Нет ни в красной, ни в синей, ни в самой священной из книг.
Волшебство вымирало и вымерло всё повсеместно,
С вертолёта не спрыгнет, кино не покажет. Поник,
Обречённо всплакнул и затих на софе Гарри Поттер,
Зажиревший, пожухший, забытый (глумлива судьба),
Поддевает, обидой давясь, огрубевшие шпроты
Бесполезной волшебною палочкой или в зубах
Ковыряется ею, почешет задумчиво в ухе,
Зашвырнёт за диван её гневно, извергнет: «За что?»
Да и друг его Рональд – рыжейший из рыжих - не в духе,
Не играет давно в догонялки с незрячим котом.
В череде изменений, в среде неизбежных мутаций
Потеряли мы рыбку златую, шкворчит океан,
Исторгая со всхлипом (он может и матом ругаться)
На поверхность ни рыбу ни мясо – чешуйчатый шланг.
Подскользнулся Конёк-Горбунок на житейской рутине,
Перебил себе ноги, сломал чудно-хрупкий хребет.
Прогорела жар-птица. (И лебедь прекрасная сгинет -
С потрохами съедят их, нелепых, на завтрак/обед).
Чебурашке нещадно купируют уши и совесть,
Занесло Простоквашино снегом по самый каюк.
Даже хоббиты нынче всё чаще грешат нездоровьем
В своём чудо профукавшем диком замшелом краю.
***************************************************
Вечер. Сыро. Закат просочился за грань/оболочку
Жизни/смерти, заляпал бессонной тоской небосвод.
Спит в кроватке, прелестно сопя, белокурая дочка,
В каждом вдохе её, чутко нежась, живёт волшебство.
Ноябрь 2010
