(Без гнева и пристрастия)
Тацит, «Анналы»
«У правды нет урочного часа.
Ее время всякий раз наступает тогда и
только тогда, когда она кажется самой
несвоевременной».
А. Швейцер
События в г. Будённовске Ставропольского края в июне 1995 года, спустя более пятнадцати лет после кровавой драмы с захватом города и нескольких тысяч заложников бандой террористов во главе с Шамилем Басаевым, давно уже стали историей, много раз переписанной как очевидцами этих событий (к числу которых относит себя и автор этих строк), так и профессиональными журналистами, сотрудниками правоохранительных органов, экспертами, специалистами по антитеррору, депутатами и разного рода политиками и политиканами.
Я умышленно не акцентирую внимание на этнической принадлежности террористов, поскольку спустя годы мы, наконец - то, пришли к очевидному выводу, что терроризм не имеет ни национальности, ни конфессиональной принадлежности.
О Басаеве сегодня известно достаточно много, хотя и тогда, в июне 95-го он уже зарекомендовал себя активным участником «чеченской революции» 1991 года; находился в розыске как организатор и участник угона самолета из аэропорта Минеральные Воды в Турцию в ноябре 1991 года; участвовал в боевых действиях в Карабахе на стороне Азербайджана в конце 1991 – начале 1992 года, возглавляя так называемый «абхазский батальон».
14 июня 1995 года банда террористов, возглавляемая Басаевым, была остановлена сотрудниками милиции в пути следования в сторону аэропорта Минеральные Воды на выезде из степного провинциального городка Буденновска, что расположен на перекрёстке дорог из Чечни, Дагестана, и Калмыкии на юго-восточных границах Ставропольского края. Изменив свои первоначальные планы в соответствии со сложившейся обстановкой, террористы попытались захватить здания УВД, администрации, узла связи и других значимых объектов города. Затем, понимая, что в стратегическом отношении эти объекты расположены для них не очень выгодно, они, захватив более 1500 заложников, укрепились в здании центральной районной больницы, где удерживали оборону вплоть до 16 часов 19 июня, когда последний автобус с боевиками и добровольцами – заложниками выехал за пределы территории расстрелянной и горящей больницы.
Общее число погибших мирных жителей, включая четырёх бойцов спецподразделений, составило тогда 127 человек. Нанесённый бандитами материальный ущерб в ценах 1995 года составил сумму более 186 миллиардов рублей.
О событиях того горячего во всех отношениях лета написано много слов шокирующей правды, и откровенной лжи. Год от года воспоминания некоторых очевидцев приукрашивались новыми, неизвестными ранее подробностями; росло число лично застреленных рассказчиками боевиков, выведенных ими из захваченной больницы заложников; увеличивалось и количество героев буденовской эпопеи…
Идея написать книгу о буденовской трагедии возникла незадолго до памятной даты: в июне 2004 года, когда я встретился с одним из непосредственных ее участников – Ихваном Герихановым. Встреча состоялась в Екатеринбурге на торжествах по поводу двадцатипятилетия окончания Свердловского юридического института, студентами которого мы оба в свое время были.
Вначале идея оформилась в зарисовку на тему воспоминаний о наших встречах с Герихановым, где события в Буденновске являлись одним из связующих эпизодов. Но, по мере углубления в историю, я все отчетливее стал ощущать потребность сказать больше. Помимо желания поделиться личными воспоминаниями о трагических событиях июня 1995-го мне захотелось рассказать и о некоторых неизвестных фактах и моментах истории этих событий. Кроме этого я преследовал и другую цель: описать оставшийся за рамками многочисленных газетных публикаций, книжных исповедей, за рамками сухих и четких оборотов обвинительных заключений и приговоров, самоотверженный труд следователей прокуратуры, ФСБ и милиции, оперативных работников, технического персонала. Людей, благодаря стараниям которых лица, виновные в совершении преступлений в процессе бандитского нападения на Буденновск, в большинстве своем, оказались установлены, а многие из них задержаны и преданы суду. И, прежде всего, мне захотелось рассказать об особенностях расследования возбужденного по факту терроризма уголовного дела, беспрецедентного по своей сложности из-за огромного количества эпизодов, подозреваемых и обвиняемых, потерпевших и свидетелей; из-за самого масштаба происшествия, местом которого стал целый город.
Преследовал я так же и цель поделиться с нынешними прокурорами опытом профессионалов, принимавших непосредственное участие в организации расследования данного уголовного дела. Некоторые из них продолжают работать в органах прокуратуры. Многие, как и автор этой книги, приняли решение поменять сферу приложения своего профессионализма по тем или иным объективным или субъективным причинам. Но это тема отдельного разговора и, наверное, другой книги…
Надо сказать, что в апреле месяце 1991 года я, работая в органах прокуратуры Ставропольского края, был назначен Буденовским межрайонным прокурором и исполнял эти обязанности вплоть до декабря месяца 1995 года, когда до истечения установленного прежним законодательством пятилетнего срока полномочий был переведен на должность заместителя прокурора краевого центра - города Ставрополя.
Для воплощения своей идеи в жизнь мне пришлось проехать не одну тысячу километров по дорогам Ставропольского и Краснодарского краев, по дорогам России; изучить не один десяток томов архивных и процессуальных документов, газетных материалов; просмотреть десятки лент видеозаписи и сотни мегабайт иной информации. Конечно, самое ценное – это личное общение с людьми, которые были причастны к описанным событиям.
Описывать все ужасы и тяготы, выпавшие на долю заложников и других участников буденовской трагедии я не собирался. В этом не было необходимости, поскольку за прошедшие годы об этом написано уже достаточно много. К тому же, боль и горечь воспоминаний бывших заложников невозможно передать словами – их можно почувствовать только сопереживая…
Довольно подробно и достоверно буденовские события 1995 года изложены в книге Т.И.Ревяко «ТЕРРОР И АНТИТЕРРОР: Покушения, взрывы, убийства». – Мн.: Литература , 1997.- ( Энциклопедия преступлений и катастроф), в главе «ТРАГЕДИЯ В БУДЕННОВСКЕ». Автор дал достаточно точный анализ причин и условий, способствовавших совершению бандитами преступлений, анализ ошибок, допущенных в ходе переговоров с боевиками и при проведении силовой части операции по освобождению заложников, в том числе, с точки зрения авторитетных экспертов по терроризму.
Добавить что-либо существенное к мнению экспертов довольно сложно. Хотя несколько основных уроков Буденновска лежат на поверхности:
- Отсутствовала концентрация в одних руках специалиста – профессионала по вопросам антитеррора всех властных полномочий по руководству операцией по освобождению заложников и захвату, либо уничтожению террористов;
- Не было четкого плана операции и приоритетных задач ее проведения, что не позволило принять адекватные меры и применить соответствующие ситуации спецсредства и оружие, в результате чего погибла часть заложников;
- Слишком долго формировался состав Главного штаба операции. Его руководство проявило непростительную медлительность и нерешительность в выборе приоритета действий – штурмовать больницу, либо добиваться мирного разрешения ситуации, позволило террористам укрепить свои позиции, использовать в свою пользу «синдром заложника»;
- Бюджеты всех уровней - от местного до федерального не имели специальных целевых средств на антитеррористическую деятельность, что существенно осложняло материально-техническое и продовольственное обеспечение задействованных в операции сил, в частности, работу следственно-оперативной бригады по расследованию уголовного дела, возбужденного по факту вооруженного нападения и захвата заложников.
Вскоре после трагических событий, в 1996 году, в издательстве «ПРИКУМЬЕ» вышла книга «БУДЕННОВСК. ЧЕРНЫЙ ИЮНЬ 95-го». Её авторы А.М. Апалькова, А.С. Кабалалиева, Л.П. Медуница, Н.М. Назаренко, И.А. Пасько, А.Д. Сердюков и М.В. Сосина - жители многострадального города, очевидцы и в большинстве своем непосредственные участники тех событий. Книга эта очень эмоциональна по содержанию, а потому противоречива с точки зрения логики и четкой хронологии уголовного процесса, субъективна в оценке действий, как террористов, так и заложников, а особенно, Главного штаба по ликвидации чрезвычайной ситуации и освобождению заложников, представителей депутатского корпуса, должностных лиц Правительства России и Администрации Ставропольского края.
Впрочем, все это вполне понятно и объяснимо. Дело в том, что последние впечатления, по утверждениям психологов, могут оказаться самыми сильными и временно заблокировать, либо гипертрофировать все ранее отложившиеся до неузнаваемости. Таким свойством человеческого восприятия пользуются политики в период предвыборных кампаний, а также создатели рекламных клипов. Я помню, как заложники, покидавшие освобожденную, едва не ставшую братской могилой, больницу, находясь в шоковом, почти невменяемом состоянии, неистово ругали федеральные войска и рассказывали при этом о доброте и человечности чеченцев, державших их почти пять суток в душных расстрелянных палатах под дулами автоматов. Мол, те давали больным лекарства, приносили воду в баночках из-под анализов, угощали детей шоколадками, советовали укрываться от пуль и осколков матрасами…
Это и есть так называемый «синдром заложника», или «Стокгольмский синдром».
Пройдет несколько дней, месяцев, а то и лет, и восстановившаяся память вернет им воспоминания о том, как и по чьей злой воле, они оказались в заложниках; о том, как детей и стариков прикладами и автоматными очередями сгоняли на площадь перед администрацией города, гнали по его улицам в больницу, расстреливали непокорных и немощных, а затем и всех, кто вызвал подозрения или чем-то не понравился.
Тем не менее, это коллективное произведение реально воссоздало атмосферу боли, горя, ужаса и позора, окутывавших те трагические события, пережитых не только заложниками и их близкими, но и всем российским народом. Авторы поведали практически обо всех сторонах событий «черного июня 95-го». Это был взгляд изнутри.
Я попытался взглянуть на те же события не только, как непосредственный их участник, но и отстраненно, аналитически, как прокурор и юрист-профессионал.
Поскольку хронология событий, конкретные действия практически каждого террориста расписаны в обвинительных заключениях по направленным в суд уголовным делам, а так же в приговорах судов в отношении установленных и задержанных членов банды Басаева, это значительно облегчило мою задачу. Однако отдельных эпизодов трагедии с соблюдением хронологии событий мне пришлось все же коснуться, поскольку все описанное мною не художественный вымысел, а реальные факты, ставшие историей и положенные в основу уголовных дел.
Фамилии всех участников событий настоящие.
Трудно было воздержаться от критических высказываний в адрес политики Российского государства, а национальной особенно. Ведь без анализа сложившейся внутриполитической обстановки того времени не понять основных, глубинных причин возникновения в России терроризма. Не случайно именно политическими мотивами пытались прикрыть свои преступные действия в Буденновске Басаев и его боевики.
Однако, это совсем другая тема, для отдельной книги и, честно говоря, дело неблагодарное и чреватое для меня обвинениями в некомпетентности: я не политик, а прокурор, хоть и бывший. (Правда, профессионалы, говорят, бывшими не бывают…)
Все по тем же причинам не стал я глубоко анализировать и ошибки в проведении антитеррористической операции. Да и сколько их, эти ошибки, впоследствии не анализировали, а в результате были в нашей жизни и Дубровка, и Беслан; остались Ингушетия и Дагестан; а в конечном итоге, виноватым в череде повторяющихся ошибок и просчетов оказывается пресловутый «человеческий фактор»…
Каждый автор претендует на приоритет в правдивости и точности изложения Буденновской трагедии, при этом каждый по-своему прав и неправ.
Почему? А всё предельно просто. Когда я опубликовал впервые книгу воспоминаний «Будённовск. 10 лет спустя. Воспоминания прокурора», многие читавшие её, потом с изумлением спрашивали, почему так мало плохого сказано автором в адрес министров и генералов, руководивших антитеррористической операцией по освобождению заложников и захвату бандитов?
В таких случаях я всегда отвечал одно: - «Дерьма и грязи вылито на всех без исключения, как истинных героев, так и «героев» за прошедшие годы столько, что хватит на многотомную энциклопедию из серии «Жизнь не совсем замечательных людей». Я хотел рассказать только правду, а оценку пусть даст каждый её прочитавший сам…»
А один из «виновников торжества», милицейский полковник в отставке, бывший начальник Буденновского РОВД, а затем глава администрации этого города, от коего в некотором роде зависел вопрос о проведении презентации моей книги в дни траурных мероприятий, всерьёз обиделся на то, что в книге отведено столь мало места его персоне и его «хождениям по мукам» по воле подлых высоких милицейских и прокурорских чинов.
Ну не мог понять человек, что книга не о нём геройском, а о других, более или менее известных…
Здесь я с удовольствием приведу историю, рассказанную любимым мною и одним из непревзойдённых современных мастеров в жанре рассказа Михаилом Веллером в его литературно-эмигрантском романе «Ножик Серёжи Довлатова». Это история – притча, о том, как испанский живописец-сюрреалист Сальвадор Дали ответил на вопрос своего старинного приятеля кинорежиссёра Луиса Бунюэля о мотивах и причинах его нелицеприятных отзывов о себе в мемуарах Дали.
«Луис! – сказал он, - ты ведь понимаешь, что эту книгу я написал, чтобы возвести на пьедестал себя! А не тебя…»
Ну, это так, к слову.
А презентацию книги о Буденовских событиях пришлось проводить в другом городе…
Вообще сам по себе жанр исторических воспоминаний, мемуарный жанр, более близок к публицистике, к жёстким рамкам и канонам журналистского расследования, что естественно не позволило мне в той, посвящённой проблемам антитеррора, книге, раскрыть более широко образы и характеры отдельных участников трагедии.
Хотя личности, встретившиеся мне тогда в Будённовске, в большинстве своём были интересными, колоритными и запоминающимися.
Кто чем: кто настоящим героизмом и талантом, кто бездарностью и скандальностью…
О чём мне и захотелось сказать именно так, как оно виделось с моей колокольни…
Этими соображениями я и руководствовался и в первую, и во вторую очередь, возвращаясь вновь к истории событий.