старый город, прохлады ждущий...
Чем я лучше глупца Иуды?
Чем моё преступленье лучше?
Ни единой монетки медной
не взяла за свои старанья
и, плечами пожав, бесследно
растворился во тьме Афраний,
возомнивший солдатской честью
выполненье причуд Пилата...
Но не жаждал, не жаждал мести
тот мудрец, за любовь распятый,
объявивший спасеньем веру,
терпеливо приняв мученья...
Вы не поняли, лицемеры,
ничего из его ученья!
На века завязался узел
лжи, предательства, пустословья.
Ты тогда, прокуратор, струсил
и свой грех не искупишь кровью
искушённого мной Иуды...
Ты и тут послужил примером
осмотрительности...
Попутно
сохранив для себя карьеру,
на убийство подбил послушных.
Не фалернское, не цекуба
на полу заалело лужей,
это кровь, прокуратор!
Глупо
ожидать, что гроза поможет
успокоить больную совесть,
лунный луч обезболит кожу,
на стучащих висках покоясь,
и закончится царство бестий...
Но надейся, придёт безродный
человек, не желавший мести
и шепнёт нам с тобой: «Свободны...»
