Уже который год подряд нейдет из головы,
Убитый на дуэли мной, нахальный подпоручик,
Трепавший командира честь и честь его вдовы.
Полковник голову сложил в боях под Эрзерумом,
И безутешную вдову с мальчонкой на руках,
Весь полк подкармливал, любя, кто хлебом, кто изюмом,
И тут явился, как на грех, столичный вертопрах!
Мужчины – кто не без греха? Не в этом право дело!
Я, как известно, не ханжа, и, как сказал поэт:
- Звенит капелями весна - душою правит тело,
Едва заметишь вдалеке прелестный силуэт!
Так вот, наш юный ловелас, явившись из столицы,
Вдову на приступ взял, ведь он теряться не привык.
Бог им судья, но как-то раз, желая похвалиться,
Мальчишка, перебрав вина, свой распустил язык!
Мы с ним стрелялись у реки в косых лучах рассвета.
Казалось мне, что он дуэль не принимал всерьез.
Горела золотом заря на дулах пистолетов,
А он смеялся и шутил, сопляк! Молокосос!
Во гневе дрогнула рука, с камней сорвались птицы!
Но право слово, я не Бог! Не ангел во плоти!
Я проучить хотел его, а вышло, стал убийцей!
Отныне, до скончанья дней, за этот грех платить!
Я рассказал Вам господа, один печальный случай.
Уже который год подряд нейдет из головы,
Убитый на дуэли мной нахальный подпоручик,
Трепавший командира честь и честь его вдовы.
Вы спросите: «А как вдова?» - поплакала немного…
Но, видимо, на два креста ей недостало слез.
Собрала свой нехитрый скарб и тронулась в дорогу.
Ее почтовый тарантас в Тверскую глушь увез…
Но Вы смеетесь господа, Вам весело! Ей Богу!
Чем так Вас смог развеселить печальный мой рассказ?
Вы не смотрите, что я пьян и выгляжу убого
- Я пулю засадить смогу Вам точно между глаз!