Конкурс стилизаций «Парнасик». Тур 15. = = = ИОСИФ БРОДСКИЙ (Литературные конкурсы)

Обидно, что прозевал есенинский конкурс.
Представляю на суд несколько стихов.
При этом №1 заявляю на конкурс, остальные вне конкурса.

№1
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185278/

НА МЛЕЧНОМ ПУТИ

Эпиграф:
"Под вечер он видит, застывши в дверях:
два всадника скачут в окрестных полях,
как будто по кругу, сквозь рощу и гать,
и долго не могут друг друга догнать."
И.Бродский

Когда зачернеет, когда заблестит,
Когда серебро тишь кустов возвестит,
И в твердь превратится святая вода,
И Двое вдруг из дому выйдут когда,
Когда долгий путь, краткий сон, маета,
Когда душ терзающихся нагота –
Тогда, лишь тогда, образуется Суть,
И в шарики звёзд рассыпается ртуть.

Когда по дорожке из тысяч монет,
Когда жизнь и смерть возвелись в амулет,
И сколь в сумме Блага, столь в сумме Вреда,
И Суть третьим из дому вышла когда,
Когда семафор путь откроет вперёд,
Когда, взяв фальцетом, петух проорёт –
Тогда, лишь тогда, сердце выдавит боль
И бедства души перемножит на ноль.

Дорога длинна, ей не видно конца,
И сердце скрывает уродство рубца,
И, вытянув руки, те Двое бредут,
А звёзды орнамент над ними плетут.
И Двое идут, Суть за ними вослед,
А дом, полный слухов исчезнувших сред,
Остался и замер в тревожной дали –
Те Двое Приплод пред собою несли.

И новым свеченьем взошёл небосвод,
И день ото дня рос как в сказке Приплод,
И радость в глазах, и улыбка в устах,
И трель разлилась в золотистых кустах:
Те Двое, и Суть, и Приплод – вчетвером
Сплетали венки под лазурным шатром,
Венки из ромашек – из солнечных звёзд,
И славицу жизни высвистывал дрозд.

ВНЕКОНКУРСНЫЕ:

№2
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185280/

ПОСВЯЩЕНИЕ Иосифу Бродскому

Я смят. Я раздавлен. Такого напора
давно я не читывал! Пламенность взора
поблекла, упав с перекосья лица –
меж строк я увидел глаза праотца.
Иосиф, какой-то Иосиф!? Откуда
он шёл мне навстречу – не Бог, не Иуда?
но что-то святое в межстрочьи его
достало иглой до нутра моего.
Взлетая со шпиля, хочу дотянуться –
от шпиля до Солнца всего миллиметр,
дай Бог не обжечься! – боюсь прикоснуться,
и вкруг у Светила кружит меня ветр!
Торнадо! Экспрессия мыслей подкожных!
Эвклидовых вязь «теорем» многосложных!
К Светилу взмывая, боюсь прикоснуться –
дай Бог не обжечься! Скорее очнуться!
Очнулся. Что вижу?: живой, невредимый,
плывёт по Венеции, многим любимый,
и это еврейское резкое «что»…
Ах, как бы примерить такое пальто!
В него углубляюсь по самое «впору»,
а мысль, запыхавшись, всё в гору и в гору.
О ноги, куда вы меня занесёте?!
Мне тесно вдруг стало в застигнутой плоти.

№3
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185282/

P.S. к "Письмам римскому другу"

Эпиграф:
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
И.Бродский - "Письма римскому другу"

P.S.

Что же, Постум, получается в итоге?
След какой на этом шаре мы оставим?
Мы – ни сущности не знаем, ни о Боге!
И как ежегодный снег, мы просто таем.

Так… - лишь изданные мелкие мыслишки…
Сын твой Дом потом, наверное, возглавит…
А ведь некогда и мы - были мальчишки…
Видишь, Постум, как умело кто-то правит…

Может, Постум, нам не стоит и соваться,
Чтобы как-то повлиять на суть и время?!
Помнишь - раньше?! – мы любили посмехаться,
Как ногой не мог попасть я даже в стремя…!

Вот отсюда, Постум, суть и вытекает:
Даже если и попал ногою в стремя,
Все равно: куда скакать? – никто не знает…
Да и что важней: Пространство или Время…?

№4
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185283/

ЖИЗНЬ ЭТО ЖЕСТ (Т.Бродскому)

Жизнь, это всего - изящный жест,
Возникший и исчезнувший мгновенно,
Указующий на миллионы мест,
Меняющих черты одновременно.

Эллипс выглядит сплошной прямой,
Если посмотреть на эллипс сбоку.
Диктатура жестов - тот же строй,
Что и преклоненье полубогу.

То, что кажется пространством лет,
Сбоку выглядит как маленькая точка.
Рассуждения на тему: «Да и Нет» –
В жизни лишь пустая проволочка.

*****************

ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ С НОВЫМ ГОДОМ!
ЖЕЛАЮ УДАЧИ И НОВЫХ ТВОРЧЕСКИХ ВЕРШИН!

Иосиф бродский

Стакан с водой

    Ты стоишь в стакане передо мной, водичка,
    и глядишь на меня сбежавшими из-под крана
    глазами, в которых, блестя, двоится
    прозрачная тебе под стать охрана.

    Ты знаешь, что я -- твое будущее: воронка,
    одушевленный стояк и сопряжен с потерей
    перспективы; что впереди -- волокна,
    сумрак внутренностей, не говоря -- артерий.

    Но это тебя не смущает. Вообще, у тюрем
    вариантов больше для бесприютной
    субстанции, чем у зарешеченной тюлем
    свободы, тем паче -- у абсолютной.

    И ты совершенно права, считая, что обойдешься
    без меня. Но чем дольше я существую,
    тем позже ты превратишься в дождь за
    окном, шлифующий мостовую.

            1995

    * Стихотворение  отсутствует в СИБ. Текст  по журналу  "Новый Мир" N 5,
1996. -- С. В.

Стилизация

В капкане перед тобой

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185291/

Я сижу в капкане перед тобой, сестричка,
и гляжу на тебя запрятанными в глазницах
глазами, а в них, как всегда, привычка
со скукою в слезе сухой двоится.

Мечтаешь, что вот – твоё прошлое: невозвратно,
не расшифровано мной и окружено стражей
неподкупной; что впереди – распята
долбанная любовь, обвинённая в краже.

Но что же тебя так мучает? Вообще-то в прошлом
вариаций меньше, чем в абсолютной
мелодии, вышедшей из арии пошлой
кантаты, где плачет жалостно лютня.

Ты круто качаешь права, но без меня невозможно
пережить, нашу общую память выев.
Кому нужна на закуску ложь во
Спасение, режущая выю?

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185471/

Италийская элегия

Опять мне что-то смутно навевает
холодный ветер с северных отрогов.
Служанка новая вина не наливает,
и боль забытая скрутила ногу.
– Куда ушла ты, глупая девица?
Нелепо одному в ночи остаться,
неужто вновь придётся мне ложиться
в постель холодную? Темно в моём палаццо,
за окнами давно закат сменился
звёзд хороводом над притихшим морем,
и лодочник уже заторопился
скорее к берегу. В своём простом уборе
мне лодочник всегда напоминает
того, с кем встретиться нам всем ещё придётся.
– Лентяйка подлая!  Хоть кто-то там найдётся?!
Лишь тишина да живописть стенная
всегда со мной, да свечки свет, да ветер,
да старого Вергилия два тома...
– Бездельники! Вы с палкой не знакомы,
видать совсем.
Но некому ответить.
   

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/184776/

Я ОПРОКИНУЛ ПАРУ СТОПОК КОНЬЯКА...

..............................Я выпил газированной воды
..............................под башней Белорусского вокзала...
.....................................(И. Бродский)

Я опрокинул пару стопок коньяка
в забытом богом общепите привокзальном
и вышел в поисках табачного ларька,
а может истины…
.......................ты помнишь, предсказала
мне по натянутой душе, как по струне
ходить, касаясь двух миров одномоментно,
а я, как в детстве, путешествую во сне
в пределах окон, крыш и континентов,
ещё ты говорила, в год кота –
дарить друг другу звёзды, мол, нелишне…
светило – это вечно, навсегда!
а мне бездонность черных дыр по сути ближе…

ВЕТЕР ЭТИХ ВРЕМЁН

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/185856/

Ветром этих времён станет запах цветущих мозгов,
Плодотворно удобренных в цепких объятьях тисков
золотого эфира.
Криминальные новости - к чаю коробка конфет,
Но любое деяние, в сути, всего лишь аффект
от неона и пива.

Но и вам, свято чтущим десяток синайских статей,
Рвущим глотку за жизни ещё не рождённых детей,
не избегнуть ли ада?
Начитавшись в уютной постели моральнейших книг,
Засыпая, не режет ли слух вам отчаянный крик
детский: "Папа, не надо!"

Жизнь не терпит счастливых концов и тем паче - пюпитр,
Сантиментам на смену финальный не вылезет титр,
поезд рухнет с обрыва.
Скоротечность эпох манит жить словно не рассвело,
Ранним утром, устав от веселья, спуститься в метро
и погибнуть от взрыва.

Опадает листва ярких масок пред тенью угроз,
Облекая животные чувства в словесный понос
темой бури в стакане.
Современное творчество часто не лезет в размер,
Но сравнить его не с чем в Палате весов или мер,
и нем суд над словами.

Мир искусства вообще не с печатью большого ума.
Круговая порука на брендах не видит клейма.
Заседает в союзах,
Да по три человека на стуле, гламурный планктон.
Так полвека назад заполняли купейный вагон
в лагерь Экибастуза.

Впрочем, что нам история - фактов слепых каламбур.
Толерантность в бумаге, на деле - война сигнатур
потребительских взглядов.
По количеству стран доброту как основу вакцин
Сдержат только комплекты кузнечных клещей и струбцин
из ракет и снарядов.

Наш строптиво-двуглавый орёл нынче родом с Невы.
Навевает суждения; птица гниёт с головы -
верный знак революций.
Только в свете промышленных зон и огромной страны
Не почувствовать смрадного запаха, ни глубины
аромата, Конфуций.

Многотомные вирши с претензией на интеллект
Или топчут места, где давно уж проложен проспект,
или сеют памфлеты.
Грибогенных теорий не меньше, чем летом грибов,
Пантеоны рождают на свет актуальных богов
мировой эстафеты.

В заключение - двинуть глубокую смыслом мораль
Как любовную жвачку напевом а-ля пастораль
не пронзённому в сердце.
Чем привлечь мне толпу? Из маразма в летальный исход
Закрутить карусель сожалений? "квадратный восход" -
в привлеченье сентенций?

Мой финальный аккорд - с ветераном сомнительных войн.
От ушедших имён и рассказов качаю главой,
запрокинув рюмашку.
Всё - заложник забвенья, подвластное скроет огнём.
Щебечу равнодушно цветущему ветру времён
аки с веточки пташка.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/186560/

* * *

“ Я сижу на стуле в большой квартире.
Ниагара клокочет в пустом сортире.”

Иосиф Бродский

Я сижу у окна и гляжу на дворик.
Муж ушел на работу, а дети в школе.
Холодильник враждебно гудит в коридоре,
вопрошая словно: “А где же супер?*”
Я толку свои мысли, как воду в ступе.

Эмигрантские мысли. Из чашки в блюдце
переливы. Расчет подменяет чувства,
и пылятся в шкафу сочиненья Пруста,
потому что надо думать о хлебе:
экономика чешет единым гребнем,
вырывая клочья иллюзий, сплины,
изгоняя амбиции, наши спины
пригибая (ведь мы все равно из глины).
Между тем я вижу супера. Впрочем,
он плевать на меня, вероятно, хочет.

У него ведь тоже проблем по горло
и буравят той же заботы сверла.
Ни за что не придет, пока не приперло.
Да и мне пора за посуду или
на борьбу с хаосом у нас в квартире.

Засучу рукава, что и так по локоть.
Попугая пущу полетать. Пусть он хоть
насладится свободой, цепляя коготь
за шнурок, на котором висит занавеска,
иль за спинку обитого плюшем кресла.

Надо мной потолок, что давно не белен,
его выше - нестираные постели,
где сосед-наркоман, бормоча проклятья,
надевает изрядно драное платье.
Еще выше - бегут облака. Из рая
души бедных индейцев на нас взирают.
Век двадцатый измерен. Его лучина,
я  надеюсь, сгорит до моей кончины.

Неизбежней падения жухлых листьев
приближается новый Апокалипсис.
На пороге веков, говорят, психуют,
но гадать не намерена нынче всуе.
Глаз мозолит недвижимость. Впрочем, зренью
опостылели первых три измеренья.
Описанье порадует вас едва ли.
Потому прощаюсь, читатель. Vale!

Октябрь-ноябрь 1997 г.

*Super, сокращенное от Superintendant: в США  работник, отвечающий за благоустройство многоквартирного здания.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/186641/

ПОЧТИ НЕ ЭЛЕГИЯ

1
когда-нибудь о нас напишут стихи
в темноте, зимней ночью, под градусом,
карандашным огрызком.
           не делай фотографий - не освещай грехи.
ты похож на число из таблицы Брадиса,
у которого из целого только ноль,
зато много всяких тысячных.
ты боишься. спрячься в шкаф. там милая моль.
она ест одежду, но не личности.
пошлый ветер из "гения" делает "гея",
здешний климат то сжимает, то раздувает строфы,
и смирение доходит до своего апогея,
и вот - о-ля-ля! - ты и на краю катастрофы.
ты для смерти всего лишь кусок,
закотовка из крови и мяса.
стучит зарытый в подушку левый висок.
когда-нибудь не будет встрясок.

2
когда-нибудь волосы не будут вставать дыбом, -
наверное, - когда исчезнет носитель волос и парикмахер.
свобода почему-то пахнет едким дымом,
зеркало снова посылает на хер
(но не обидно, потому что он уже привык).
электрическая кровь течёт в розетке.
когда-нибудь тебе горло прорвёт кадык,
так что сворачивай заранее пожитки в газетку,
пожимай всем руки и тихо - "прощай",
и пускайся на поиски места на одного человека,
жуй молча чёрный хлеб, глотай громко чай, -
вот идеальный план до скончания века.
твои грехи от Бога скроет завеса из туч,
чёрный костюм скроет хилое тело,
молчание выступит как ржавый ключ, -
чтоб ни одна из-за тебя не овдовела.

3
когда-нибудь в твою дверь не будут стучать,
когда-нибудь никто на тебя стучать не будет,
когда-нибудь, когда ты ляжешь в кровать,
будильник тебя не разбудит.
красный дом выпускает из окон дым.
вот, пожалуй, и всё назначение окон.
никогда, никогда тебе не быть другим,
но можно скрыться от других, забравшись в кокон
из четырёх жёлтых стен и крыши одной,
и замочную скважину залепить грубым скотчем.
кашель, кашель, и снова, снова грудной.
чем заняться? отбрасывай тень - вот чем.
ещё можно ругаться на деревья зимой,
что они не дают на себя поднять взгляда.
в телефон прорывается чей-то друг - почти твой.
"нет, спасибо. друзей мне не надо".

4
когда-нибудь останется пепел и дым
от выкуренного мира, свернувшегося в сигарету.
царапай стены, пока ещё не стал слепым.
когда-нибудь карандаш сам поползёт по трафарету,
и не будет повода отрывать в календаре листа,
потому что будет достаточно одного листа с цифрой года.
когда-нибудь не придётся менять места,
когда-нибудь перестанет смешиваться колода,
и выпадать карта, означающая дальний путь.
до пули в голове, как до того света -
рукой подать. колеблется в термометре беспокойная ртуть.
время быстрее всего течёт во время рассвета.
лёгкие в страхе жмуться друг к другу в груди.
волей-неволей, но попадаешь в плен к глупому поверию.
если очень хочется отсюда уйти, то скорей уходи,
уходи, но не хлопая дверью.

5
когда-нибудь будет страшно ложиться спать.
взгляд, будто кого-то ища, прыгает по лицам.
и по числам. хочется упасть на землю и руками копать,
чтоб хотя бы перед прахом извиниться.
но не даёт докопаться холодный пот.
за окном чёрт знает что, и ветер треплет сухие сучья.
привыкай к тому, что не запустить времени наоборот.
сучья жизнь. да и смерть тоже сучья.
посмотри в марте мутным взглядом в окно:
горизонта нет. тебе всё это снится, либо
снишься ты. октрывай свой трёхлистный блокнот,
напиши: "никто не задавил. и на том спасибо".
поздно ночью бывает трудно дышать,
и бывает чувство, что лежишь на иголках.
дождь так и подмывает начать решать -
то ли руку полоснуть, то ли в окно неловко.

ВНЕ КОНКУРСА:

городская элегия

пустой город. вечер. или почти ночь.
вид всей этой убогости вызывает два чувства:
чувство жалости и желание жаловаться. неважно кому,
хоть первому встречному, но таковых либо нет вовсе,
либо же они повёрнуты спинами и удаляются.
пешеход представляет собой скорее воспоминание,
нежели что-то связанное с этим материальным
вечером, настолько материальным, что даже
ломит рёбра от этой материальности.
думается, большинство убийств и самоубийств, в том числе,
совершается именно в подобные вечера. из окон комнат,
в которых уже выключен свет, но ещё не задёрнуты шторы,
пульсируют телевизоры своим излучением цвета прогноза погоды.
надежда покинула этот город. не ясно только,
сделала ли она это добровольно, либо же город
обыграл её в партию русской рулетки.
отныне город не надеется, но уповает.
вся ночь в семь часов сливается в одну чёрную розу,
которую срезает кто-то большой и сильный.
утро распустится розой с ароматом перегара. как обычно.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/186766/

Пустота

.................... «...извиваясь ночью на простыне –
.................... как не сказано ниже, по крайней мере –
.................... я взбиваю подушку мычащим «ты» »
.................... И. Бродский

Зевота – это просто реакция
на нехватку воздуха в окружающем универсуме,
просто о тебя обожглась и я,
впопыхах не справившись с рефлексами.
Зевота – это ведь просто маска на
лице, холодная и судорожная.
Не скучна ли со своими гримасками
твоя очень новая суженая?

Так легко дышать изо рта в рот,
а попробуй то же, но один и в вакууме.
Это когда-нибудь да пройдёт.
Просто ломка. Всегда одинаково.

Я и без тебя выживу,
я и в вакуум смогу выдохнуть,
половину сердца ножом вырежу,
поперёк двуспальной кровати вытянусь,
в пору утреннюю проору
в простыни,
в поры стен просочусь осмосом –
я – поэма не по твоему перу,
просто мы
перепутали свои космосы.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/178433/

Вот такое кино, брат, такая фильма

Вот такое кино, брат, такая фильма,
Жизнь прожить - это словно создать фирму:
Набираешь сотрудников, чистишь сортиры,
А приходят - не барыши - рэкетиры.
И чуть только начнешь сознавать - кто ты,
Как любой тут же тащит тебя в банкроты.
И раскачивают, и толкают локтями,
Даже те кто вчера лишь считались друзьями.

Вот такая картина, такой, брат, театр...
Осветитель - в запое, в СИЗО - декоратор.
Скачет курс и меняешь, как плаху Малюта,
То валюту в рубли, то рубли - на валюту.
Говоришь с упоением мне про Гудзон ты,
Будто он расширяет мечты горизонты.
А по мне, так просторная рюмка мохито,
Всё расширит и вывезет вновь на орбиту.

Вот такие дела, брат: налоги, налоги...
И все меньше на жизнь остается в итоге.
Что осталось истратишь на баб и рулетку.
Незаметно становишься марионеткой:
Сыну хочется Porsche, жена - изменяет,
А тебя всё за ниточки кто-то цепляет.
И вот, кстати,- издохла овчарка Ильма.
Вот такое кино, брат, такая фильма.

Я так понимаю, что произведение не обязательно должно быть свеженаписанным? Тогда вот. :)

На конкурс:
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/49222/

"НЕОБРАТИМОСТЬ"    

За мутным немытым окном, выходящим на север,
Стакан за стаканом вливая в иссохшую глотку,
Чумная старуха в изношенных грязных колготках
Глядит через дырочки тюля, как плюшевый цербер
Заходится тявканьем. Вторит старуха дворняге –
Её глупый смех переходит в прокуренный кашель.
Забрызгав подобье фиалки слюною и кашей,
Она затихает и вновь наполняет из фляги
Дешёвым горючим гранёную липкую тару…

…А помнишь, Кармен, ты когда-то пила из бокалов
Напитки богов и цветастою птичкой порхала,
Меняя пажей на пижонов? Любовным нектаром
Косила, как смерть на войне, только самых заметных:
От чуть лысоватых (душой молодых) ловеласов
До старцев-идальго – почтенных мужей седовласых,
Врываясь в их жизни, неслась вертихвосткой-кометой.
А помнишь, Кармен, первый завтрак с любимым в постели
Под звук патефона, шипящего голосом томным?
А помнишь, казалась тебе отвратительно-тёмной
Душа старушенции, тихо бубнящей за стенкой?
А помнишь, как маленькой девочкой по коридору
Бежала, играя в пятнашки с соседским мальчишкой?
А помнишь нелепый рояль с поцарапанной крышкой
И первый урок с «сольфеджисткой» (там что-то про «дО-ре…»)?
А помнишь? А помнишь? А помнишь, какими все были?

…Загнулась фиалка… издох под колёсами цербер…
За мутным немытым окном, выходящим на север,
Невидима фляга под слоем слежавшейся пыли…

Ну, а это, пожалуй, вне конкурса:

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/74700/

"АРИТМИЯ имени АНДЕРСЕНА"    

(Посвящается другу, покончившему с собой много лет назад)

Герда – Снежной Королеве

Здравствуйте, Ваше Величество Снежная Королева!
Вас беспокоит Герда. Может быть, даже помните:
Как-то лютой зимой мы с Каем сидели в комнате,
А Вы умыкнули «братца». Я же – за ним на север…
Впрочем, история давняя. Я не о том хотела
С Вами потолковать. Есть у меня к Вам просьба:
Вы же волшебница? Сжальтесь – сердце мне заморозьте.
Сил больше нет терпеть. В каждой пурге-метели
Чудится Кая лик. А телефонный зуммер
Изводит меня надеждой на то, что возможна встреча.
Но Кай… как бы Вам сказать… давно собрал слово «вечность» -
Уж больше десятка лет
как умер.

Снежная Королева – Герде

Приветствую, милая Герда. Помню – не склеротичка.
Печально твоё известие. Что ж не писала раньше?
Просьбу твою исполнить не тяжело, но дальше
Что ты делать-то будешь? Думаешь, сердце птичкой
Оттрепыхалось – и баста? Как бы не так! Наивность
Твоя не знает границ. Лёд – не хрусталь. Растает,
Коль холодность не хранить. Или готова стать ты
Кем-то вроде меня – гордой и строгой дивы,
Которая не рыдает лишь потому, что в курсе:
Плачущих добивают, слабые не в почёте?
Или ты полагаешь, что с этой жизнью счёты
У королев сводить –
не во вкусе?
Думаешь, я не пытаюсь напялить почти на всякого
Образ чУдного мальчика, которого мы делили?
Думаешь, мне не больно? Ледяные – вне водевилей?
А впрочем, всё, умолкаю.
Не «якаю».

Герда – Снежной Королеве

«Якайте», леди, «якайте». Я Вас готова выслушать.
Разнимся мы, выясняется, лишь склонностью к откровенности.
Думаю, в равной степени, нам тяжело свой крест нести,
Хоть я не привыкла властвовать,
Вы –
служить.

Снежная Королева – Герде

Понимаешь ли, Герда, деточка, мне сказал по секрету сказочник,
Что потери на этом не кончатся. (Чёрт дери инфантильного гения!)
Он из нас варганит Русалочку,
Обречённую быть неоцЕненной
Обладателем маски каевой.
Станем
пеною
Очень скоро, сестра по глупости. Мы с тобой – единое целое.
Ты – не гордая, я – не смелая,
Но,
Хоть никто её не заметит,
Обе будем прекрасны в смерти:
Пена – белая.

на конкурс
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/187449/
Здравствуй, милый мой  Котенок!  Дорогая,
Как увидеть мне тебя вчера хотелось.
Жаль, что спичка в моих пальцах догорает,
А в твоих она лишь только разгорелась.
Впрочем, в вечности мы равно быстротечны,
Словно молния нас вырвала из мрака.
А любовь? Она бывает бесконечной
Только миг – как δ-функция Дирака.
Я – поэт, хотя, конечно, не Овидий.
Мне привычно останавливать мгновенья.
Жаль, конечно, что тебя я не увидел,
Но зато вот написал стихотворенье.

я попыталась написать "отражение" от
_____________
Точка всегда обозримей в конце прямой.
Веко хватает пространство, как воздух — жабра.
Изо рта, сказавшего все, кроме «Боже мой»,
вырывается с шумом абракадабра.
Вычитанье, начавшееся с юлы
и т. п., подбирается к внешним данным;
паутиной окованные углы
придают сходство комнате с чемоданом.
Дальше ехать некуда. Дальше не
отличить златоуста от златоротца.
И будильник так тикает в тишине,
точно дом через десять минут взорвется.
И. Бродский
1982
_________________
Наркоз.
Дальше ехать некуда. Бесполезное время спит,
Извиваясь  в судороге нервозной,
Принимает невольно позу «привычный быт»
На больничной койке на выходе из  наркоза.
Вычитанье рифмы, пойманной на блесну
Полудохлой рыбой.  Жажда. И др. приметы.
Словно пыль по углам, затаилась. И  жду весну.
Познаю совершенство и суть предметов.
Точка все время желанна при вдохе фраз.
Пульс запятых, замедляясь, нервирует снова.
Не сказав: «Боже мой», умираю в который раз
До грядущего взрыва сверхновой.

Кажется, не успеваю написать что-то новое, а поэтому (Пока) заявляю на конкурс давненько написанное (кстати, под влиянием именно И.Бродского!)

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/110143/
Реминисценции

О, где веревка из детства - в конце веселый кораблик,-
И радужные лягушата, скачущие по пятам,
И сказочная речушка?
Живой еще капитан.
Ему хромая судьба не раз подставляла грабли.

Сомнамбула-слон бессонный, козленок в траве заблудший...
Пора, когда веришь свято: день кончится запятой.
Тех лет победы и беды сегодня помнятся лучше,
А достижения зрелости кажутся суетой.

Как он пацаном зеленым, с бедовой Танькой играя,
Дурашливо и прикольно катал в машине котов!..
Теперь - под горку, качаясь, бычком - до самого края,
И надо куда-то падать, а он пока не готов…

Натянут новую кожу на лопнувшем барабане.
Давно отряд разбежался, флажок поменял свой цвет.
Лишь мячик плывет, не тонет (куда ты, бабушка Таня?)
Отсюда мячик не виден. Отсюда возврата нет.

Уроненный, но не брошенный хороший мишка трехлапый,
До ниточки мокрый зайка, грузовичок заводной...
Ах, сколько реминисценций нечаянный дождь накапал!
Немного грустно, ребята.
Давай еще по одной...

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/188393/
                      ***
И.Бродскому

Как упавшие за ночь снега, слов навес на залипшие веки
оборвётся с конька – грани ночи и утра – глотая парсеки,
без труда, обретённые было, слова отбывают навеки.

Будто вдруг засосал их – рыбёшек на нересте – водоворот,
будто чёрной дырой немоты проглотил их космический рот,
будто пущены красной зарёю, как сна пережиток, в расход.

Не начать наступающий день оглашеньем всплывающей строчки,
не гнездиться с закрытыми, с вымокших век подбирая кусочки,
не иначе как двигать с открытыми в общую из одиночки,

где лукавые речи кнута призывают к отмене границ,
где уродство подрезанных крыльев – эмблема обученных птиц,
где лихие деды формируют состав боевых верениц,

где, наращивая икроножные, строем идёт по двору,
голося о пуховой перине и преданности топору
Гордость Русского Бройлерства. И по привесу, и по перу.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/188783/

Памяти  Бродского

Адриатика ночью восточным ветром
Канал наполняет, как ванну, с верхом...
И.Б., "Лагуна", 1973

Адриатика гонит в каналы воду.
На Сан-Микеле тесны проходы:
Где же им взять столько суши для
Живших на кромке рядом с водою,
Тихо почивших под плеск прибоя,
Земное их тел пребывание для?

Праху достанется прах - а морю -
В стены плескаться, шуметь и спорить
С сушей и сваями - кто главней.
Странно стремиться сюда после смерти:
С нового света - письмом в конверте -
Вояжёром из мира теней.

Не удивишь перелётами птицу -
Дикого гуся: без вереницы,
Без стаи когда-то он вылетел из
Империи, выплюнутый, как пробка,
Сжатыми газами штатных пророков
(По их же расчётам, вниз).

Вышел по трапу на новый берег,
Невольный Колумб перед массой Америк,
Стараясь забыть, что творилось вчера,
Неприличный жест показав эпохе,
Для которой подобные знаки не плохи,
Если показывать из-за бугра.

"Потерявши память, отчизну, сына",
Американским став гражданином, -
Нобель не перекроет потерь -
С мокрым ветром не смог расстаться.
И если дома нельза остаться -
Необходима замена. Теперь

Под Рождество приезжал в этот город,
Бродил по Сан-Марко, поднявши ворот.
В соединении камня с водой,
В южном брате питерских сфинксов,
В каналах, мостах и волнах - не Финских -
Видел, может быть, город другой.

При жизни не вышло: университеты,
Лекции - всё-таки нужен поэту
Заработок от подобных дел.
Шаг, может быть, и достойный мужчины:
Спустя больше года после кончины -
Он поселился там, где хотел.

Упокоенья же Вам в италийской
Древней земле, пусть не схожей с российской,
Но почему-то почти родной.
Вот, завершив этот путь сиротский,
Вольный изгнанник Иосиф Бродский
Вернулся в Венецию, словно домой.

Конкурс помре?