача человечества сегодня решена полностью. Много столетий мы шли к этому.
- Да, - сказал Артем, - еще в древности люди гадили, но затем оставляли эти места и переходили на другие места, это было до появления городов и отхожих мест. Такое вот невежество.
- Подождите, - перебил Петя, - ведь и сейчас это происходит в государствах. Чиновники наследят, нагадят и переходят в другие места. Конечно, не все чиновники, но такое случается часто. Наследишь, не уберешь и переходишь на другое место. Экология нарушена. Зато те, кто приходит на твое место, очищают после тебя рабочее место долгие месяцы.
- Вот вы и недослушали.
- Подожди, - остановил Мюнхгаузена Артем, - все такое невозможно, потому что масса тела при скорости света становится бесконечной. Это по теории относительности.
- Это ты так говоришь. На самом деле появляется плоскость, которая не имеет массы, потому что длина полностью исчезает. Но самое интересное в том, что, напрягая волю, можно изменять линии организма. Я так и сделал. Поднапрягся и перевел картинку своего левого глаза в свою правую почку, она у меня побаливала.
- Ну, и что ты там увидел? – спросил Петя.
- Все, - отчеканил Мюнхгаузен. – Я увидел как под микроскопом песок в почке. Напрягся, вытянул песчинки в длинную нить, и постепенно вывел через продолговатую мочевую систему наружу. Она у меня продолговатая и увесистая. Однако для кругооборота почечный песок совсем не нужен, - подчеркнул юный Мюнхгаузен, и продолжил, - но с помощью изотропно-атомного прибора превратил песок в антивещество для фотонной ракеты.
- Так ты же был плоскостью и линиями, как же тебе это удалось? – спросил Артем.
- Очень просто. Я не стал больше есть гороховую пасту из тюбиков, затем быстро проглотил две таблетки мезима, пять таблеток активированного угля. Тотчас же выделение биотоплива из моего организма прекратилось. Ракета стала тормозить. Я стал утолщаться, это потому что скорость ракеты стала меньше скорости света. В этот момент я вспомнил учителя физики, двойки, которые он мне ставил, и включил машину времени, настроил на прошлое, чтобы оказаться в кабинете физики в нашей школе на Земле.
- А откуда у тебя была машина времени?
- Да, она в условиях лотереи.
- А зачем? – Спросил Петя. Мюнхгаузен сразу же ответил:
- Моей целью было с помощью телекинеза, то есть силы мысли и взгляда, поместить его в фотонную ракету к себе, превратить его в плоскость и смешать все его линии и картинки. Но дай рассказать, что было дальше. Включив машину времени, я немного ошибся, задавая программу возвращения в прошлое. Чуть-чуть переборщил, и вдруг чувствую какое-то тепло, я стал покрываться слизью, я стал эмбрионом, но что еще хуже, превратился в простую одиночную клетку с длинным хвостом. Это было катастрофой. Но, слава богу, я до этого в машине времени включил весь цикл движения в прошлое и возвращение в фотонную ракету. Конечно, я был в шоке, когда увидел себя эмбрионом.
- Как ты мог увидеть себя эмбрионом, ведь у зародыша нет еще мозгов человека? – удивился Артем. Мюнхгаузен тут же ответил:
- Я тоже поразился этому. Удивился, откуда у меня такие мысли?! Но я читал в одной ужасно умной книге, что у некоторых людей развитый ум появляется еще до рождения. Ведь будущие великие музыканты слышат музыку еще в утробе своей матери. А некоторые будущие барабанщики из эстрады в эмбриональном состоянии барабанят свою мать. Таким все по барабану, и таких обычно много. Так вот, после того как вернулся в ракету, я повторил попытку, снова дал задание машине времени: уточнил год, день и час прошлого, точно попал в кабинет физики, оттуда с помощью своего взгляда переместил учителя физики в ракету и снова начал есть горох. Мы моментально набрали скорость света и превратились в плоскость.
Мюнхгаузен перевел дыхание и продолжил:
- Понимаете, я мог сделать с плоским вредным физиком все, что я хотел: прикрепить аппендикс ко лбу, уши натянуть немного ниже пояса, сердце поместить в поджелудочную железу и все что захочу. Но мне его стало жалко, и я проявил милосердие. С помощью ряда комбинаций с горохом, утолщениями и превращениями в плоскость мне удалось превратить вредного физика в карлика. И пока мы летели в направлении Южного Креста, я свысока смотрел на него. От шока он промолчал всю неделю светового года, пока я снова путем виртуозных комбинаций при помощи гороха и машины времени не восстановил его и не вернул в кабинет физики.
- Да, - сказал Петя, - крайне интересное путешествие! Физику нашему досталось. У него такой противный живот, яйцевидный, всегда выпирает вперед. Его живот, наверное, тоже стал карликовым.
- Да нет, в каждом карлике есть крупное. Подождите, ребята, - вставил юный Мюнхгаузен, - я, ведь, не рассказал о главном. О связи каждого малого предмета со всей Вселенной.
- Ты о чем? – спросил Артем, - о путешествии или о философии?
- О путешествии, конечно. Но здесь без философии никак не обойдешься.
- Становится скучно, давай без философии, - попросил Петя.
- Так вы не понимаете главного. Как раз о животе учителя физики.
- Что может быть главным, может то, что его живот можно привести в пример как параллельный мир, - воскликнул Артем. Мюнхгаузен возразил:
- Да, нет, я не о том. Я о кривизне пространства. Так вот связь малого, то есть большого живота учителя физики, а также его пупка и пространства отражена во Всеобщей теории относительности. Она недавно открыта, в 2220 году, и я, получается, экспериментально подтвердил ее своим путешествием. Живот физика, как я это понял в Космосе, повлиял на кривизну пространства близлежащих к нам галактик. Это потому что в нем происходят бурные процессы пищеварения. Вырабатывается огромная гравитация. Ему и гороха не надо. Вместо того чтобы оказаться в галактиках Южного Креста, фотонная ракета по искривленному пространству через пространственный коридор вынесла меня прямо в Туманность Андромеды. Такое вот влияние имеют малые предметы, когда у них есть что-то большое.
- А что еще есть маленького с чем-то большим? Пупок, что ли?
- А мощный затылок Марьи Ивановны, классного руководителя? Она такая маленькая, но у нее мощный затылок, как говорил Остап Бендер. Ты понимаешь, о каком мощном затылке я говорю? - спросил Петя.
- Я думаю, под влиянием ее так сказать затылка пространство предельно расширяется, и стало, в конечном счете, замкнутым!
- Подожди, Мюнхгаузен, какое место занимает пупок физика во Вселенной? Не пойму, где шутка, а где в серьез.
- Согласно Всеобщей теории относительности, все малое, которое имеет что-то большое, искривляет пространство. Например, все более или менее видные пупки видных или выдающихся людей с большими животами и тугими кошельками сильно влияют на Вселенную. Чем крупнее становятся тугие кошельки, тем больше появляется Черных дыр во Вселенной. Иногда просто надо набивать тугой кошелек. Вот Черные дыры, откуда, ты скажешь, они? Это связь наших выдающихся людей, их толстых кошельков, а у некоторых - их животов с огромными пупками с расширяющимся пространством. Вселенная усеяна Черными дырами, потому что у нас очень много выдающихся людей. Более того, можно сказать, что они сами являются Черными дырами не только в государственной казне, но и в карманах населения.
- Ты шутишь! – не удержался Петя. – Давай серьезно. Что человеческий организм влияет на окружающее пространство? Это новый антропоцентризм, то есть в твоей теории опять человек в центре Мира. Для науки это давно пройденный этап.
- А почему тогда я оказался вместо Южного Креста в Туманности Андромеда?
- Так ты, наверное, перепутал пространственный коридор, вошел не в те врата Вселенной!
- Почему, я прекрасно знаю и этот космический коридор и эти врата Вселенной, я, ведь, там даже гулял…
- Как гулял? – спросил Артем. – Ты несешь что-то несуразное. Как можно гулять в космическом коридоре, это что тебе, бульвар Авеню?!
- Бульвар не бульвар, но гулял, даже не один.
- А как ты мог остановить ракету?
- Ты забыл, Артем, все то же биотопливо. Сопла своего скафандра, прикрепленные к ракете, я повернул вперед и фотонная ракета мгновенно остановилась. Горох помог. Правда там, то есть в этом космическом коридоре не было свежести. Понимаете, в космическом коридоре все как в атмосфере Земли, есть воздух, есть иногда нарушения экологии. Там прогуливаются люди и инопланетяне. Они также пользуются биотопливом. Я там встретил, даже не поверите, великую певицу Аллу Пугачеву…
- Да что ты говоришь?! Это неправда, она жила два века назад.
- Ты даже не поверишь, я именно ее и встретил. Она оказывается долгожительница эстрадного искусства галактики Млечного Пути, и сейчас поет. Она спела песню про старые часы – «еще идут старинные часы». Алла Пугачева мне заявила, что снова она уходит со сцены, но я не поверил.
- Да, - сказал задумчиво Артем. – Необыкновенное путешествие. Что же было дальше? Ты пролетел врата Вселенной?
- Да, но при входе в эти врата я увидел несколько инопланетян в виде наших гусей, которые тупо уставились на новые врата Вселенной и замерли в пространстве. Это были инопланетяне из созвездия Большого Гуся. Эти инопланетяне, похожие на гусей, живут на своей планете без законов. Они очень хитрые и изворотливые, вступают в подозрительные делишки, но безнаказанны. С них как с гуся вода. Говорят, некоторые части их планеты своими контурами очень похожи на контуры некоторых земель нашей планеты.
- А вот, - сказал Петя, - самыми невежественными являются жители туманности Крутого Осла, что на самой границе видимой Вселенной. Ведь их обнаружили недавно, 18-15 лет назад, до них 13 миллиардов световых лет, и они были включены в Великое Кольцо как образец тупости, - сказал Петя. Мюнхгаузен спросил:
- В чем проявляется их тупость?
- В том, что постоянно спорят о том, кто умнее и кто древнее.
- Ну, я могу еще добавить к этому и то, что они одновременно и самые невежественные потому, что постоянно думают о том, чтобы как еще больше обогатиться, но строить заводы и новые технологии у себя на планете не хотят. Поэтому там одни очень богатые, но многие очень бедные. При этом богатые прибедняются и просят денег у других галактик. Они живут за счет технологий инопланетян из соседних созвездий, - пояснил Мюнхгаузен и продолжил, - и те и другие входят в Малое Кольцо Вселенной под очень интересным названием: «Козел».
- А ты, Мюнхгаузен, был в Малом Кольце «Козла»?
- Да, но об этом мой следующий рассказ. А пока поедим самую крупную в мире чилийскую малину, ее вчера привезли в соседний магазин на антигравитонной светокарете.
Юный Мюнхгаузен на Марсе. Рассказ второй.
- Не томи, - попросил Мюнхгаузена Артем, - что это за Малое Кольцо «Козла»?
С этими словами Артем посмотрел на платиновое колечко на мизинце левой руки с изображением льва, затем сурово посмотрел на чашку с чаем, и она плавно подлетела со стола к его губам. Он отхлебнул два глотка. По случаю дня рождения Мюнхгаузена им было разрешено использовать телегенез.
- Это что, наши земляне придумали такое название Малому Кольцу Вселенной – «Козел»? – спросил Петя. Мюнхгаузен, раскачиваясь на воздушной подушке, ответил:
- Да, наши земляне, когда сами были еще козлами. – Все засмеялись, в комнате стало светло.
- Как понять? - спросил Артем и посмотрел в окно.
- Очень просто. Нашей планете полтора века назад удалось выйти из предыдущего этапа развития, который приобщал нас к Кольцу «Козла», но человечество с трудом вырвалось из этого Малого Кольца Вселенной.
- Что, - с деланным удивлением спросил Артем, - и мы до этого были козлами?
- Да, - ответил Мюнхгаузен, - мы перестали быть козлами, но, например, этого не случилось с марсианами, они миллиарды лет назад были козлами так и остались ими пока не погибли. Им не удалось вырваться из Малого Кольца.
- Почему? - Спросил Петя и всем видом выразил крайнюю заинтересованность. – В науке говорят, что они, наши марсиане, опережали развитие Земли, и мы были похожи на них в своем развитии.
- Это самое удивительное. Мы на Земле очень многое повторили вслед за марсианами, но нам удалось выжить и продолжить развитие, - отметил рассказчик.
- Да, я тоже читал об этом, - поддержал беседу Петя. – Но почему мы заговорили о Марсе?
- Просто потому, что когда я летел в туманность Андромеды, я время от времени включал машину времени и возвращал время на многие миллиарды лет назад, сохраняя, однако, себя как человека будущего. – Мюнхгаузен сел на подушке удобнее. – Одновременно у меня был языковый вневременной переводчик, так что я понимал и говорил с марсианами свободно.
- Почему же они погибли? - Спросил Петя. На что его собеседник ответил:
- Потому что все их государства и марсиане жили по правилу: хочешь мира – готовься к войне.
- Я читал об этом принципе в учебниках истории и межзвездных отношений, - продолжил разговор Артем. – Не кажется ли глупым такое правило жизни? Почему жизнь была устроена так? Почему человек желал смерти другому человеку, чтобы обезопасить себя? Почему нужна была ненависть, чтобы любить?
- Что я могу сказать? Когда машина времени перенесла меня в прошлое Марса и марсиан, то я очень многому поразился. Самое интересное заключалось в том, что марсиане убивали друг друга, но потом на могилах рассаживали цветы. При жизни марсиане преследовали друг друга, мучили, ненавидели, но стоило кому-то из них умереть, то все сразу же возгорались к мертвому любовью, говорили, что они еще никого так не любили как умершего при жизни. При жизни его считали дураком и подлецом, но после смерти называли умницей и хорошим человеком. Все без исключения марсианские государства на гербах в центре изображали сердце на фоне меча и цветы на могиле.
- Но ведь, это может характеризовать и нашу планету до Великого Освобождения. И мы на Земле жили точно так же! – Воскликнул Артем. Он был одет в тунику бордового цвета и выглядел чересчур спортивно. Туника плотно прилегала к телу, рельефно оттеняя все изгибы мышц.
- В том-то и дело, - сказал рассказчик, сине-белый мундир которого мог показаться тяжелым, но был на самом деле достаточно легким, - у марсиан не было Великого Освобождения, и они погибли все. Планета стала красной и безжизненной.
- Расскажи, - попросил Петя.
- Понимаешь, большинство марсиан были фальшивыми в делах и на язык. Лицемерие - характерное их свойство. Например, все их боевые ракеты с ядерными зарядами, которые несли смерть, постоянно утопали в цветах. При этом они говорили, что все их оружие для обороны, только для защиты. И так все государства накапливали очень много оружия и говорили что это для мира. Главное все обороняются и никто не нападает. А в один прекрасный момент вдруг все стали стрелять оборонным оружием. Планета стала красной. Мало того, марсиане придумали особое сознание, которое назвали оборонным сознанием. С этим оборонным сознанием нападали друг на друга, сопровождая боевые действия словами о мире и согласии. Такого лицемерия земляне давно не знают. А голубей марсиане держали в танках и на боевых объектах. Отсюда у них была поговорка: голубь мира и демократии живет в танке и взлетает с авианосца геополитики.
- Так было и у людей, - заметил Артем. – Люди были насквозь фальшивыми, когда друг другу говорили о желании другим мира. Но стоило кому-то ослабнуть, как тут же забывались слова о мире, и слабого разрывали на части.
Петя добавил:
- Звери намного человечнее, чем люди в прошлом. Перед тем как разорвать свою жертву, звери рычат. Люди же в прошлом до эпохи Великого Освобождения прежде как наброситься на жертву, говорили ему о своей любви и миролюбии. Но стоило будущей жертве ослабнуть, то, нежно воркуя, набрасывались, пожирали жертву и лицемерно говорили: «Слава Богу!».
- Понимаете, ребята, - Мюнхгаузен разлил в бокалы марсианского нектара, прихваченного из далекого прошлого этой планеты, - когда я оказался у них в их развитом технологическом веке, они впервые в Солнечной системе установили связь с Великим Кольцом. Но Совет жителей Вселенной заявили им, что их место пока только в Малом Кольце «Козла» вместе с жирными гусями и крутыми ослами, и они не готовы войти в Великое Кольцо, так как могут разрушить его и устроить войны во всем большом мире.
- Почему, однако, Великому Кольцу нельзя было изменить жизнь на Марсе, чтобы они жили мирно в согласии друг с другом? – заинтересовался Петя.
- Потому что есть правило, которое гласит о том, что никто не имеет права вмешиваться в дела других планет и созвездий. Совет жителей Вселенной попытался однажды нарушить это правило, вмешавшись в дела одной туманности, так она взорвалась, аннигилировала, и ее энергия разрушения достигла многих других галактик. Обожглись и придумали это правило. Все знают, что на самом деле правило глупое, но от бессилия назвали его самым умным правилом. Поэтому, какая бы гадость не творилась в отдельных созвездиях, галактиках и туманностях, все делают вид, что это согласно великому вселенскому демократическому праву жителей Вселенной. Такова мировая демократия. И относят их к «Козлу», так легче. Легче назвать козлом или ослом, чем попытаться помочь установить у них порядок, достойный живого существа. Это все от бессилия.
- Так ты думаешь, - вставил Петя, - бессилие является причиной лицемерия? То есть все населяющие Великое Кольцо разумные существа лицемерны и от того, что не могут вмешаться в дела безумных планет без последствий для себя и придумали правило невмешательства?
- Да. Я говорил с одним из главных марсиан об этом, и он сказал, что в самом этом Совете сидят козлы. Ведь они ничего не могут придумать, чтобы устранить безобразия в отдельных созвездиях и галактиках. Отсюда и пошло название: галактические безобразия на планете и образовалось Кольцо «Козла».
- А как на счет козочек, хороши ли марсианки? – Артем лукаво посмотрел на Мюнхгаузена. Ребята были еще юными и не развращенными. После Великого Освобождения человечества многое консервативное вернулось в жизнь землян: это было освобождением и от массового цинизма, и от пошлости и извращений.
- Это настоящие козочки, – восторженно сказал Мюнхгаузен. - Марсиане похожи на людей во всем, но вместо ступней у них копыта. Но у марсианок копытца такие нежные, светло-розовые. Марсиане марсианкам посвящают любовные стихи, и часто говорят, что они сражены ударами копыт нежных марсианок прямо по их копытам. Если люди считают, что любовь связана с сердцем, то марсиане полагают, что любовь связана и с сердцем и с копытами. Душа у них уходит не в пятки, а в копыта. И улетучивается оттуда. Даже если душа отлетела от марсианина и снова вернулась к нему, то все это происходит через копыта. Для многих железные копыта это окно в мир. Один поэт-марсианин о любви так и написал: «Ты нанесла мне тяжелый удар копытами, и я еле унес свои копыта!»
Петя не выдержал и спросил:
- Как насчет разума, если душа у них находится в копытах, то где обитают их мысли?
- Там же, в копытах. Они не говорят: «Думай головой», они говорят «Думай копытами», и сразу же пускают их в ход. Ведь они боевые копытные существа, они марсиане.
- Люди не на много от них ушли. Когда люди говорят: «Чтобы решить задачу, примени силу ума», то некоторые понимают буквально: бьют своей головой по чужой голове, - Артем почесал голову. – А как насчет лирических образов?
- Ну, дорогой мой, если древние бедуины-земляне говорили своей любимой: «Твои глаза прекрасны как глаза молодой верблюдицы, а твои косы подобны хвосту молодой верблюдицы», то поэт-марсианин, почесывая копытце возлюбленной, иногда говорил: «Твое копыто запало мне в самое сердце и занимает там огромное место!» Или нежно могут сказать: «Лягни меня легонько, чтобы я отлетел к Музе Поэзии». При этом у марсиан есть поговорка: «Муж бьет копытами, значит, любит жену».
Знаете, ребята, я за время пребывания на Марсе проводил сравнительный анализ людей и марсиан. Например, люди иногда говорят: «Отбросил копыта», марсиане же говорят: «Копыта приказали долго жить». Если же марсианка изменила мужу, то говорят: «Она от мужа оставила одни рога и копыта». Заметив мои новые увлечения, главный марсианин предложил мне стать академиком марсианских наук.
Петя спросил:
- Почему сначала не кандидатом или доктором марсианских наук, а сразу академиком?
- Очень просто. В этом вопросе у них нет ни малейшего лицемерия. Они открыто говорят, что им не нужны фальшивые дипломы кандидатов и докторов наук, и они сразу присуждают академиков марсианских наук. И для этого в некоторых марсианских государствах не нужно писать 500 страниц научного текста, а просто набрать 500 страниц случайных слов, которые приходят в голову.
- Хорошо, что мы живем на планете Земля! – с облегчением заметил Петя и глубоко вздохнул.
Мюнхгаузен поддержал его:
- Хорошо, что таких планет как Марс немного. Но если честно, то надо сказать, что и на других планетах с другими названиями живет достаточно марсиан.
- Что ты еще видел на Марсе? – спросил Артем. Мюнхгаузен улыбнулся и сказал:
- Вы не поверите, мне главный марсианин показал Национальный Центр упорядочивания дачи и получения взяток.
- Вот это да! – Не выдержал Артем. Петя застыл и вопросительно посмотрел на Мюнхгаузена. Тот продолжил:
- А вы знаете, мне их идея очень понравилась. Ведь, правда, во всем должен быть порядок. Это по марсиански очень человечно: взятка должна быть по карману взяткодателя. Самое интересное в том, что все марсиане дают и все марсиане берут взятки. Чтобы не было перекосов, Старший наблюдатель, он один из немногих обладателей права на телепатию, следит за тем, чтобы требовали взятки по уму, нельзя полностью разорять взяткодателя. Телепатия, то есть чтение мыслей у других марсиан помогает Старшему наблюдателю знать, что, где и как дают взятки.
- В какой валюте берут взятки? – серьезно спросил Петя.
- В зеленых марсо, так называется их главная денежная единица. Даже когда инопланетяне из созвездия Большого Гуся пытаются провернуть свои делишки. Большие Гуси пробуют дать свои бумажные золотые гусики, которые на самом деле не имеют золотого обеспечения. Не берут марсиане и золотых осликов – валюту туманности Крутого Осла. Там та же история.
- Ты знаешь, это справедливо, - заметил Петя. – Если берешь взятки, то должен быть умеренным. Это хорошо, что Центральное правительство наблюдает за этим процессом и наводит в нем порядок. Это забота о народе. Если взятки искоренить нельзя, то надо хотя бы упорядочить их.
- У них, этих славных и странных марсиан, есть пять заповедей, которые звучат так:
«Вор должен быть патриотом»,
«Воруй, но в меру»,
«Воруй, но не доводи до отчаяния свою жертву»,
«Взятка – благо, если заботишься о государстве»,
«Взятка – окно в будущее, она жить и любить помогает».
Так вот, представьте себе, они с помощью этих правил добились процветания на Марсе. Так, во всяком случае, убеждал меня главный марсианин. Правда, нищеты там тоже много. Для нищих и бедных марсиан они придумали соответствующий лозунг: «Бедность это хорошо, нищета это счастье!» Лозунг заменяет им жиры и углеводы.
- Как же так, что за ерунда, разве можно заменить питание словами, что за чудеса?! – воскликнул простодушно Артем. Мюнхгаузен повернул голову в сторону окна и посмотрел наружу, там виднелись пальмы, вернее их образы, созданные искусственным миражом. Мираж был совершенно как реальный. Он энергично вернул голову в прежнее положение и пояснил:
- Понимаете, марсиане добились необыкновенных достижений на основе одного важного биотехнологического открытия. Если у нас на Земле в далеком прошлом возмущались и говорили: «Словами не накормишь», имея в виду, что словами нельзя заполнить желудок. Так вот марсиане смогли открыть и развить у бедных марсиан специальные желудочные грибки. Вы, наверное, слышали о различных грибках в желудке разных инопланетян? Вы слышали, что есть пьяная планета? Там у них в желудках развиты спиртные грибки. Как только съедят что-нибудь, то сразу же пьяные, сразу же вырабатывается спирт. А у марсиан же при словах «Бедность это хорошо, нищета это счастье» их грибки в желудке получают физиологический сигнал и автоматически вырабатывают заменители жиров и углеводов. Какой-то эрзац, чтобы не умереть от голода, но очень хороший эрзац, не дающий растолстеть. От этих слов они явно не жиреют, но остаются стройными, худощавыми, им даже завидуют жирные марсиане. Ведь жирные марсиане не могут пройтись по подиуму. Но глаза у нищих марсиан тоскливые как у рабочего с картины Ренато Гуттузо, древнего художника. Становится как-то не по себе. Я сказал об этом главному марсианину.
- И что же он ответил? - Не выдержал и спросил Петя. При этом он поднес ко рту огромную виноградину. Мюнхгаузен прожевал малину, облизал губы кончиком языка и сказал:
- Ребята, когда я находился на Марсе, прихватил малюсенькую видеокамеру на голограммической основе. Видеокамера незаметно летала вокруг меня. Запись этой голограммы у меня в телеголограмме. Вы прекрасно знаете этот аппарат объемного изображения. Да, что я вам говорю?! Я сейчас включу, вы сами увидите своими глазами главного марсианина и нашу беседу. – Он нажал на рукаве маленькую пластинку с небольшими кнопками, одну из них. Из шарика протянулся луч света в центр комнаты и вдруг вспыхнул яркий огненный шар посреди комнаты, но сразу же стал гаснуть. Вместо шара стали появляться объемные образы чужой земли, перед глазами раскрылась необыкновенная картина красной планеты. На деле она была не красной. Она была сказочно светло-зеленой. Изображение было четким и малых размеров. Среди зелени возвышался жемчужного цвета высокий дворец с колоннадой. Изображение было подвижным, сначала был виден весь дворец, но картина сменилась крупным планом. Петя и Артем увидели у подножия колон эбонитовый столик и два розового цвета кресла с высокими спинками. В белом костюме-скафандре сидел Мюнхгаузен, четко виднелся его длинный острый нос, а напротив вальяжно восседал в голубом костюме со стоячим воротом, но без пуговиц главный марсианин. Ребята услышали голоса Мюнхгаузена и аппарата-переводчика, перекрывавшего мягкий голос марсианина. Главный марсианин посмотрел свысока на своего необычного собеседника и сказал:
- Плохое рождает хорошее. Например, когда художник голодает и умирает от голода, то именно в это время создает свои шедевры, которые после его смерти стоят миллионы зеленых марсо. Что было бы с искусством, если бы не было голодных художников, искусство бы погибло! Подумайте, кто бы работал, если все были жирными? Это очень сильный аргумент, он нравится жирным.
- Но вы-то сами стройны как тополь! – говорил ему Мюнхгаузен. – Зря вы обижаете жирных. Например, в некоторых странах самые бедные это жирные. Они едят калорийную дешевую пищу. Будете обижать жирных, завтра все жирные объединятся. - Марсианин провел пальцами по эбониту и сказал:
- Наши жирные давно объединены, и их мы называем жирными, хотя на самом деле не все они такие. Просто они из высшей касты. Я из высшей касты. Моя кровь синего цвета. Вы заметили синие мешки под глазами. Признайтесь, вы подумали, что я алкоголик. И нос у меня красный не потому, что пью водку. Синие мешки под глазами и красный нос это самые почетные оттенки лица у самых почетных марсиан. Они от природы, так распорядились наши гены. Никакая генная инженерия не может изменить мой особый вид как существа высшей касты. Вы, наверное, заметили и то, что от меня несет перегаром, но на самом деле это особые мужские духи, они называются: «Нежность утра». – Марсианин отрыгнул, и это было сделано с таким достоинством и настолько благородно, что Мюнхгаузен сразу же глубоко зауважал его. Это было ясно ребятам по его виду и выражению лица. Не потому что сам был из рода алкоголиков, а потому что очень любил старые рассказы из старинных книг о пиратах, разбойниках, которые делали в далеком прошлом стремительную карьеру, хотя и очень много пили, одни ром, другие виски, третьи водку. А один великий политик, повлиявший на историю человечества ХХ века, до самой глубокой старости пил армянский коньяк и курил сигары. Правда у него не было синяков под глазами, и нос был крупным и замечательным. Голограмма исчезла.
- Что, - спросил Артем, - у них полная занятость? У них нет безработицы? – при этих словах Артем подмигнул Пете, улыбаясь и пытаясь поймать своего друга-рассказчика на неправде. Но тот был невозмутим.
- Как же, - ответил Мюнхгаузен и тряхнул косичкой за головой. – У них есть безработица, но безработные получают небольшое пособие и не хотят работать с меньшей оплатой. Но миллионы инопланетян устремляются на Марс и работают за гроши. Зато эти их гроши в зеленых марсо это целое состояние у них на родине.
Петя не выдержал:
- Подожди, ты ведь сказал, что там все дают и все берут взятки? Значит, все хорошо живут?
- Да, потом я узнал, что не все. Там есть большой класс взяткодателей и взяткополучателей, но огромная масса марсиан вынуждена только давать взятки. У них и выращивают желудочные грибки.
Мюнхгаузен с помощью телегенеза посмотрел на висячий хрустальный шкаф и силой мысли открыл его дверцу из сине-розового хрусталя. Это был целостный хрусталь, сквозь стенки которого были видны всевозможные фрукты: разрезанные ананасы, персики, абрикосы, виноград, папайя. Мюнхгаузен спросил:
- Что вы хотите еще? Может персики? – С этими словами хмуро посмотрел на крупные золотисто-красные персики, и они плавно подлетели к фарфоровой японской тарелке с изящными узорами и мягко легли на нее. Он поднял брови и посмотрел на ломтики ананаса, и они также легли рядом с персиками на соседней тарелке. Вдруг по комнате поползли красные блики. Все посмотрели в окна. Там сменился мираж. Все окружающее пространство заполняло море, и огромное красное солнце постепенно опускалось в океан. Это было необыкновенное зрелище. На тонкой полосе берега из песка виднелись стройные фигуры отдыхающих девушек. С одной стороны они были красными, отражая чудовищно большое солнце своей мокрой нежной кожей. Их легко загоревшие тела четко просматривались на фоне темнеющего лазурного океана. Немного дальше виднелись густые кущи экзотических деревьев. Была полная иллюзия присутствия на отдаленном острове посреди океана. Ребята замолчали. Чувствовалось, что видение, открывшееся перед ними, захватило их. Мюнхгаузен не смог скрыть волнения и вдруг заговорил стихами:
Лазурное море, серебряный пляж,
Как жаль, что мне вскоре покинуть придется
Зеленых холмов изумрудный мираж,
Где тучи рыдают, а солнце смеется!
Ребята восторженно зааплодировали. Артем спросил:
- Это твои стихи?
- Да, недавно был в Сочи, и не мог удержаться. Побаловался пером, как говорили в старину.
Все смотрели в окна и не могли оторваться от необыкновенного зрелища. Наконец солнце исчезло в водах, и сумерки быстро сменились звездным небом с огромной желто-красной звездой на черном фоне с яркими звездами. Черное небо мерцало бриллиантами.
- Это не звезда, это и есть Марс. – Проговорил Артем. – Там уже нет жизни. А нельзя ли с помощью машины времени Великому Кольцу восстановить его прошлое и попытаться изменить ход его развития? Чтобы цивилизация марсиан продолжала жить и сегодня.
- Не получится, - сказал Мюнхгаузен, - в Совете жителей Вселенной засели премудрые инопланетяне, которые против перенаселенности мира. Они специально иногда пускают развитие отдельных галактик, созвездий и планет по тупиковому пути развития. Они против того, чтобы все жили в Великом Кольце. Некоторым из Совета нужен не порядок во Вселенной, а Вселенский беспорядок, чтобы только им хватило ресурсов мира: урана, особенно редких микроэлементов, есть еще и умные элементы для современной технологии. Ведь мир является замкнутым, хоть он и бесконечен. Они мудрые и очень ревнивые, не хотят, чтобы другие развивались как они, хотят быть избранными.
И продолжил:
- На Земле в далеком прошлом тоже были такие, кто желал рая только для себя. Они на словах неистово возмущались непорядком в каких-либо государствах, но помощь им оказывали только дозированную. Их средства массовой информации говорили о правах человека для всех, были даже организации по правам человека. Но у них не было желания создать проект всеобщего преобразования жизни планеты с выделением многих средств для изменения безобразных государств. Когда где-то пылало пламя конфликта, они эти мудрецы, управляли конфликтом, но решительно вмешаться в дела других не хотели. Они хотели, чтобы конфликтующие сами вышли из конфликта, хотя могли погибнуть сотни тысяч, миллионы людей. Парадокс, но траты на управляемые конфликты были огромные, не меньше, чем было бы необходимо для полного преобразования всех стран. – Мюнхгаузен грустно посмотрел на желто-красную планету и его голос тихо прозвучал:
- Может быть, и марсиане пошли по этому пути и погибли? Есть закон целостности: если часть погибает, то другая часть не может спасти себя, и она когда-нибудь погибнет. Как бы себя не сохраняла.
Петя протянул руку к аппарату, создающему миражи, и спросил:
- Можно я переключу?
- Конечно! – сказал Мюнхгаузен, - включи что хочешь.
За окном появилась совершенно другая природа.
- Жизнь – это прекрасно! – заметил Артем, взглянув в окно. – Куда же мы на этот раз попали? Стойте! Я скажу. Это Ольстер. Только в северной Ирландии такая природа.
Было неизвестно, Ольстер это или другое место. Но картина нового миража была изумительной. Чувствовалось, моросил мелкий теплый дождь, и, видимо, он идет уже много дней. Вдали были видны изумрудные холмы, на которых паслись овцы. Они виднелись вдали и были маленькими, чистыми, серебристо-белыми. Эту картину Мюнхгаузен уже где-то видел много лет назад. Он задумчиво сказал:
- Может быть, это на самом деле Ольстер. Там мягкий климат, рядом проходит Гольфстрим. Как прекрасно, что человечество прошло через Великое Освобождение и сохранило природу. Кто только не мечтал об освобождении, и одни, и другие, и третьи. И каких только экспериментов не было! Но только новые великие открытия поставили человечество перед жестокой дилеммой: или погибнуть или освободиться от мерзости эгоизма. Раньше считали, что прогресс это чудовище, которое пьет божественный нектар из черепов убитых.
- Та же мысль: плохое рождает хорошее. Неужели так было всегда в прошлом? А сегодня это не так? – Петя вопросительно посмотрел на Артема. Артем заметил:
- Что же это за диалектика, которая оправдывает плохое? Что же, надо специально допускать плохое, чтобы родилось хорошее? Чушь какая-то! Видимо, в далеком прошлом людям было удобно так оправдывать свой эгоизм, свою бесчеловечность! Сколько ты пробыл на Марсе, Мюнхгаузен?
Тот ответил:
- Довольно долго. Главный марсианин хотел меня женить, еле отбрыкался. Они с копытами, что же будет с моим потомством?
Петя добавил:
- Куда рак с клешней, туда и конь с копытами. Кстати, в жилой планете созвездия Рака, говорят, живут мыслящие раки и кальмары, там очень много воды.
- Мы еще дойдем до рака с копытами, - улыбнулся Мюнхгаузен, - но сейчас хочу рассказать о парадоксах и странностях марсиан. Вы знаете, ребята, на Марсе продвинута наука конфликтология. То есть знания о том, как примирить спорящие стороны, которые применяют оружие.
- Защитное, - съязвил Артем, - говори, защитное оружие, оно неплохо стреляет первым. Еще в XXI веке были умные люди, которые придумали название своему оружию и назвали его защитным оружием. А военную теорию, то есть науку военного искусства назвали оборонным сознанием, как ты сейчас об этом говорил про марсиан. Люди тоже поднаторели в создании разных названий. Будто бы все было для обороны: оборонное сознание, защитное оружие, оборонная дипломатия, оборонная стратегия, все для обороны. И так у всех стран и континентов. Но при этом все это не мешало иногда первыми стрелять. Люди говорили, что существует оборонное сознание, наряду со многими другими сознаниями, например, философским, правовым, но забывали главное. Например, забывали о существовании санитарно-туалетного сознания или желудочно-кишечного сознания. Они думали, что туалет ничего собой не представляет, самое обычное отхожее место, вещь обычная. Но те, кто придумал оборонное сознание, никак не могли понять, что несварение желудка и последующий понос прямо влияют на стратегию государства. Все зависит от того, кто там сидит на круге: простой клерк или стратег – политический или военный.
- Да, - сказал Петя, - диарея, говоря по-простому, понос может прорвать политику и привести к оборонно-стреляющей стратегии. Отсюда важно такое устройство государства, чтобы несварение желудка, геморрой или диарея у политиков и военных не влияли на прорыв оборонного сознания. Говорят, или я читал где-то, что кто-то написал даже докторскую диссертацию на эту тему.
- Что же в этом необычного, - заметил Мюнхгаузен, - ведь вся наука конфликтологии или политологии сводятся к этому, чтобы какой-то разгильдяй не подчинил все интересы государства только своему желудку. Но у марсиан я заметил нечто необычное. – С этими словами Мюнхгаузен направил в рот два ломтика ананаса. За окном перестал идти дождь. Появилось солнце. Природа Ольстера засверкала в лучах редкого солнца. И в комнате повеяло свежей прохладой. Дело в том, что аппарат, создающий миражи, был связан с комнатным микроклиматом и влиял на его атмосферу.
- Посвежело, - сказал Артем. – Но скажи, какая там у них конфликтология, так сказать наука об устранении конфликтов?
Мюнхгаузен улыбнулся и снова заговорил о парадоксах марсиан:
- Самое интересное в том, что марсиане очень любят спорить, конфликтовать, но потом устраняют конфликты и мирятся. При этом они убивают много марсиан и с одной и с другой стороны, иногда десятками миллионов, это у них тоже называются мировыми войнами, но потом, после установления мира приходят к могилам убиенных ими и возлагают цветы. На все могилы. Отсюда и герб марсиан: могилы, усыпанные цветами. Средства массовой информации очень любят показывать убийц на могилах тех, кого они убили. Но убийцы это уже не враги, а примирившиеся стороны, и они возлагают пышные цветы на могилы в знак примирения. При этом они ни на секунду не забывают наращивать защитное оружие, которое при случае первыми пускают в дело, стреляют первыми. Что самое интересное, так это то, что они знают, что противник может выстрелить первым, и это сдерживает от войны. Странно и непонятно!
- Странно, что эти войны называются войнами. Ведь после войны часто наступает мир. Как же такие войны называть, - спросил Петя. Артем попытался ответить на его вопрос:
- Может, назвать война-мир-война. Война – потом мир, и снова война. И все повторяется снова? Постоянное чередование. Война-мир-война это нормальное состояние и для марсиан и для человечества в прошлом.
Мюнхгаузен возразил:
- Да нет, они, как и на Земле в прошлом, добились того, что на одних континентах смогли установить постоянный мир, но остальные континенты пылали в бесконечных войнах или были на грани войны.
- Что-то мы загрустили, - заметил Петя. – Ты лучше расскажи об их юморе. У них есть юмор? Умеют они веселиться? Подожди, давай, я включу миражи вечернего леса на окраине Москвы. Включи, пожалуйста, машину времени, пусть нас отнесет на два столетия назад. – С этими словами протянул руку к аппарату миражей.
Мюнхгаузен что-то щелкнул у себя за спиной. Солнечный Ольстер сменился отечественной природой. Они почувствовали себя где-то на одиннадцатом этаже высотки на окраине Москвы. Легкий летний ветер касался лиц ребят. За окном простирался вечерний лес, и далеко в чернеющей лесной массе что-то засверкало как бриллиантовое ожерелье. Это был подмосковный жилой массив, брошенный в окружающую темноту. Внизу квакали лягушки, только они нарушали тишину. Тишина была космическая. Казалось, лягушки прилетели из далекой галактики. Горящее ожерелье манило к себе, как что-то близкое до боли, но было недосягаемым, очень далеким. Разорванные темные облака метались по небу, время от времени между ними показывались первые звезды. Мюнхгаузен выпил нектар и расслабился. Он тряхнул головой и заметил:
- Юмор у них тоже необычный. Например, у марсиан есть народ Тили, мягкий, интеллигентный, не драчливый. И есть народ Тали, тоже интеллигентный, но более воинственный. И те и другие одни и те же марсиане, но по поводу их характера ходят анекдоты. Например, был случай: мягкий марсианин поругался с более воинственным, который ударил копытом мягкого марсианина по мягкому месту. Мягкий Тили расставил копыта, крайне возмутился и сказал: что вы позволяете себе?! Мое мягкое место ударило вас по вашему копыту!
Артем шмыгнул носом, Мюнхгаузен продолжил:
- Ничего смешного в этом вроде нет, но они очень веселятся, особенно Тали: ха-ха-ха!!
Артем встал с места, вытянулся во весь рост и стал разминать руки и ноги:
- Что-то ноги затекли. Мюнхгаузен, ты не можешь еще что-нибудь показать на голограмме из своего путешествия на Марс? – Рассказчик был явно доволен. Он тоже встал, сделал два приседания и нажал маленький блестящий шар за спиной. Снова появился лучик, засветился яркий воздушный шар над столом с фруктами, и возникла картина. Мюнхгаузен и главный марсианин спускались со ступенек дворца и направились к двухместному вертолету. Вскоре они поднялись в воздух, и перед Мюнхгаузеном открылся чудесный марсианский пейзаж. Среди моря и застывшего урагана гутой зелени вдали виднелись многие строения, здания в виде грибов, бананов, ананасов, лимонов и других фруктов. Самым интересным было то, что они все были соответствующего цвета, как и живые фрукты. Мюнхгаузен спросил:
- Почему вы построили дома, похожие на фрукты? Конечно, это очень красиво, но зачем?
Главный марсианин легко переключил рычажки на пульте спортивного вертолета и сказал:
- Для того чтобы быть ближе к природе. Создавая города, мы чуть было не погибли в своих нечистотах. А такие строения напоминают о необходимости соблюдения экологии. Это наша методика перевоспитания марсиан. Окружение должно влиять на исправление марсиан. Например, если марсианин ворует, то мы даем ему работу среди честных марсиан. Глядя на окружающих, он начинает меньше воровать. Это доказано социологией и анкетированием.
Мюнхгаузен не выдержал:
- Почему бы вора не сажать за решетку? Он ведь не прекратит воровства.
Вертолет набирал обороты и уже летел над городом. Марсианин ответил:
- Это не милосердно! Необходима элементарная человечность, то есть марсианность. Многие воруют, всех не пересажаешь. Чтобы марсианин-вор исправился, мы часто снимаем с работы и даем ему работу с меньшей ответственностью. Он отдыхает, проедает наворованное на прежней работе, и совершенно расхолаживается, расслабляется. Теряет некоторые навыки воровства. В будущем уже труднее воровать масштабно. Таких отдохнувших марсиан мы выдвигаем на новые ответственные должности.
Вертолет пролетал над высоким квадратным зданием из белого мрамора. Оно также было обрамлено со всех сторон колонами.
- Это наш Парламент, - сказал марсианин. - Вы заметили кое-что у главных ворот.
- Это же скульптура удава и большой гранит.
Над воротами Парламента возвышались застывший позолоченный бронзовый удав и кусок серого гранита. Выше были какие-то слова, которые марсианин перевел:
- Это наш политический девиз. На древнем языке там написано: «Политик! Если ты не можешь проглотить другого политика, то ты должен быть гранитом, чтобы другой, глотая тебя, хотя бы подавился!»
Мюнхгаузен был в восторге от полета, ведь вертушка могла и свалиться. Он чувствовал, что полет этот не безопасен. И от этого кружилась голова, и сосало под ложечкой. До него постепенно доходили слова девиза.
- Довольно откровенно, - заметил он, поглядывая вниз. Пейзаж города сменился густым зеленым парком. Он спросил: - Кто же заседает в Парламенте? Какие там палаты?
Марсианин держал в руке рычажок и ловко управлял им. Он ответил:
- На Марсе есть много государств, они разные. Мы пролетаем над одним из них. Это мое государство. В Парламенте есть нижняя палата представителей, мы их называем сладкими депутатами. Но моя главная опора, это сладчайшие депутаты. Они такие сладкие по своей инициативе. Сладчайшие составляют ядро фракции и являются моей главной силой. Какое бы решение я не принял, они его проводят в жизнь. Вот посмотрите, на переднем плане в парке у Парламента стоит скульптура кенгуру, символизирующего сладчайшего парламентария. Сейчас мы подлетим поближе.
Вертолет сделал плавную кривую, приблизился к скульптуре и повис в воздухе. Скульптура кенгуру была немного согнутая, было заметно, что она сладко улыбалась. Маленькие передние лапки повисли в воздухе. Марсианин пояснил:
- Маленькое кенгуру при виде большого кенгуру все выше и выше поднимает передние лапки. Я опираюсь на отдельных отчаянных подхалимов, без них не смог бы проводить свою большую политику, которая называется: «Стратегия народного желудка». Но скажу вам по секрету, потому что вы лично мне очень понравились, моя политика это политика и стратегия моего желудка. Нельзя, понимаете, нельзя делить народ Марса и лидера, мы единое целое.
Марсианин правым копытом нажал на педаль и вертолет взмылся ввысь. Голограмма исчезла. Ребята весело переглянулись. Мюнхгаузен улыбался довольный удавшимся вечером, потом он встал с места и обратился к друзьям:
- Прошу прошения, я должен идти и дать отчет о своем путешествии дирекции нашей школы. В следующий раз расскажу, что было дальше.
Ребята встали. Они тоже были довольны и, тоже улыбаясь, попрощались с Мюнхгаузеном.
2009-11-11
Мюнхгаузен на планете Колдунов.
Рассказ третий
- Ну вот, мы снова вместе, - потирая руки, сказал Мюнхгаузен. Было светло в комнате, но за окнами открывалась темная бархатная безоблачная ночь. Звезды казались светящимися блюдцами, казалось, можно было рукой достать. Артем был одет в спортивный серый костюм, Петя выглядел молодцевато в темной легкой форме, напоминающей одежду космонавта. Мюнхгаузен же был облачен в свой домашний мундир ретро. Он считал, что надо быть похожим на своего далекого предка в особые вечера повествования о своих приключениях. Квартира выступала из здания тремя своими сторонами, на каждой было огромное окно.
- Да, - сказал Артем, усаживаясь на воздушной подушке. Его примеру последовал и Петя, который спросил хозяина дома:
- Нельзя ли нам выплыть из крутящегося дома и поплавать в где-нибудь здесь, недалеко в атмосфере? Говорят, твой дом состоит из вылетающих в воздух квартир?
- Да, это чудо архитектуры и науки. Сейчас я это сделаю. – С этими словами Мюнхгаузен нажал на какую-то кнопку у правового окна весьма симпатичной комнаты. Все сидевшие слегка покачнулись и заметили как выплывают в воздух, оставляя позади огромное медленно крутящееся строение. Мюнхгаузен что-то еще нажал:
- Давайте, поплывем над городом, я поставил на автомат, чтобы не столкнуться с другими летунами.
- Что ты нам расскажешь на этот раз? – Спросил Артем.
- Если вы не против, о своем полете на планету Колдунов в Туманности Андромеды.
Комната Мюнхгаузена поплыла над городом в темноту. Сверкающие улицы состояли их двух линий, одна была ярко-светлой, линия встречных машин, другая ярко-красной, удаляющихся огоньков: наземные легковые машины, как и в старину, двигались в противоположных направлениях. Весь город светился разноцветными огнями как огромная пластина со светящимися огоньками. В атмосфере цветными звездами мерцали антигравитоны.
- Что это за планета Колдунов? – Спросил Петя. Мюнхгаузен уселся поудобнее и стал рассказывать:
- Никогда ничего подобного я еще не видел. Планета как планета, но с голубой и зеленой флорой. Когда я подлетал, то мою фотонную ракету стало засасывать в огромную воздушную воронку. Скоро мы уже были на дне этой воронки. Они уже давно знали о подлете моей ракеты к их планете. К остановившейся ракете протянулся сверкающий прозрачный мост, и я посредством вневременного переводчика услышал голос: «Вы находитесь на планете Колдунов. Осторожно выходите в приемник. Не берите с собой никакого оружия. Класс вашей ракеты совпадает с классом нашей планеты». При этих словах я откинул космический шлем и вышел на мост, прошел в большие овальные сверху двери и остановился посреди огромного холла оранжевого цвета. И о чудо! Я увидел таких же людей, таких же как и мы на Земле. Их было человек восемь-десять. Меня поразил какой-то слабый голубой оттенок их кожи. Одежда у них была синей с розовыми полосами. Двое их них подошли ко мне и приветствовали меня:
- Добро пожаловать на планету Колдунов - Колдократию, - сказала весьма симпатичная женщина. – Меня зовут Колдунья Дуся.
При этих словах я почему-то вспомнил стихи из одного древнего журнала:
Уж не думал, что влюблюся,
Но влюбился, вот те на,
И с тех пор моя уж Дуся
Мне законная жена.
Между тем она, действительно, была красивой. Я бы сказал, утонченной. Дуся держала в руке бокал с какой-то красной жидкостью, насыпала в него щепотку неизвестного мне порошка, отчего содержимое бокала забулькало, и протянула мне со словами:
- Это приворотное зелье, чтобы вы оставили всякую враждебность к нашей планете. Вас сейчас стошнит, вы, может быть, даже вырвите, вам будет очень плохо, но это наш прекрасный обычай при встрече с инопланетянами.
Она при этом протянула мне пластиковый пакет и настойчиво указала на бокал. Делать было нечего, я выпил соленую красную булькающую жидкость и у меня в кишечнике забурлило, заиграло. Из горла у меня вырвался газ как после минеральной газированной воды. Я ощутил в кишечнике революцию и спросил:
- Можно в туалет?
- Конечно, - сказал ее спутник. – Меня зовут Струба. Я главный царедворец. У нас монархия под видом президентской власти. Мы пламенно приветствуем вас в Колдократии! Мы вам покажем…
- Покажите туалет, - настойчиво повторил я, еле-еле сдерживая свои бурные процессы гастроэнтерологического порядка, и переминаясь с ноги на ногу.
Артем недоуменно заметил:
- Ты мог опозорить нашу славную планету Земля своей кишечно-желудочной слабостью в космическом масштабе!
- Да, черт возьми! Это приворотное зелье действовало наповал. Но они любезно проводили меня к санузлу. Я, догадавшись о направлении, где находится инопланетный туалет, понятно, что шел впереди сопровождавшего меня колдократа и постоянно оглядывался на него. Не буду говорить, как мне было тяжело, но такое начало не предвещало ничего хорошего от встречи с новой планетой. Я пришел в себя, пластиковый пакет не понадобился. Помыл руки и вышел из помещения. Запахло розами. Я подошел к своим мучителям, мужчина обратился ко мне:
- На нашей Колдократии следует жить по нашим правилам. – К Струбу подошел еще один колдократ и протянул ему куклу, которая была сделана не очень умело. Струба сказал:
- С этой куклой мы нейтрализуем всех ваших возможных врагов на нашей планете.
Второй мужчина протянул какие-то длинные иголки. Струба взял их и одной из них резко проколол левый глаз куклы. При этих движениях резкая боль пронзила мой левый глаз. Я вскрикнул и закрыл ладонью правой руки свой левый глаз. Боль доходила до затылка.
- Что вы делаете?! – вскричал я.
- Извините, - сказал Струба и крикнул на подошедшего колдократа, - ты какую куклу мне дал? Если будешь так делать, то я уж точно проколю твою личную куклу гвоздем! Замени эту куклу на куклу врагов нашего гостя.
Тот стал извиняться, раскланялся, приложив руки к груди, и быстро прошел к столу в глубине приемника, где стояли и лежали несколько кукол, какие-то чашки, склянки и бокалы с разноцветной жидкостью. Там же виднелась горка из красного перца. Взяв одну из лежавших кукол, инопланетянин подошел к нам и протянул Струбу новую куклу. Струба с размаху проколол живот куклы. Я невольно схватился за свой живот, но боли не было. Струба спросил:
- Что, опять больно?
- Нет-нет, - поспешил я его успокоить. Струба воткнул в куклу еще несколько иголок и спросил Дусю:
- На твоем компьютере появилось что-нибудь, кто-нибудь из наших почувствовал недомогание?
- Да, - ответила Дуся. Перед ней возник прозрачный экран – Во дворце у помощника Лунь несварение желудка, он тоже бежит в туалет.
- Прекрасно! – Струба поднял правую руку. – Так мы будем поступать со всеми, кто, сам того не зная, является вашим врагом. Вы знаете, некоторые колдократы возмущаются и клянутся, что не являются врагами нации, но мы-то знаем, кто враг, а кто нам друг. Помогает нам колдовство. Например, живет колдократ и не подозревает, что он на самом деле враг. Кроме колдовства есть очень верный признак враждебности. Это работа наших колдократов в инопланетных организациях. Все, кто работает в межпланетных фирмах или организациях это явные или скрытые враги. Их куклы мы прокалываем не иголками, а большими гвоздями. – Струба продолжил:
- Дорогой наш гость! Я сейчас познакомлю вас с представителем нашей интеллигенции. – С этими словами он подозвал довольно упитанного колдократа. – Это наш писатель. С помощью колдовства мы добились, чтобы его зад стал чугунным. Только при этом условии можно добиться успеха и известности. Только так можно дни и недели, месяцы и годы сидеть за письменным столом и писать и писать. Понятно, что ерунды бывает много, но после графомании из-под пера выходят просто шедевры литературы. Пройдемте в голубой зал.
Колдократ провел гостя в обширный голубого цвета зал. Остальные присоединились к ним. В центре зала стояли кресла, все уселись. Струба продолжил:
- Наш писатель стал первоклассным специалистом пера после двойного колдовства. Во-первых, мы превратили его мягкое место в чугунное. Для этого главная колдунья зарезала петуха и трижды шлепнула им его по этому месту, прошипела, закатывая глаза, заклинание и подула в мягкое место три раза. Это я вам рассказываю технологию колдовства. Затем мы поколдовали над авторучками, посадили будущего писателя в глубокое кресло, а под его чугунное мягкое место подложили заговоренные авторучки, перо страуса, бумагу и немного птичьего помета с порошком высушенной ящерицы. При этом на голову надели венок из перьев попугая, на шее повесили на веревочке зуб кашалота, и страшным голосом произнесли заклинание. Он подскочил на месте, но затем сидел долго, пока через упитанное, но уже чугунеющее мягкое место не почувствовал тяжесть. Через два часа его библейские места стали ныть, он затосковал, но ощутил прилив огромной творческой силы и стал немедленно писать, писать и писать. Сегодня он знаменитый писатель. Вот такое колдовство. Птичий помет и порошок сушенной ящерицы очень помогают. При этом отмечу, что птичий грипп абсолютно исключен.
В этот момент напротив сидевших открылась высокая с узорами дверь и в зал вошел колдократ в разноцветной одежде. Все встали и раскланялись с ним. Я опять поразился легкому голубому оттенку лица вошедшего. Струба представил вошедшего после того как все снова сели:
- Дорогой гость, разрешите представить вам министра двора, это высочайший принц Карамболь. Кстати, а как вас зовут?
- Мюнхгаузен, - ответил я и посмотрел на потолок. На красивом потолке было изображение огромного глаза. С четырех сторон были прикреплены большие подковы. Струба также посмотрел на потолок и сказал:
- У нас везде прикреплены подковы на счастье. Самые несчастные носят подковы на шее. Так обычно поступают те, кого снимают с должности. Согласно космопланетарной энциклопедии ваш царь Петр Великий с возмущением кричал: «Сволочь!». У нас кричат: «Подкову на шею!» Во всех помещениях вы всегда увидите изображение глаза. Это от сглаза. Даже если за плохое колдовство вам дадут в глаз, то стоит вам посмотреть на изображение колдовского глаза на стене и синяк у вас не появится. Это часто у нас случается, когда колдовство не срабатывает. То одному дадут в глаз, то другой колдунье. Да-да, и колдуньи ходят у нас с синяками, когда очень плохое колдовство. Хороших колдунов и колдуний называют глазастыми.
Артем спросил Мюнхгаузена:
- У тебя нет записи голограммы этой планеты.
- Есть, я сейчас включу, этот министр рассказывал очень интересные вещи о себе. О своей карьере, как он стал министром. Они, оказывается, предельно откровенные.
Мюнхгаузен включил голограмму на шарике. Появился луч, затем в центре комнаты светлый шар, который сразу же погас, уступив место изображению. Артем и Петя увидели по углам огромного зала голубого цвета высокие тонкие урны. Тем временем министр мягким голосом сказал:
- История с моей карьерой это интереснейшая игра, ведь жизнь это игра. Мною и женой был проведен блестящий карамболь: одно привело к другому, а второе привело к желаемому результату. Вот эти урны мне очень помогли, то есть то, что там есть – их содержимое. В них находится помет черного и белого ворона, перемешанный с порошком высушенной ящерицы, раздробленные лепешки священной коровы и размолотый красный перец. Моя жена сыграла большую роль в моей карьере. Эту колдовскую смесь она принесла в дом, посыпала ею мою в прошлом несчастливую голову и заставила немного поесть. И я обрел счастье. Я бы не сказал, что было вкусно, но что-то было странное во вкусе. Запивал я заворотным зельем. И сразу же у меня изо рта вырвалось пламя, как после вашей медово-перцовой водки «Немироф». Я весь горел. А когда проходил в дом, то дважды споткнулся о какие-то гвозди. Дело в том, что за день до этого моя жена пошла к главной колдунье, простояла четыре часа в очереди и дала колдунье двадцатисантиметровые гвозди. Колдунья для колдовства потребовала кучу денег, которые придают силу колдовству, и затем прочитала заклинания над гвоздями. И сказала, чтобы моя жена прибила эти гвозди на пороге. Я должен был споткнуться, что я и сделал невольно. Счастье мне улыбнулось, я стал министром двора. Хотя есть еще маленькая деталь: два миллиона колдунчиков, то есть нашей валюты я предусмотрительно подарил министру кадров, иначе колдовство не сработало бы. У нас есть даже поговорка. Мы говорим так: если дела не идут, то надо пустить в дело колдунчиков или пачки с портретом главного колдуна, это самая большая банкнота Колдократии.
Артем и Петя крупным планом увидели бронзовое урну в углу зала. Снова послышался голос министра двора, он разъяснял:
- У нас многие так делают. У каждого министра есть свой колдун или своя колдунья. Если нет у министра, то есть у его жены. Правда и без колдовства улыбается счастье, когда в дело пускаешь пачки валюты с портретом главного колдуна. Колдовство прекрасно помогает, когда в деле появляются колдунчики, и карамболь срабатывает надежнее. Давайте, мы гостя познакомим с главным колдуном. Пойдемте к воздухолету. – С этими словами министр встал. Все остальные также встали и все прошли через высокую дверь. Был ясный день. Двойное солнце, или лучше сказать, два солнца стояли в зените. Это была планета системы двойного светила. На улице их ждал крупный прозрачный шар. Это был воздухолет. Внутри были видны сидения. Дверь шара открылась и министр двора Карамболь, Мюнхгаузен, Струба и Дуся уселись внутри воздухолета. Дверь также бесшумно закрылась. Воздухолет поднялся в воздух.
Внутри шаровидного аппарата было комфортно, была прекрасная вентиляция и видимость. Внизу на планете простиралось экзотическое плато голубого цвета. Министр обратился к Мюнхгаузену:
- У вас, наверное, тоже красиво. Как вы называете свою планету?
- Земля, - ответил гость.
- У нас очень много растений голубого цвета. – Продолжил министр. - Даже наш цвет лица голубого оттенка, то есть мы народ голубого цвета. Это видно при косых лучах двойного солнца. Но вы не думайте, мы не однополые, не сексуальные меньшинства, нас очень много, в нашей стране – нас большинство. Однако есть у нас и красно-зеленая цивилизация, представители которой замечают немногие однополые браки у нас и делают вывод о том, что мы все голубые и состоим в однополых браках.
- Таких однополых браков у нас где-то 5-10 процентов, - вставил Струба. Министр продолжил:
- Тем не менее, мы называем себя голубыми, потому что наша демократия не запрещает подлинных голубых. Однако правда в том, что мы разрушили двуполые браки, разрушили двуполую семью. 80 % детей живут только с одним родителем. Но технологически мы чрезвычайно развиты. Конечно, есть среди нас и настоящие голубые с однополыми браками, но мы заставляем таких время от времени вступать в двуполые временные браки для размножения. В последнее время мы производим детей в колбочках, так как их родители заняты голубыми делами. Ни один фильм на планете Колдократии не создается без кадров про сексуально-голубых. Это считается шиком современной киноголограммы. Современная киноголограмма всегда содержит отдельные кадры массовых сексуальных оргий. Это мы считаем очень оригинальным. – При этих словах Колдунья Дуся прыснула от удовольствия, и что за чудо, стала необыкновенно красивой. Она перехватила нить разговора:
- Дорогой гость, однополые сексуальные отношения между женщиной и женщиной и, особенно, между мужчиной и мужчиной встречаются во всех цивилизациях во все времена на нашей планете. Самое интересное в том, что во всех цивилизациях наблюдаются насилие, гомосексуализм, извращения, коррупция, но общества продолжают называть себя цивилизациями. Красно-зеленая же цивилизация обвиняет в этом только нас, и самое интересное, многие из других цивилизаций хотят жить именно у нас.
У Дуси горели глаза, Мюнхгаузену показалось, что вокруг нее засветился воздух. Колдократ продолжил:
- В стране голубой Колдократии разворачивается политическое движение против красноголовых, которые в большом количестве мигрируют к нам из зелено-красного материка и стремительно размножаются, ставя под угрозу идентичность, то есть голубизну нашей культуры. Поэтому недавно выборы президента выиграл голубой, который пообещал приумножить голубизну страны голубых, голубизну нашей культуры. Он сказал, что она должна стать даже синей. Мы очень боимся, что красноголовые в стране станут большинством. Мы на деле не сексуальные голубые, но наша демократия дает права всем без исключения жителям. – Дуся вставила:
- Просто в политической жизни мы не за яркие и темные цвета. Мы не любим красный и бордовый цвет, нам нравится розовый. Вместо ярко-зеленого или черно-зеленого мы предпочитаем светло-зеленые оттенки. Вместо синего мы более расположены к голубому цвету. Все это имеет глубокий политический смысл.
Дуся элегантно сидела, положив одну ножку на другую. Мюнхгаузен всеми своими фибрами чувствовал ее, выражая крайнюю заинтересованность ее словами и заглядывая в ее синие глаза. Она была блондинкой с темными бровями. Это сказочное сочетание цветов у женщин Мюнхгаузен очень любил и не мог скрыть. Это заметили Артем и Петя, и пришли в состояние оживленного удовольствия. Голограмма показывала Дусю крупным планом, словно знала о чувствах Мюнхгаузена.
Сквозь прозрачный шар можно было видеть, как медленно проносятся внизу голубые, синие и красно-зеленые крыши высоких жемчужного цвета домов, окруженных голубыми кронами деревьев Колдократии. Огромные тарелкообразные, по-видимому, антенны были установлены на многих крышах. В воздухолете еле слышно звучала успокаивающая музыка, которую заглушал голос экскурсовода.
- Да, - сказал Струба, - когда красноголовых, живущих двуполым браком, 10 процентов, то они растворяются в голубой культуре, но когда их становится 30 процентов, то они уже требуют часть власти, сохранения своей красно-зеленой культуры, причем в ярком варианте. Они там понастроили много своих храмов. Кстати, мы пролетаем над центральной частью столицы нашей страны. Вот в центре возвышается Храм Голубых, а напротив – Храм Красноголовых. Красноголовые хотели построить свой храм выше нашего храма, мы не допустили. Идет мощное наступление на голубую культуру. Но голубые не сдаются, оттесняют красноголовых на окраину своей жизни, в пригороды, в профессии чернорабочих и другой низкой квалификации.
Два огромных Храма стояли посреди многоцветного города с голубыми деревьями: два архитектурных цилиндра, голубой – более высокий и менее высокий красный.
- В Храме Голубых сидят президент и главный колдун, - вставила Дуся и оживилась. – Президентская власть у нас олигархическая с примесью демократии. Вся наша олигархия состоит из колдунов, которые всем и заправляют. Они все околдовали. Заколдовали и президента. Вот кто-то думает, что это плохо. Но это на самом деле хорошо, колдуны лучше знают, что нужно людям и в каких количествах брать у них колдунчики.
Воздухолет сделал круг и стал снижаться, через минуту приземлился на серой площадке с голубыми полосами.
- Вот и прилетели, - сказал Струба, он управлял прозрачным шаром. – Нас уже ждут. К президенту пройти невозможно, он блокирован и информационно и физически. Но колдуны нас встретят и проведут к главному колдуну.
Все произошло, как он сказал. Высокие голубые залы поразили воображение Мюнхгаузена, все сверкало новизной. Стеклянный или из какого-то прозрачного материала лифт поднял визитеров наверх. Лифт открылся, и перед ними открылась голограмма крайне необычных гор и водопадов. Перед голограммой в центре стоял продолговатый овальный стол со многими голубыми креслами с короткими спинками. На столе стояла птица фламинго. Навстречу встал инопланетянин в оранжевой с голубыми полосами одежде:
- Рад вас приветствовать у нас в Храме Голубых. Вы у себя на планете тоже, наверное, голубой? – Спросил он. Мюнхгаузен закашлялся:
- Очень сожалею, но я не голубой… А вы кто будете?
Министр двора поспешил перехватить разговор и сказал:
- Это господин Мюнхгаузен. Он с планеты Земля. Это галактика Млечного Пути. Впервые оттуда. Мы это узнали раньше его приземления на основе клонирования географии полета. Разрешите представить вам главного колдуна Колдократии его светлость принца Барбидона. Вот он настоящий голубой. Мы на нашей планете говорим только правду.
Да, - сказал принц Барбидон, пригласив всех сесть, - и я счастлив этому факту. Пока вы подлетали к нашей планете, мы подняли всю информацию о вашей планете с помощью Глобальной космоэнциклопедии и космической географии, и знаем, что вы земляне до сих пор не знаете, в каком направлении развития пойти: в голубом или красно-зеленом. Мы считаем, что только голубым открываются горизонты технологического прогресса высочайшего уровня. Цивилизации двуполых браков мужчин и женщин не всегда во Вселенной достигали новейших открытий. Чаще эти цивилизации, как, например, наша красно-зеленая, стремились пользоваться достижениями голубой цивилизации. Но мы их околдовали. Красноголовые отстали от голубой цивилизации навсегда. Поэтому они и хотят занять наше место в нашей цивилизации у нас же в стране. Вот посмотрите.
С этими словами принц Барбидон провел рукой по воздуху и левая стена зала расступилась. Появилась огромная кукла красного цвета с зелеными руками, вся утыканная большими гвоздями. Барбидон продолжил:
- Это колдовская кукла красно-зеленой цивилизации. Мы околдовали их с помощью этой гигантской куклы. Совет олигархов-колдунов составил программу будущего голубой планеты. Мы значительно продвинулись в науке клонирования. Здесь у нас абсолютные достижения. Очень скоро мы будем клонировать голубых в огромном количестве. Мы освободим нашу цивилизацию от двуполого брака, добьемся еще больших технологических успехов. Женщина не желает носить в себе ребенка, колдократы не хотят иметь детей. Мы больше не будем производить детей стародедовским путем, мы будем клонировать голубых колдократов в массовом порядке. Не допустим торжества красно-зеленой цивилизации.
При этих словах голограмма Мюнхгаузена погасла. Ребята, пораженные увиденным, казалось, сидели в оцепенении, молча. Артем прервал тишину:
- Хорошо, что земляне не отказались от консерватизма, от многих старых обычаев и традиций. Что было бы с Землей, если мы пошли по пути массового клонирования!
- Что же, - сказал Мюнхгаузен, - не все у нас плохо, но на сегодня хватит, я немного устал.
Квартира Мюнхгаузена уже давно пристроилась к зданию. Ребята, улыбаясь, попрощались и ушли.
2009-11-21