путешествие (Рассказ)

Запаутинились, сломались, разорвались. Моя жизнь- отпущенный на свободу, испещренный жадными хромыми обещаниями, бесконечной обманчивости след. Будь по вашему, природному и безопасному, я б  тогда поднялся  и запел, но нет, приходиться вечно кланяться, заглушать темноту, усмирять этот свет. Замахнуться бы на тайны вечные, ухватиться бы за рукава судьбы, приоткрыть бы форточку прохладному времени, изменить бы этот вкус и этот осушить стакан.
Как же мириться и сниться остальным? Как же бьется по-напрасному их удел нешуточный? Их подпудренный фантазией, поверием моментально обдуваемый, пылью называемый, уверенный-недомеренный тусклый псевдоним? Отвлекаться они не пытались и, наверное, больше не в силах. Изменить не хотят они планам, изорвать не хотят образец безупречной машиной отточенный, кувыркающийся след обрисованный, этот черствый румянец простоты и напрасности, надетый поверх играющего в лучах разнообразий позабытого прекрасного, и такого таинственного, и такого пугающего. А чего пугаться? А чего бояться? С этой дикостью давно пора попрощаться! Не хвататься за нее, не держаться, и тогда перед смертью не прийдется отдуваться за поигрывание на скрипочке жизни, выдавая с невинной улыбочкой на лице жалкую подделку за шедевр гения.
И так с самого начала. Со спокойной уверенностью, наделенный последовательностью и манерностью, индивидик проходит свой путь торжественно, ревностно, как учили и учат другие с несомненностью.
Грустно все это, надломлено как-то. Восходят вокруг побеги веснушками вечного, слепящими нежностью, добротой и великолепием- мы ступаем зажмурившись, застегнувшись, осунувшись и щадя свои ножки натруженные, избираем дорожку задушенную. Но не всем же рябиться шажочками, но не всем же мириться с невозможностью, уплетая куплеты изученные, раздавая советы замученные. Есть же те кто не ходит по берегу, кто несется ныряя в глубины невнятного, зачерпывает воздух казалось бы, а сам и умом наливается и свежестью, и силой, и бодростью- значит кое-что там все же прячется!
Не дается в руки бережные, но вгрызается в лапища звериные, не подпевает песню забитую, но подхватывает строки не слышимые, не редеющие, не темнеющие, не банальные, не понятные, не с безумной надеждой отправленные, на успех не надеянные, на удачу не ищущие, но как ветром по-разбойничьи подбираемые и на всю вселенную отправляемые.
В бесконечной карусели, в скучных комнатах, кроватях и гробах- как не назови- одно и то же! Те же грубые решетки повешены на окнах времени, и наручники повторяемости вгрызаются в запястья поиска.
Обреченная опустошенность, невнятный голосок, потускневшая слеза, пасмурное небо...